Наконец, Вар прервала милую беседу одним-единственным вопросом, на который Сиф и Гринольв ответили вновь что-то, напоминающее «йа». В этот момент «ожила» королева. Она торжественно и легко, несмотря на долгое изображение статуи, спустилась вниз и передала Вар связку ключей, которую та столь же торжественно вручила Сиф. Невеста закрепила подарок на поясе. Фрейр и Фрейя расступились. Молодые супруги чинно направились к златой двери в сопровождении факельного шествия. Часть родственников осталась в зале, и Джейн вместе с ними. Она не знала, куда себя деть. Лишь когда за процессией закрылась дверь, Тор спустился к ней, а Один по-английски предложил пройти в соседний зал к накрытым столам.
— Понравилась ли тебе свадебная церемония? — спросил Тор, излучающий такое счастье, будто это он только что женился, а не его бывшая невеста.
— Эм, ну да, конечно, великолепно, да, красиво, — выпалила Джейн и добавила, чтобы избежать дальнейших расспросов: — А зачем факелы днем?
— Это древний символ того, что связь законна: она освещена, в отличие от интрижек на стороне.
— А, даже странно, что я сама не догадалась, — Джейн улыбнулась, но ей показалось, что улыбка выглядит жалкой. — Пойдем за стол? Лично поздравим Сиф.
— Она с Гринольвом отправилась в опочивальню и не выйдет к столу, — огорошил Тор. — Родичи доведут Сиф до дома Гринольва. Там ее торжественно разоблачат и оставят с мужем один на один. Она получит от Гринольва подарок — свадебный меч.
— Видимо, чтобы заколоться, если вдруг муж совсем достанет, — невнятно пробормотала Джейн. — Так пойдем на праздник?
— Джейн, — Тор не сдвинулся с места, и это ох как не понравилось молодой ученой, — мама сказала, что ты хочешь покинуть пресветлый чертог.
— Ну, Тор, я как бы у вас немного загостилась, — Джейн смутилась. — Уже середина февраля. Я, конечно, вроде как на Мальдивах, а туда многие ездят надолго, но все же не на два месяца же. Я… с удовольствием приеду сюда еще, когда станет потеплее, — соврала Джейн, чтобы хоть как-то скрасить неприятную заминку. — Если пригласишь. И тогда же осмотрю ваш исследовательский центр. Правда, так будет лучше.
— Мое решение непоколебимо, — произнес Тор не менее торжественно, чем Один непонятную свадебную речь. — Я хочу видеть тебя если не женой, то подругой и дамой моего сердца. Навсегда. Асгард станет тебе новым домом.
«Только этого не хватало!» — мысленно возопила Джейн, мечтая о джакузи и барбекю.
— Тор, ну, правда, мы можем просто дружить. У нас было незабываемое приключение на Земле, и я всегда рада тебя видеть, но Асгард… Я же смертная.
— Я уговорю отца.
— Дело не в этом, — Джейн даже не заметила, как сделала пару шагов назад. — Я не готова расстаться со своим миром и жить здесь. Здесь всё замечательно, правда, но… я просто не могу. Вот так все бросить, переехать. Вот погостить — конечно. И ты ко мне тоже приезжай обязательно. И можешь не один… Я имею в виду, что всегда рада увидеть твоих родителей или друзей, — быстро поправилась она, чтобы Тор не дай бог не решил, что она простила Локи. — Но, правда, сейчас мне надо возвращаться домой. Твоя мама говорила, что пир длится чуть не неделю, пока все родственники друг с другом не перезнакомятся, но вот давай я сегодня на нем поприсутствую, а завтра ты меня проводишь домой? Я, правда, засиделась у вас.
— Я не смею тебя неволить, — мрачно произнес Тор, а за окном облака превратились в тучи. — Что ж, пусть будет по-твоему. Завтра утром ты отправишься домой. Но сегодняшний день мы проведем вместе?
— Да, конечно, конечно, проведем, — улыбнулась Джейн. У нее гора с плеч свалилась. Она начала боялась, что ее силой запрут в Асгарде на правах не то рабыни, не то жены бога, причем эти два статуса в ее случае мало бы различались.
Они с Тором присоединились к пиру, ничем не отличавшемуся от прочих застолий, в которых недолюбливающая большие компании Джейн имела сомнительное удовольствие участвовать. Она не понимала, почему ее вообще пускают за стол к царственным асам, учитывая, что совместный прием пищи имел чуть ли не сакральное значение и часто предшествовал обряду побратимства. Видимо, король не мог отказать принцу, а Тора обычаи родины не заботили.
На свадебном пире, как и на любом другом, первой едой угостили огонь, пылавший в центре залы. Стол ломился от мяса, в основном, от баранины, которую всем Фенсалиром сперва варили, а потом жарили. Джейн, участвовавшая в готовке, не могла без содрогания смотреть на мясо. Тор предложил угадать, какие животные являются священными в кланах Сиф и Гринольва — их мяса нет на столе, но Джейн не разбиралась в местной кухне. За свои многочисленные пиры она поняла только, что лосось — основная асгардская рыба — ничьим священным животным не является. К несчастью для самого лосося. Вторыми претендентами на титул «самое несчастное животное» были лошади. Их не ели, но устраивали праздничные бои во внутренних двориках: кони кусались, вставали на дыбы, а их подгоняли батогами. А зрители часто и не смотрели на несчастных животных, а хвастались и личной ловкостью и устраивали поединки на скользких шкурах, где противника надо было не убить, а лишь повалить.
Джейн постаралась как можно быстрее улизнуть с празднества, но получилось только в сопровождении Тора. Весь день он не отходил от нее ни на шаг: помогал собирать вещи, дарил все, на что она бросала хоть мимолетный взгляд. Многие подарки были сделаны из грив лошадей: ковры, гобелены, одежда. Джейн понятия не имела, куда девать гобелены, но отказываться не смела.
— Я хочу, чтобы ты была самой удачливой женщиной в Мидгарде. Моя удача перейдет к тебе вместе с подарками, — так объяснил Тор своё великодушие. Знал бы он, как Джейн достала эта пресловутая «удача», которая будто нарочно гонялась за ней по всему дворцу!
Астрофизик собиралась лично попрощаться с Берканой и пообещать, что как только немного придет в себя после путешествия, так сразу будет готова принять ее, но сборы заняли слишком много времени, а на свадьбе отверженной не было. Искать подругу по всему дворцу в сопровождении действующего на нервы Тора не хотелось, особенно учитывая, что его настроение прекрасно отражал снегодождь за окном.
Джейн рано легла спать, с трудом собрав чемодан с вещами и несколько заплечных мешков с подарками. Тор клятвенно обещал довезти и ее саму, и багаж до кромки Радужного Моста. Завтра, наконец, закончится это безумное путешествие, и Тессеракт доставит простую американскую девушку на райский остров с теплым морем, свежими фруктами и пятизвездочным отелем! Дожить бы до этого счастья…
Локи не мог дождаться возвращения в поселение. Не успел он прийти в себя, его заперли на все замки по приказу Эйр, так как попытка встать с кровати закончилась фееричным провалом. Нет, он не упал от слабости — это было бы слишком, но голова кружилась, а ноги мелко дрожали от напряжения. Как сообщили любимые родители, он не ел и не пил чуть ли не неделю, хотя ни голода, ни жажды он сейчас не чувствовал. Пришлось насильно глотать мягкую пищу и пить компоты, восстанавливая баланс организма. Когда целительницы покидали царственные покои, Локи царапал руки и выпускал магическую энергию, наблюдая за тем, как красная кровь окрашивается в серебряный цвет, напоминающий ртуть — по словам поселенцев, одно из самых вредных веществ в Асгарде. Собственное тело не столько пугало, сколько вызывало омерзение, даже большее, чем родство с Лефеем. Мало ему было десятка аномалий развития, которые обнаружили софелаговцы при исследовании его истинной сущности; мало ему было собственной несхожести с обычными асами; мало ему, в конце концов, было бесконечных воспалений легких, виноватыми в которых оказались не настоящие родители, а сам Всеотец! Даже от последнего внезапного открытия легче не стало. Из-за богов Етунхейма Локи вспомнил младенческий период своей жизни, а особенно отчетливо — несостоявшееся жертвоприношение. Пока он жил в теплой половине дворца вместе с матерью-асиньей, он был асом, когда же етуны вынесли его на холод и понесли в храм, он обратился в етуна от прикосновения к гиганту. В образе етуна холод он, конечно, чувствовал, но не очень сильный. Орал он больше от страха и тревоги, исходящих от взрослых. Во время ритуала его большую часть времени держали на руках, потом тепло рук исчезло, сменившись холодом постамента. Дальше крики и тишина — воины Всеотца уничтожили етунов. Но младенцу было не столько холодно, сколько страшно. А вот когда подошел Один, когда взял его на руки, обратив в аса, — вот тогда стало по-настоящему холодно и больно. Всеотец сперва стоял и смотрел на него, потом отвлекся, неразборчиво заговорив с кем-то, потом покинул храм и отъехал от своих воинов подальше, чтобы в тайне призвать Радужный Мост. К тому моменту он, конечно, обернул едва живую находку в плащ — холодный промерзший плащ, пропитанный снегом и кровью етунов. Локи не мог подсчитать, сколько времени прошло между тем, как Один дотронулся до него, обратив в аса, и попаданием в теплые женские покои Асгарда, но этого времени хватило, чтобы кошмарно поморозить младенца и обеспечить проблемами со здоровьем на всю оставшуюся жизнь. Не етуны виноваты в его хрупком здоровье, а один конкретный ас.
