— Чтобы попасть в новое видение, которое покажет мне иную сторону его души. В прошлом сне мы всё полезное видели — Один увлек супругу в темный угол и вовремя: в комнату неторопливой походкой вошли он сам и Локи.

— Раз в этом сне есть мой двойник, мне придется изменить облик, — тихо пояснил настоящий Один, накладывая на себя иллюзорные чары. — Ты можешь остаться собой. Локи узнает тебя и скорее всего примет в свой сон.

— Я восхищен твоими идеями, — восторженно вещал призрачный Один, а Локи стыдливо опускал глаза, словно девица. — Твои планы выше всяких похвал. Машины украсят Асгард. Электрические лампочки затмят Фенсалир. А бомбардировщики удержат в повиновении Девять Миров.

— Благодарю, отец, — склонился польщенный Локи, прижав руку к сердцу. — Мои достижения — твои заслуги.

— Многим отцам судьба дарует несколько детей, но все они глупы или безумны, — Один обнял Локи, сажая рядом, вплотную к себе. — Когда мы с мамой узнали, что у нас будет только один ребенок, мы ужасно огорчились. Но зря, ведь ты стоишь десятерых.

— Я служу Асгарду верой и правдой. Всю жизнь и до самой смерти, — буквально пропел польщенный Локи. — Мои ученые нашли способ уничтожить людей. Пожалуйста, дозволь мне устроить геноцид мира, осмелившегося превзойти мир богов.

— Разрешаю, Локи, — кивнул Один, не задумываясь. — Ты, как и прежде, поведешь нашу армию. Уничтожь людей. Они отжили свой век.

Настоящий Один с трудом прятал улыбку в пышные усы, которые наколдовал себе вместе с иллюзорной личиной. То, как умильно Локи ластился к отцу, радовало его черствое сердце. Но засмотревшись на своего двойника, он упустил из виду супругу, которая сделала несколько шагов вперед, покидая спасительную тень. Решилась войти в мир сна и стать его частью. Один предполагал такое развитие событий, но не предупредил о возможных последствиях.

— О, мама, здравствуй!

Стоило Локи заметить царицу, как он выпутался из объятий отца, нежно взял ее за руку и посадил подле фантома. Фригг незаметно дотронулась до одежд «супруга» — они были осязаемыми и теплыми.

— Здравствуй, Фригг. Я рад, что ты здесь. Локи только что поделился со мной своими блестящими идеями, — похвастался Один: настоящая гордость была написана на его вечно бесстрастном лице.

— Неужели все эти идеи принадлежат ему? — мягко переспросила царица. — А как же Тор?

— А что Тор? — пожал плечами Локи. — Он поедет со мной на войну, как и всегда.

— В каком качестве?

— А в каком качестве может поехать оруженосец?

Царица едва скрыла изумление, а Одину пришлось приложить большие усилия, чтобы не засмеяться в голос.

— Если Тор — твой оруженосец, то кем же стал Хагалар? — наудачу спросила Фригг.

— Моя дорогая, почему слуги занимают тебя столь сильно? — ответил вопросом на вопрос призрачный Один вместо Локи.

— Слуги? — Фригг встала. — Локи, разве же они не любят тебя?

— Ну как бы у них нет выбора, — пожал плечами царевич.- Я не понимаю, мама, что тебя так смущает?

— Локи, неужели ты сам веришь в то, что творишь? — царица положила руки на плечи приемного сына. — Это лишь глупый сон. Очнись.

— Сон? — переспросил Локи, но рук не отнял. — Мама, что с тобой сегодня?

Фригг бросила беспомощный взгляд на своего Одина, притаившегося в темном углу. Всё случилось, как он и предполагал: та, кто прежде не бывала во снах, наивно полагала, что с легкостью приведет Локи в чувства, но спящие обычно упорствуют в своих иллюзиях.

Своим странным интересом к углу Фригг привлекла ненужное внимание призрачного Одина и Локи. Всеотцу пришлось покинуть убежище и, игнорируя удивленные восклицания правящей семьи, наотмашь ударить Локи кинжалом в сердце. Ткань легкой белой рубашки обагрилась кровью.

— И где мы на сей раз? — Фригг с подозрением огляделась: просторная пыточная комната, залитая кровью и пахнущая соответственно, вызывала тошноту.

— Мне не стоило дважды подряд убивать его, — пояснил Один, приняв свой истинный облик. — Нас не выбрасывает в реальность, но сны превращаются в кошмары.

— Кто вы? — послышался из угла истеричный вопль. Супруги обернулись. К стене был прикован Локи. Совсем мальчик, не более шестисот зим отроду: окровавленный, с вывернутыми наружу ярко-белыми костями, на которых отплясывали языки муспельхемского пламени — раны, несовместимые с жизнью.

— Локи! — забыв обо всем, милосердные боги бросились к сыну. — Локи, это лишь сон!

— Вы пришли, чтобы мучить меня? — возопил мальчишка, вжимаясь в стену. — Нет! Оставьте меня! А то он вернется. Уйдите!

— Я разобью оковы! — Один разом позабыл, что находится в чужом сне, в иллюзии. Он пытался спасти своего сына с тем же усердием, какое проявил бы в реальном мире. Но оковы не поддались его чудовищной силе.

— Не выходит! — рявкнул он так, что зазвенели цепи. — Локи уверен, что оковы прочные. Их не сломать.

Не успел он договорить, как дверь с противоположной стороны распахнулась, глухо ударившись о стену, пропуская быкоподобного монстра: взъерошенного, огромного, с капающей с клыков слюной. Разъяренного и опасного. И без того перепуганный Локи завопил как резаный.

— А это еще кто? — едва выдавила Фригг враз осипшим голосом. — Такого зверя не существует.

— Кто угодно: ночной кошмар, выдумка или герой сказок, — Один медленно взял супругу под локоток и неслышно отошел к противоположной стене. Хоть это и был всего лишь сон, его сердце пропустило несколько ударов.

— Пока Локи верит во всемогущество чудовища, я не смогу его победить, — пояснил Один, внимательно следя за движениями полубыка, который не обращал на незваных гостей никакого внимания и полностью сосредоточился на вопящей маленькой жертве. — А вот он меня убить может. Если погибнем здесь, то очнемся в нашем мире. А Локи останется мучиться во сне. Я, возможно, предреку ему смерть, но точно не пытки, к тому же в таком состоянии допросить его невозможно. Я отвлеку монстра на себя. Убеди Локи, что это всего лишь сон.

Фригг кивнула и аккуратно двинулась в сторону сына, не отделяясь от стены, а Один решительно вышел вперед, одним взмахом руки призвал копье и направил его смертоносный луч на чудовище. Бык вместо того, чтобы рассыпаться в прах, обернулся, оскалился и бросился на обидчика, оставив Локи истекать кровью. Фригг поплохело от одного вида разбросанных на полу внутренних органов и костей, от сердца, валяющегося в углу в окружении артерий и аорты. Что за дурацкие фантазии приходят в голову полукровке!

— Локи, — царица, едва касаясь, двумя пальцами приподняла подбородок сына и заглянула в глаза, переполненные мукой и страданием. — Локи, ты меня слышишь? Здесь все ненастоящее. Это лишь иллюзия, тобою сотворенная. Поверь в то, что отец убьет монстра, и все прекратится.

— Моего отца я сам убил, — заплетающимся языком произнес пленник. — А мать бросила меня сюда. Это будет вечно. Он будет приходить каждую ночь.

— Я бы никогда ничего подобного не сделала, — уверенно произнесла Фригг, оскорбленная до глубины души. — Как ты можешь подозревать меня в насилии? Локи, вот я, твоя мать.

— Моя мать другая. Синяя.

Фригг оглянулась, услышав пронзительный лязг оружия: Один едва сдерживал копьем когтистую лапу, норовящую сломать Гунгрир.

— Пожалуйста, очнись! — царица предала своему голосу всю нежность, какую когда-либо испытывала. — Локи, вон на полу лежит сердце. Твое сердце. А ты еще жив. Это невозможно. Этот мир иллюзорный. Ты можешь им управлять. Поверь мне!

Несмотря на страшные раны, Фригг встряхнула притихшего царевича, и монстр тут же остановился.

— Мама? — едва слышно произнес Локи таким удивленным тоном, будто сомневался, что порожден женщиной. — Что происходит?

— Ты создал мир кошмара, — пояснил Один, мгновенно победив зверя. — Но теперь все кончено. Верни себе внутренние органы, сделайся старше и создай что-нибудь более приятное, чем камера пыток.

Локи многозначительно кивнул, и вскоре все трое перенеслись в просторную светлую комнату со множеством стеклянных трубок и сосудов, громоздившихся на фигурных столах. Локи повзрослел, на его теле не осталось ни следа от недавних пыток. Он провел рукой по лицу, стирая незримые бисеринки пота. Он был разбит, устал, но совершенно невредим.