Брюс наладил поселенцам систему отопления, а также разработал проекты водоотведения, водоснабжения и орошения полей. Он много работал не по своему профилю, но его собственные исследования тоже не стояли на месте. Многие артефакты асов излучали в гамма-диапазоне, от которого спасала превосходная магическая защита. Книг по излучению было в избытке, и Эльма усердно их переводила. Удивительно, что асы, отсталые по большинству фронтов, прекрасно разбирались в строении атома. Оно было им интересно, в отличие от отопления собственных домов, которое приказал модернизировать только Локи.
Локи… противный скрежет на зубах. Беннеру пришлось смириться с тем, что в поселении все любили Локи, подчинялись Локи и поклонялись Локи. Причем он действительно многое делал для своего народа. Хорошо хоть делить одну комнату с ним не пришлось: жили они с разных сторон длинного дома. Прислужники возвели деревянную стену без дверей, так что Беннер чувствовал себя почти уютно, если не считать парочку рабов, к которым он быстро привык. Не надо самому готовить еду, мыть посуду, даже искать потерянные вещи. Одно слово — и прислужники бросаются выполнять любое поручение. Удобно, но непривычно, и, памятуя историю родного мира, постоянно ждешь удара в спину или удушения во сне. Только полная уверенность в Халке, не раз спасавшем от верной смерти, позволяла Брюсу спать спокойно.
Еще более непривычны и безумны были занятия с Локи высшей математикой. Бывший враг попросил об услуге сам, объяснив, что для модернизации Асгарда ему необходимо понимать теорию вопроса, а нет более теоретической и развивающей мозг науки, чем математика. Брюс не пришел в восторг от своей новой роли, но не решился отказать любимцу толпы. К тому же он уже столкнулся с тем, что даже лучшие из местных химиков очень плохо разбирались в математике, а инженерией не владели вовсе. Логические связи лучше всего строили магиологи, в чьи обязанности входило соединять выкладки науки и магии. Беннер пытался объяснить им некоторые человеческие изыскания прошлых веков, и они их понимали гораздо лучше химиков, но Локи не был магиологом, а его математические познания поразили Беннера до глубины души. Локи был живым калькулятором. Как, впрочем, и Тор, который часто прилетал проведать брата и друга. Оба царевича знали наизусть невероятные таблицы, умели превосходно чертить без линейки, но понять что-либо были не в состоянии. С упорством истинного гуманитария Локи пытался выучить наизусть линейную алгебру и математический анализ — основы квантовой механики, которую он тоже пытался учить наизусть… Беннер не знал, что делать. Локи умел складывать в голову огромные массивы информации, но вот с пониманием этой самой информации у него было туго. Сперва Брюс недоумевал, как вообще можно запомнить столько таблиц, но потом разузнал, что обучение длилось целых шестьсот лет. Если бы у него было столько времени, он бы тоже многое выучил. Учили же мусульмане наизусть Коран, причем за меньшее время.
Локи неплохо разбирался в биологии, химии, географии и астрономии — одним словом, в науках естественного цикла. Он умел рассуждать и строить логические связи. Но почему-то это умение отказывало ему при столкновении с первообразной, производной и прочими простейшими понятиями.
— Алгебру нельзя выучить, ее можно только понять, — в сотый раз повторял Брюс, придумывая новую задачу.
— Мы всегда ее учили, — парировал Локи.
Беннер закатывал глаза и пытался зайти с другого бока. Получалось плохо, хотя он не отрицал ни старательности Локи, ни выносливости. Он все время работал или учился — Брюс редко видел его на главной площади, где ученые развлекались за столами и каруселями. Свои мечты насчет завоевания Америки царевич плавно перенес на собственный мир. Два года назад на Земле от него несло безумием, теперь же он вел себя более чем нормально и даже умудрялся держать в голове все проекты, которыми занимались поселенцы.
— Ты не сможешь управлять всеми лично, — как-то сказал Брюс. — Ты не доверяешь никому из своего окружения и пытаешься всё контролировать. В конце концов, умрешь от истощения.
— Пока мне не на кого опереться, — туманно ответил Локи. — Но скоро будет.
Беннер только плечами пожал. Закрытый мир науки казался ему чем-то фантастическим. До появления Локи асы жили совершенно свободно, не стесненные ничем, кроме высокого забора, за пределы которого не могли выйти. Хотя на самом деле могли: вокруг безжизненное лавовое поле, ближайшие фермы в нескольких милях, а в поселении живут суперкрутые боевые маги, способные убить мановением руки. Почему же воры и убийцы, давно научившиеся обеспечивать себя едой и теплой одеждой, занимались полезными вещами, а не проводили дни в празднестве? В выпивке, разврате и драках, как бывало у древних народов Земли. Местный совет старейшин выбирался из своих же, а никакого контроля со стороны Одина не наблюдалось. Откуда в преступниках и им сочувствующих столько социальной и гражданской ответственности, особенно учитывая полное отсутствие пропаганды и газет? Простейший печатный станок собрали только что, при Локи, и царевич уже думал о том, чтобы показать его отцу и наладить выпуск газеты — то есть заняться-таки пропагандой и поднять образовательный уровень населения, которое в основной своей массе не умело читать. Напрашивался только один ответ, что контроль на самом деле был.
Несмотря на заявленную божественность, Асгард походил на Землю во всем, даже в ярких контрастах: блестящая золотая столица — венец инженерии, и ни одного инженера даже в закрытом мире преступной науки; великолепное всестороннее образование царевичей и абсолютная безграмотность девяноста процентов населения. Такие выводы Беннер сделал из рассказов поселенцев, которые охотно делились подробностями своей свободной жизни. Один, словно признавая себя никудышным правителем, подготовил сыновей к великим реформам, но не дал никаких четких указаний. Всё это было странно, но ни с Тором, ни уж тем более с Локи Беннер свои догадки не обсуждал. Кто знает, что на уме у царевичей? Да и не его дело, как там развивается мир богов. Он еще от силы два месяца посидит в Асгарде, а потом вернется домой, а то опасно исчезать надолго с радаров ЩИТа. Местные маги, конечно, позаботятся о непробиваемом «алиби», но предосторожность лишней не бывает.
Изображение огромного плазменного телевизора сперва было черным, потом серым, и, наконец, из глубины экрана выплыла фотография молодой женщины, перечеркнутая черной полосой.
«Джейн Фостер: астрофизик, дотянувшаяся до звезд»
На записи миловидная ведущая наградила зрителей грустной улыбкой и принялась рассказывать о потере, постигшей научный мир почти три месяца назад. Блестящая ученая и великолепная девушка, сумевшая поразить сердце самого бога, зверски убита ревнивой психопаткой на райском острове.
На экране возникает прекрасный маленький домик — там Джейн выросла и провела детство. Пожилая пара — мать Джейн и отчим — оба потрясены потерей единственной дочери.
— Она была очень умной девочкой, — со вздохом говорит безутешная мать. — Как ей давались естественные науки!
Кадры сменяются на здания нескольких университетов, где Джейн получала свои неисчислимые сертификаты и степени. Профессора и бывшие одногруппники расхваливают ее на все лады, многие женщины не могут сдержать слез, вспоминая, с каким рвением Джейн вгрызалась в гранит науки. Осталось множество фотографий улыбающейся молодой ученой, гордящейся очередным удавшимся экспериментом.
На смену университетам приходит работа. Коллеги, научный руководитель — доктор Эрик Селвиг — близкий друг ее отца.
— Перед смертью он попросил меня защищать Джейн, а я не смог, — говорит враз постаревший доктор замогильным голосом.
Наконец, программа освещает самую пикантную часть жизни Джейн — знакомство с богом. Жители разрушенного городка, где ученая изучала природные аномалии, вспоминают, как они вместе сидели в кафе, как светловолосый мужчина, впоследствии оказавшийся самим богом грома, заходил в магазин, желая приобрести ездовую кошку.
