Раздираемый противоречиями, Ингвар подружился с инженерами и даже свел дружбу с умными рабами. Он развлекал их, узнавал об их родных странах и семьях.

Главное, чего он не понимал до сих пор: в курсе ли Локи хотя бы о десятой доли того, что творится во имя него? И если в курсе, то одобряет ли геноцид? Ингвар хорошо помнил новости Нью-Йорка двухлетней давности. Помнил, как Тор и Локи сражались с полчищами читаури. Только вот на чьей стороне? Может, они и вели полчища крыс-переростков? А потом в Асгарде их чествовали как героев, а на деле… Два года назад разобраться было невозможно. Газеты и прочие СМИ выдумывали самые жуткие, нелепые и фантастические версии, не имевшие к правде никакого отношения. Особенно отличились французские журналисты, которым всегда хватало фантазии на первоклассные желтые сплетни. Добраться до американских газет не представлялось возможным, никто из логистов в США не работал, а в интернете несли какую-то немыслимую пургу. Как минимум, большинство пользователей не верило в существование богов.

В Асгарде дела обстояли примерно также, хотя средств массовой информации тут не было вовсе. Почему все уверовали, что Локи — смертник, приговоренный Одином к повешению и необходимый только для починки каскета? Ингвар долгое время был заперт в Мидгарде и узнал о Локи только во время визита Фену и Раиду. Ему рассказали некую версию, в которую верили, но теперь Ингвар не знал, что думать.

Когда-то давно он бежал из Гладсхейма, потому что был замешан в грязном «серебряном» деле. Всего лишь оказал небольшую услугу родичу, а вылилось всё чуть не в государственную измену. Едва успел ноги унести. Раньше жизнь была понятна и проста, особенно в Мидгарде: только и делай, что на вулканы лазай, на войны ходи да снимай клевые фоточки. А теперь поселение превратилось во второй дворец. Непонятно, ни что происходит, ни кому верить, ни за что в конечном счете бороться. А главное — кто руководит процессом? От чьего имени на самом деле отдаются многочисленные, порой безумные приказы?

Беркана могла поступить как обычно, то есть категорически отказаться от сомнительной чести, которую ей пытались навязать бывшие софелаговцы, но не то внутренний голос, не то проснувшееся чувство собственного достоинства, не то банальное ощущение превосходства не позволило заявить, что она никуда не пойдет. Она только что была во дворце, она видела то, что не видели обычные поселенцы, да и вообще ей обещали чертог царицы — Фенсалир! Правда, она совсем не представляла себя ни в образе царевны, ни уж тем более царицы, но само предложение настолько льстило ее самолюбию, что она собралась с силами и отправилась на поиски Локи. Естественники потянулись за ней, как за вождем, даже Лагур не отставал.

Найти Локи оказалось не так-то просто: ни в доме, ни в лабораториуме, ни в доме мастеров, ни с господином Брюсом его не было. И только случайно встреченные магиологи указали на небольшую полянку у Речки, где царевич работал с Отал Чернобурой. «Странная компания для сына Одина», — подумала Беркана, недолюбливавшая прислужников Хагалара. И ее удивление возросло многократно, когда она увидела, чем маги занимались. «Такой брак царская чета не одобрит, Отал же Локи в матери годится!» — едва не воскликнула Беркана. Она не понимала, как хоть кому-то могла нравиться грубая Отал? Незадолго до коронации Тора Дочери Одина пришлось терпеть ее общество: надменная магичка вроде как защищала ее непонятно от чего. У Берканы было достаточно времени, чтобы оценить всю ее спесивость и вульгарность. Вождь прекрасно знал, что его протеже не переносит развязность и наглость его личных боевых магов, поэтому всегда общался с ней один на один, без свиты, и вот теперь Беркане предстояло отвлечь Локи от сомнительного действа, отдаленно напоминающего танец и непристойное лапание. Учитывая жару и полуобнаженного Локи, учитывая валяющиеся вокруг детали защитного костюма… Одним словом, Беркана замедлила шаг, а вперед выступил подслеповатый Лагур, который, должно быть, не заметил, чем занимается царевич с немолодой магичкой.

— Скажи мне, о любезных сын Вотана, осмелюсь ли отвлечь тебя сейчас?

Локи, не отрываясь от Отал, повернулся, сверкая белозубой улыбкой. И было в одном этом жесте столько царского величия, что Беркана склонила голову в приветственном поклоне.

— Для вас у меня всегда есть время, мои дорогие, любимые друзья, — нежно проворковал он, словно пародируя себя прошлогоднего: таким же медоточивым голосом он приглашал их войти в дом, где должно было свершиться наказание. Тогда они тоже видели его раздетым. Беркана почувствовала, что краснеет при одной мысли о событиях прошлого года.

— У нас есть дело до тебя, о Логе. Тебя оно касается, каскета, а также будущего и твоих сестер.

— О, так это по поводу Етунхейма, — Отал отцепилась от Локи и села на ближайший валун. — Ну что ж, я вся внимание. Локи тоже. Вы успели побывать в Етунхейме?

— Не совсем, — вступила Беркана, немного оттеснив Лагура. Все же это ей доверили переговоры с царевичем, а вовсе не Лагуру с Отал. — Локи, твоя сестра хотела посетить тебя.

— Сестра, — повторил Локи, растягивая гласные. — Да, я так и думал, что она захочет посетить Асгард и проверить, что получилось.

Он обвел взглядом софелаговцев, задержавшись на каждом. Он знал, что Ивар несколько месяцев назад ходил в Етунхейм с Отал и вернул выздоровевших ученых, но подробностями не интересовался, будто пытался забыть о существовании родного мира.

— Мой отец намеревался поженить меня и царевну Етунхейма, чтобы таким образом укрепить мир между нашими царствами и вести проасгардскую политику в Етунхейме. Правда, вот незадача: я ненавижу етунов, а сестры-жрицы не имеют права выйти замуж. Но отца не остановит ни то, ни другое…

Локи опустился на камень рядом с Отал. Они снова оказались преступно близко друг к другу. Какая же Отал некрасивая! Совсем не то, что сияющая красавица-Алоизетта! У Берканы до сих пор щемило сердце, когда она вспоминала прекрасную богиню другого мира.

— Раз сестра изъявила желание, я ее приму, но на этот раз буду во всеоружии, — Локи повернулся к Отал. — Ты будешь рядом. Почувствуешь малейшую агрессию с ее стороны — стреляй на поражение. Беркана, дочь Одина, ты мне тоже пригодишься. Пусть сестры познакомятся друг с другом.

— Но я же вовсе не маг, — Беркана сглотнула, а чудный образ Алоизетты сменился громадной етуншей: такого предложения она совершенно не ожидала. Она была уверена, что Локи откажется от встречи с невероятно опасной противницей. Кажется, она переоценила его благоразумие. — Я никак не помогу тебе. И мне не кажется, что это хорошая…

— В прошлый раз рядом был Ивар и помог не мне, а ей, потому что был с ней хорошо знаком и не сопротивлялся, — перебил Локи, кивнув сконфуженному естественнику. — А что сделаешь ты, если к тебе попробуют применить магию? Замрешь на месте? Или завизжишь и убежишь?

Беркана несмело кивнула.

— Именно это мне и нужно. Сестра привыкла общаться с женщинами, женщин она и получит. Ни Ивар, ни Хагалар не помогли мне, когда речь зашла о духах Етунхейма. Так что доверюсь женщинам.

— Женщина взорвала твой ненаглядный водопровод, о сын Одина! — воскликнул Раиду, которого тоже смущала опасность, нависшая над любимым богом.

— Я пощадил тебя не для того, чтобы ты сейчас оспаривал мои решения! — снисходительная улыбка Локи мигом превратилась в оскал, а голос похолодел. — Ты виноват не меньше Наутиз. Но ты жив, а она мертва. Радуйся своей удачи и моей милости.

Гневливый естественник прикусил язык. Никто не посмел возразить богу. Беркана очень надеялась на Ивара, на его дар красноречия, и он действительно заговорил, но совсем не о том:

— Я немедленно отправлюсь к царевнам.

— Нет, я сам к ним пойду, — твердо заявил Локи. Это стало еще одним неприятным сюрпризом.

— Не стоит рисковать, — Ивар попытался быть убедительным. — Всё же это Етунхейм.

— Ладно, — кивнул Локи, неожиданно легко соглашаясь. — Пусть через четыре ночи прибудут в поселение. Окажу им огромную честь: вместо того, чтобы поехать с любимым братом, я приму сестру.