Постепенно вокруг не осталось ничего: ни камня, ни травинки — только выжженное лавовое поле на месте мохово-лишайниковой полянки. Противники сцепились врукопашную для пущей зрелищности. Растрепались волосы, стянутые в тугие косы, покрылась сажей льняная одежда, скрыв защитные орнаменты.
Хагалар обратился крылатым ящером, соперница — гигантской птицей с огненным оперением. Она приняла правила игры и попыталась атаковать противника родной стихией. Ее огненные силы велики, но их недостаточно. Можно ли опалить огненную птицу? Можно, если целиться в глаза. И вот магичка камнем падает вниз! У самой земли обращается в змею и вновь устремляется вверх, забыв трансформировать хотя бы маленькие крылышки. Юркая, но длинная змея уворачивается от молний и плазмы и бросается на шею ящеру. Душит его изо всех сил. Ей почти удается. Она покрыта острыми льдинками, пронзающими даже толстую, лишенную желез кожу. Но ящер не так-то прост — он трансформирует огонь в кислоту, разъедающую лед и все немыслимые защиты, наложенные на тонкую змеиную кожу. Еще немного, и змея будет вынуждена разжать смертоносные объятия. Сейчас соперница сорвется вниз в заранее заготовленную огненную ловушку!
И тут раздается резкий оклик:
— Довольно!
Маги с неудовольствием опускаются на землю и приоткрывают купол сверху — чудовищные потоки энергии рвутся наружу, мешаясь с воздухом и не причиняя никому вреда. Площадка еще дымится от огня, кое-где искрят молнии и тает запоздалый лед. Вокруг не осталось ничего живого: ни букашки в воздухе, ни дождевого червяка под землей. Вот она — настоящая сила боевых магов.
Лишь убедившись, что взбесившаяся энергия растаяла, дуэлянты сняли купол. Они даже не запыхались, хотя издалека казалось, что дерутся из последних сил.
Локи гордо прошествовал по выжженной пустыне, словно не замечая хруста расплавленного песка под ногами. Никто из поселенцев не посмел двинуться за ним.
— Я никогда не думал, что настоящие боевые маги способны на нечто подобное, — почтительно произнес он. Впервые Хагалар слышал в его голосе подлинное уважение и восхищение.
— Ты окажешь мне огромную честь, если обучишь хотя бы толике своего мастерства, — продолжил царевич, преклоняя колено перед Царицей Листиков.
Не ожидавшая такого поворота событий магичка глупо хлопала глазами и переводила взгляд с Локи на Хагалара, который, недолго думая, запустил в царевича самый настоящий огненный шар, не оставивший от наглеца даже скелета…
Это было лишь видение. Не то кошмарный сон, не то выдумка — Вождь уже точно не помнил, но отчего-то не сомневался, что любой соперник, пусть и злополучная Царица, окажется достойнее него. Локи в любом случае откажется учиться. Извернется, выдумает какой-нибудь невероятный по сложности финт и выберет не его, а кого-то другого, даже если этот «другой» будет посредственным чародеем или женщиной! Хотя женщину он уже выбрал, запятнав себя позором в очередной раз.
Когда Хагалар увидел пародию на тренировку, да не с кем-то, а с собственной ученицей, то долго не верил своим глазам. Это могла быть шалость, глупая выходка, иллюзия, в конце концов. Но Отал беспощадно подтвердила худшие подозрения: Локи, повинуясь приказу отца, выбрал себе учителя. Только вот о таком учителе уговора не было!
В тот же день Вождь прискакал к Одину и допросил с пристрастием. В красках обрисовал случившееся, не пожалел метафор и эпитетов, чтобы бывший друг точно уяснил себе, какую чудовищную ошибку совершил. Отец всех миров сначала долго смеялся, а потом нахально заявил, что Локи далеко пойдет, что он не совсем пропащий, что в нем есть что-то от Тени.
— Я прикончил одну Тень, прикончу и вторую, — крикнул Хагалар, не сдержавшись. — Ты хоть понимаешь, что моя подчиненная точно знает тайну твоего поганого полукровки?
— Ну так прикончи ее, если она не умеет держать язык за зубами, — посоветовал Один. — В поселении Локи твой, вот и решай его судьбу.
И он снова разразился непристойным хохотом, за который его хотелось расчленить ничуть не меньше, чем чужую плоть и кровь. Хагалар ничего не ответил, но обиделся. Обиделся всерьез, как не обижался никогда прежде. Пусть приемыш делает, что хочет. В конце концов, есть еще Тор, который постоянно приезжал, точнее, прилетал в поселение, и которого Хагалар давно бы начал тренировать, если бы не межмировые проблемы, скрываемые от Одина уже просто из принципа. В разговорах с Всеотцом Вождь намеренно акцентировал внимание на своих трудностях с детенышем. Выходило так, будто он не занимается ничем более серьезным, чем охота на полукровку. Очередная ложь. Не лучшая и не худшая, чем множество предыдущих. Пусть великие дела вершатся тайно, совместно с великими асами.
Царица Листиков к неудовольствию отверженных практически переехала в поселение, но не сменила имя и в круг ученых не вошла. Пускай на «переезд» бесконечные прыжки меж пространством мало походили, тинг все равно твердил, что та, которая хотя бы иногда появляется в мире отверженных, должна сменить имя. Хагалар на это предложил поговорить с зачастившим в поселение старшим сыном Одина — пусть он сменит имя и побратается с преступниками. Его не послушали. Тогда Хагалар пригрозил демонстрацией силы — все прикусили языки, но ненадолго. Да и шантажировать союзников собственным могуществом было недальновидно. Действовать надо тонко, иначе бывшие убийцы прирежут его в собственной постели. Осознав свою ошибку, Хагалар шепнул пару слов Царице Листиков, и ей удалось в кратчайшие сроки очаровать несогласных и уверить, что через несколько месяцев она покинет деревню столь же незаметно, сколь и появилась. То ли ее красота так подействовала, то ли дорогие подарки, в том числе и магического толка — точно осталось неизвестным, но от нее отстали.
Сначала Хагалар пристально следил за каждым шагом союзницы, потом уверился в ее лояльности и умении за себя постоять. И без нее забот хватало: в Девятимирье было неспокойно.
Мидгард и Хельхейм никакой опасности не представляли ни раньше, ни сейчас, находясь вне межмировой политики. На них Хагалар даже внимания не обращал, предоставив логистам делать всё, что заблагорассудится и что позволит Хель.
Зато из-за поломки Радужного Моста пострадал тихий Ванахейм, поскольку его продукцию некому стало покупать. Мелкие внутренние проблемы тут же превратились в нерешаемые: перепроизводство, снижение цен на товары и вышедшие из тени преступники и разбойники, с которыми не справлялись местные власти, давно упразднившие собственную стражу и последнее тысячелетие надеявшиеся на мгновенную помощь асгардских молокососов, жаждущих славы и наживы. Дело шло к гражданской войне и из-за увеличивающегося числа мародеров, и из-за споров торговых гильдий, которые раньше разрешало асгардское право. Многие ванны считали, что Радужный Мост разрушен навсегда и стоит вернуться к прошлому, ванахеймскому праву, но не все были с этим согласны.
В Юсальвхейме ситуация была ничуть не лучше — без жесткого контроля извне единый мир распался на отдельные иллюзорные земли, почти не контактирующие друг с другом. Фрейр и Фрейя, даже будучи заложниками в Асгарде, играли существенную роль в политике своей родины, а без их вмешательства начался передел власти. Кроме того, светлые эльфы с молчаливого согласия Асгарда все последние столетия проверяли предел своих ментальных способностей на огненных этинах и етунах. Возможности оказались колоссальными, поселение еще двести лет назад с трудом изобрело артефакты, блокирующие хотя бы ненадолго ментальную магию фей, и вот теперь эльфы, незаметно практиковавшиеся на великанах, оказались запертыми в чужих мирах. Экспериментаторов было много, почти все кланы потеряли своих если не самых сильных собратьев, то уж точно самых умных и любопытных. Кто виноват — разобраться было нельзя, но эльфы, обладающие незаурядной фантазией и самолюбием, решили, что Радужный Мост разрушился из-за глупой шутки кого-нибудь из них. Вины своей ни один клан не признал, а ссоры уже кое-где превратились в ментальные конфликты с непредсказуемыми последствиями. Юсальвхейм был единственным миром, для работы в котором всегда требовалась специальная подготовка. Туда Хагалар не пускал даже Царицу Листиков, только обученных немногочисленных логистов Юсальвхейма, контролировавших свои мысли и буквально сроднившихся с защитными артефактами.
