— Одна глупая женщина начала обряд, етунские артефакты его практически завершили, сработав вместо жрецов, — подытожил Один.

Хагалар хотел уточнить, что обряд завершили вовсе не артефакты, а другая глупая женщина, связанная с первой глупой женщиной кровными узами, но вовремя вспомнил о тайне царевен Етунхейма и собственной лжи.

— Даже если виновата женщина, — мягко произнесла Фригг, — нам надо спасать Асгард. Мы не отгородим Локи от несчастных случаев или болезней. Он может умереть прямо сейчас, через несколько ночей или столетий, в лучшем случае — через четыре тысячелетия. А вместе с ним погибнет всё живое. Мы не вправе этого допустить. Всеотец, ты надел корону Девятимирья, поклявшись защищать все миры от войн и разрушений. Ты обещал вечный мир. Ты не вправе преступить клятву.

— Ты мудра, моя блистательная царица, — Хагалар склонил голову в знак почтения. — Я тоже чувствую ответственность за Девять Миров, хотя и не сижу на троне, — он сделал паузу, но Один никак не среагировал на очередную провокацию. — Моя шпионка доставила документы из Етунхейма. Я изучил обряд, точнее, его последствия. Боги Етунхейма способны на настоящие чудеса — к примеру, достать артефакт, не повредив сундука, где он лежит. Что доказывает их многомерную сущность. Но уничтожить мир им никто прежде не приказывал.

— Мы и сейчас не знаем, приказывали ли богам уничтожить мир, — заметила Фригг. — Возможно, только асгардскую армию. Но истины нам не у кого узнать: Тень убила всех, кто проводил обряд.

— Слишком много допущений, — Хагалар цокнул пару раз языком, собираясь с мыслями. — Тело Локи — это лазейка, через которую духи выйдут в наш мир. Необходима ли смерть его физической оболочки? Или души? Что именно надо уничтожить, чтобы боги явились?

— Ты не совсем верно мыслишь, — подал голос Один. — Для свершения подобных обрядов обычно нужен младенец, связанный кровными узами с теми, кто вызывает духов. Вызывала Улла через жрецов, то есть должен быть ее младенец, не обязательно царевич.

— Важнее другое, — возразила Фригг. — Зачем им тело ребенка? Мы считали, что он — жертва, лакомство богов, но похоже именно через тело Локи боги проникнут в наш мир.

— Трехмерное дитя для открытия портала для существ с большей размерностью? — неверяще переспросил Хагалар. — Это абсурд. Наш мир для тех богов, словно рисунок на камне.

— Если их многомерное измерение окружает наше, а не находится в параллельном мире, — заметил Один. — Возможно, посвященное дитя нужно для открытия портала между мирами. Либо ребенка наделили бы силой и возможностями многомерного существа.

— И для этого его сжигали? — на лице Хагалара было написано что-то среднее между иронией и скепсисом. — Даже если наделить младенца силой… Что может сделать младенец? Ничего, у него нет ни разума, ни даже способности ходить.

— Значит, через него должна была получить силу его мать, — продолжил логическую цепочку Один.

— Поэтому она встала во главе отряда етунов ДО того, как закончился обряд? Бросилась в гущу врагов ДО того, как получила великую силу? — продолжил гнуть свою линию Хагалар. — Нет, все это невозможно.

— Почему вы уверены, то она знала о том, что получит силы? — возразила Фригг. — Быть может, она считала, что боги придут сами.

— А жрецы тоже так считали? — переспросил Хагалар, но ответа не получил. Воцарилась тишина, прерываемая лишь треском поленьев. Костер гас и погас бы окончательно, если бы Хагалар не поленился принести из дальнего угла пару поленьев.

— Мы знаем точно, — величаво произнесла царица, — что тело Локи преображалось из-за потусторонней сущности. Мы все видели жуткие изменения: то у него раны открывались, то он старел, а в конечном счете стал выглядеть моложе.

— Тогда, возможно, младенца надо было сжечь, чтобы он превратился в юношу? — предположил Хагалар. — У него были бы силы существа-многомерника, и он бы сложил Асгард и все прочие миры? Быть может, священный младенец — просто послание, орудие? Быть может, боги могут переложить трехмерное существо в многомерное? Мы же из плоского листа складываем трехмерную фигуру.

— Сплошные предположения, — вздохнула Фригг. — У нас связаны руки. Мы даже не знаем, когда и как ритуал завершится.

Хагалар мог бы рассказать, что ритуал уже вроде как завершен. По крайней мере, так утверждала царевна. С Локи уже произошли все положенные метаморфозы, он уже стал тем, кем должен был. И времени ждать больше нет. С другой стороны, царевна во время войны была ребенком и могла не знать деталей ритуала, да и Локи до сих пор жив, а ритуал должен его убить. И еще одна мелочь уже много ночей не давала Хагалару покоя: царевна уверяла его, что спасла Локи жизнь, проведя ритуал, что иначе он бы скоро умер. Она была уверена, что делает добро. Если только не лгала столь же искусно, сколь все ее братья.

— Нам надо узнать точную формулировку молитвы, — тяжело произнес Хагалар, подводя итог всему сказанному. — Если там были слова — «уничтожить Асгард», то есть мир, то задача неразрешима. А вот если приказывали уничтожить асгардскую армию, то придется отправить с Локи в бездну, найти какую-нибудь войну, объявить какую-нибудь из сторон «асгардской армией» и уничтожить ее силами богов Етунхейма.

— Локи либо погибнет после высвобождения силы, — откликнулась Фригг, — либо станет невероятным существом, которое пойдет войной на Асгард. И он будет знать, что перед ним не асгардская армия.

— Наркотическое опьянение и несколько смертников — асгардских воинов нам помогут, — безжалостно заявил Хагалар. — Мы точно знаем, что потусторонние сущности пробиваются в наш мир, когда Локи болеет, а довести его до воспаления легких легко. Убивать не обязательно. Если придется, я убью его своими руками, но лучше, если до этого не дойдет.

Хагалар не бы уверен в том, что вытравливать богов из тела Локи — хорошая идея. Пока опальный царевич опасен, Один точно его не убьет, наоборот, будет охранять как зеницу ока. Все понимали, что в конце концов Локи встанет Тору поперек дороги и отправится на виселицу. Хагалар не забыл своих подозрений насчет прошлого года. Он все еще был уверен, что Один сам скинул Локи с Радужного Моста. Спасти беспутного детеныша ценой жизней Одина, Тора, Фригг? — Хагалар не был уверен, что способен на такое, но пока всё складывалось в его пользу: только бы смерть Локи и дальше грозила Асгарду бедами.

— Значит, мы решили, что, если речь об асгардской армии, то мы отправим раненого Локи в Бездну вместе с нашими воинами на несколько ночей, — подытожила Фригг. — Всеотец, никто, кроме тебя, не сможет вмешаться в его разум и увидеть то, что он видел на заре жизни. И никто, кроме тебя, не сможет отправить в Бездну соглядатая, который скорее всего не пострадает из-за богов, но расскажет нам правду.

— Что ж, этой ночью я преступлю обещание, что давал себе больше трех тысячелетий назад, — кивнул Один. — И пусть удача будет на нашей стороне. Вы свидетели: я не желаю навечно оставлять Локи в Бездне, но мне придется изгнать его, если окажется, что в молитве содержалась угроза Девятимирью.

====== Глава 94 ======

После неприятного утреннего разговора с отцом Локи ожидал появления матери с очередной успокоительной беседой, но за день нигде с ней не столкнулся. Она не вышла даже к ужину, словно специально скрывалась от посторонних глаз. Да и не только она: ни отец, ни Хагалар к гостям не вышли. Зато сами вездесущие гости мелькали везде да еще и в компании неизменных сопровождающих: после неприятного инцидента с кровью Тор не оставлял дремлющего монстра в одиночестве, а Джейн объединилась с Берканой, хотя сложно представить женщин более несхожих характеров.

Царевича до глубины души оскорбили как утренние обвинения отца в безделье, так и навеянные воспоминания. Как именно царь ими манипулировал, Локи не знал, но и не верил, что потерял связь с реальностью по собственной воле или по воле потусторонних сил. Если отец пускает в свое сознание через прикосновение, то, наверняка, способен и на другие фокусы, просто не бахвалится своим умением перед названными родственниками.