— Хотя я еще не все знаки определила, но я так счастлива! Я больше трех лет работала над этим! И теперь, наконец-то, все получилось. Еще немного, и я разгадаю книгу магии людей! Она ведь вся испещрена такими знаками.
— Твоя работа выше всяких похвал, дочь Одина, — улыбнулся Хагалар, вновь погладив девушку по голове. Кажется, он в ней не ошибся. Именно такая асинья нужна для исследования каскета. Если кто и может сотворить чудо, то только тот, кто в него поверит.
— Боюсь, мои знания все еще слишком скромны для того, чтобы понять мудрость людей. — Беркана захлопнула книгу, ласково проведя ладонью по потрепанной временем обложке. — Но я смогла разобрать парочку сложных картинок. — Девушка вновь открыла книгу, в этот раз на той самой странице, за изучением которой ее и застал Хагалар. — Взгляни на этого змея, кусающего себя за хвост2. Как думаешь, что это?
— Круговорот воды в природе, полагаю? — старый маг сказал первое, что пришло на ум, бросив на рисунок только беглый взгляд.
— Нет, двуокись свинца, — воскликнула Беркана, не заметив пренебрежительного жеста. — А знаешь, почему?
— Я тебе на слово верю.
Дочь Одина схватила другую книгу, лежащую почему-то на полу, и вытащила из нее пару листов пергамента с перерисоваными картинками. Хагалар милостиво позволил показывать себе все, что собеседница пожелает. Он знал, что, если кого-то из ученых понесло, остановить поток слов невозможно.
— Вот царь, а рядом с ним шестеро коленопреклоненных3, — вещала Беркана, указывая на высокого мужчину на троне и низеньких крестьян, стоящих подле него, — это золото и несовершенные элементы, умоляющие царя явить им свою милость. А здесь лев дерется с единорогом — это ртуть. Козерога укрощает дева — тоже ртуть. Лев, пожирающий солнце4, — растворение ртутью золота. А волк с раскрытой пастью…
— Неужели Фенрир? — перебивая девушку и подстраиваясь под её тон, предположил Хагалар.
— Нет, что ты. Это сурьма! А красный лев — киноварь! — Листы с рисунками тихо шуршали, сменяя один другой.
— Девочка моя, я вижу, ты безмерно горда собой, — заметил Хагалар, усмехаясь.
— Я на пороге расшифровки магических книг мидгардского Средневековья! — глаза Берканы горели, грудь вздымалась так, будто она только что пробежала несколько миль. — Я наконец-то докажу всем неверующим, что магия у людей существовала еще совсем недавно, просто они о ней забыли. Все эти рисунки, записки, рецепты! Они не могут лгать!
— Одиндоттир, твой девичий восторг ласкает мой слух, — ответил Хагалар, видя, что девушка немного успокоилась и готова слушать. На его лице не осталось и следа усмешки, даже морщины у глаз почти разгладились. — Мое предложение ist nach deinem Geschmack{?}[Тебе по вкусу придется мое предложение.].
— А я уж думала, что небо и земля поменялись местами, и ты пришел ко мне ohne Absicht{?}[Просто так], — улыбнулась Беркана. Впервые за многие дни кропотливой работы она чувствовала себя прекрасно: ведь тот, кого она любила, восхищался её работой и вполне искренне.
— Я могу тебе ein Rätsel aufgeben{?}[Дать загадку], за решение которой ты получишь такие милости, каких никогда не заслуживала. — Хагалар сложил несколько книг в стопку, дабы освободить на столе немного места для своих рук.
— Интересно. — Беркана чуть наклонила голову, из-за чего светлые волосы упали ей на лоб и закрыли здоровый глаз.
— Каскет, — значительно произнес Хагалар. — Этот артефакт немного… verkruppelt{?}[Покалечен{?}[. Надо восстановить.
— Каскет? — недоуменно переспросила девушка. — Я не слышала о таком артефакте.
— Ich schäme mich für dich{?}[Мне стыдно за тебя], Одиндоттир, — покачал головой Хагалар. — Каскет — один из величайших артефактов всех девяти миров. Почти сердце мира ледяных гигантов. Представь себе, Всеотец лично принес его ко мне.
— Я уже согласна. — Беркана заинтересовано закивала.
— Значит, магиолог есть, — начал загибать пальцы Хагалар. — Маг тоже. Займемся естественниками. Кто у нас лучший из лучших? Сама понимаешь, девочка моя, Всеотец должен получить das Allerbeste{?}[Лучшее].
— Ну, одного ты и сам знаешь, — тут же откликнулась Беркана. — Раиду.
— Само собой, — махнул рукой Хагалар. — Это истинный любимец норн. Я приложу все свое красноречие, чтобы заинтересовать его нашим подопечным.
— Я слышала, что он создал более ста артефактов, — задумчиво протянула Беркана, разминая руки: после долгих часов перерисовывания пальцы плохо слушались и были холодны как лед. — Это преувеличение, должно быть.
— Сущая правда. — Хагалар поднял вверх указательный палец. — Вечно всем недовольный Раиду — баловень судьбы и верный муж удачи. Я лишь в печали, что придется взять и его брата. Selbst mit Wasser treibst du sie nicht auseinander{?}[Их водой не разольешь].
— Говорят, что раньше они kein Fingernagel und Fleisch waren{?}[Не были ногтем и мясом], но alles fiel ihnen aus den Händen{?}[У обоих все сыпалось из рук], тогда они объединили усилия и больше уже не расставались, — заметила Беркана, с трудом вытаскивая из кучи листов пергамента зимние рукавицы: пальцы никак не желали оттаивать.
— Конечно, мрачный Раиду — не самый приятный собеседник, но для такой вещи как каскет он незаменим, — подтвердил Хагалар, задумчиво глядя в окно за спиной девушки. Также отстраненно и не обращая, казалось, никакого внимания на собеседницу, он поймал её ладони, откинул варежки в сторону и сжал замерзшие пальцы. Через несколько секунд по ним прошла дрожь, и магическое тепло окутало не только кисти девушки. Оно дошло до самого сердца, заставляя его биться чаще.
— А вот кого ещё?
— Я могу посоветовать, — прошептала Беркана, несколько одурманенная магическим теплом.
— Говори, — маг медленно перевел взгляд от пейзажа за окном на разомлевшего магиолога.
— Лагур.
— Какой Лагур?
— Поэтический, — почти сонный голос молодой исследовательницы звучал непривычно ровно.
— Нет, нет и еще раз нет. — Хагалар выпустил руки Берканы.
— Послушай, я понимаю, его речь путана и выглядит он странно, — начала девушка, выныривая из теплого забытья.
— Да какая разница, какая у него речь, девочка моя! Этот Лагур портит все, что делают другие. Я разок работал с ним, и это был сущий кошмар. Он будто специально вмешивался во все, что делал я, переделывал то, в чем не разбирался.
— Перфекционист он просто, — улыбнулась Беркана. — Но, Вождь, я готова за него поручиться. Я трижды работала с ним и могу сказать, что einen Narren an ihm gefressen habe{?}[Души в нем не чаю]. — Перед внутренним взором девушки проносились картины давнего прошлого, когда она только-только обживалась в поселении, никого не знала и плохо разбиралась даже в магии. — Он столько показал мне, объяснил столько законов природы.
— Ещё бы, — усмехнулся Хагалар. — Тебе, магиологу, любой естественник откроет новый мир.
— И это говорит мне маг? — Беркана задорно скривила губы, хотя и знала, что после травмы так поступать не следует. — Пожалуйста, Хагалар. Я готова лично поговорить с ним. Я послежу, чтобы он работал в команде. — Девушка молитвенно сложила руки: оба прекрасно понимали, что это была лишь игра. Если бы маг на самом деле был против, то не стал бы говорить, чем именно ему неугоден Лагур.
— Ладно, делай, как велит тебе сердечко, дочь Одина. — Хагалар сделал вид, что оказывает девушке огромную честь, соглашаясь выполнить её просьбу. — Значит, Раиду, Ивар и Лагур, так?
— Вроде. Но можно позвать еще кого-нибудь четвертого.
— Нет, нас итак шестеро. Для фелага достаточно.
— Шестеро? — недоуменно произнесла девушка. — А кто еще?
— Увидишь, Дочь Одина, увидишь.
====== Глава 7 ======
К радужному мосту приближалась странная процессия, состоявшая из десятка магов и целителей мира отверженных, окруженных воинами Одина. Обычные асы с ненавистью и презрением относились к поселенцам, охотились за головой каждого, кто смел выйти за стены крепости, поэтому усиленная охрана была не излишеством, а вынужденной необходимостью. Воины ехали медленно, внимательно вглядывались в каждый куст, ожидая возможного нападения. Однако местные жители, если и следили за процессией, то только из-за далеких скал и кривых берез.
