— Я хочу представить тебе одного из моих лучших старших друзей, это мой Учитель.
Локи смолк, а Хагалар терпеливо ждал, когда за должностью последует имя, однако царевич продолжать не собирался. Это было интересно: что натворил Хьярвард или даже старина Альрик, что его сын больше не называет свое имя, по крайней мере, при царевиче?
— Зваться Учителем ничем не хуже, чем какой-нибудь руной, — усмехнулся Хагалар, оглядывая великана с ног до головы. Может, он обознался и это вовсе не тот ас? Прошло столько времени, а тщедушный юноша так сильно изменился, что его и не узнать.
— Это не имя, — громыхнул великан так, что затряслась утварь на ближайшем столе. — Но я обучал царевича той науке, при которой имя лучше не называть.
— Почему же? — Хагалар изумленно приподнял бровь, прикидывая в уме, какой род деятельности может быть связан с использованием истинного имени.
— Чтобы подопечный впоследствии не мог меня проклясть, — на полном серьезе ответил Хьярвард.
— Математике ты его учил, что ли? — прыснул со смеху Хагалар и насмешливо оглядел серьезных, будто на поминках, асов. — Я бы обломал руки и ноги тому, кто заставил ребенка учить наизусть таблицы умножения трехзначных чисел!
— Нет, — вмешался Локи. — Он учитель совершенно другого предмета, но какого, сейчас уже неважно. Я больше ничему не учусь.
— Это пока, — выразительно заметил Хагалар и победно оглядел мальчишку.
На лице Локи не дрогнул ни один мускул.
— Мы хотим проехаться по окрестностям, — продолжил царевич как ни в чем не бывало. — Не покажешь нам то, что знаешь только ты?
Теперь пришел черед Локи делать выразительную паузу, а Хагалару оставаться невозмутимым. И откуда детеныш знает о его осведомленности? Впрочем, оно и к лучшему. Такие прекрасные возможности подворачиваются нечасто.
— Почему бы и нет? Давайте прокатимся, — кивнул Хагалар. — А потом я отправлюсь спать. Поедем втроем. Если вы не боитесь меня, разумеется.
Он направился к двери и специально замешкался у выхода, чтобы расслышать вопрос Локи, обращенный к Хьярварду:
— Что скажешь?
И лаконичный ответ:
— Я его впервые вижу.
Глаза Хагалара недобро сузились. Так значит, детёныш решил попробовать что-то узнать о нём, причем не у родителей. Что ж, в этот раз у него ничего не получится. Сын Альрика не узнает старого знакомого. Когда маг вернулся из Бездны, то даже Хеймдаль его не узнал — настолько сильно он изменился. Только два аса опознали его — прекрасная Фригга и вовсе не прекрасная Беркана, носившая тогда другое, настоящее имя. Вождь даже мог бы поверить в то, что любовь меняет зрение аса и заставляет видеть сквозь изменившуюся оболочку саму суть. Это была красивая теория, и она имела бы право на существование, если бы Хагалар верил в любовь как в явление, вообще возможное в Асгарде. Истинную любовь он познал только в Бездне и, вернувшись в Асгард, уверился, что в мире родных грубых нравов нет места настоящему светлому чувству.
Всего через несколько минут трое всадников в теплых мехах медленно ехали по заснеженным тропинкам, оставив на попечение рабов дворцовых асов, которым отсутствие хозяина не мешало пить за его здоровье. Хагалар и рад был бы показать спутникам настоящие красоты, но для этого надо было вставать на лыжи, а у него были другие планы. Раз Локи позволил себе ставить эксперименты на нем, он тоже поставит эксперимент, правда, не на царевиче, а на своей загадочной осведомительнице, которая приносила с каждым разом все более интересные сведения о мародерах и войсках, готовящихся к нападению на Асгард. Жила Царица Листиков уединенно, но к ее хутору была протоптана вполне себе хорошая тропа, по которой можно было проехать друг за другом. Стало быть, в зимнюю половину года она таки нанимала рабочих. Впрочем, ведение ее хозяйства вовсе не волновало Хагалара. Он сам в свое время отправил ее следить за Локи, значит, она ему, наверняка, как-то представлялась. Пора узнать, какие именно образом.
Вскоре вдали показался заснеженный хутор с загоном для скота и множеством легких построек, использовавшихся в основном летом. Забор был низкий, но крепкий — его недавно подновляли, и уж точно не хозяйка занималась этим неблагодарным делом.
— Мы заедем к одной моей знакомой, у нее в доме есть множество всего интересного, — пояснил Хагалар следовавшему за ним Локи. Царевич не ответил.
Вождь не стал предупреждать давнюю знакомую о своем приходе. Чуть отделившись от спутников, он легко преодолел невысокую ограду, спешился и вошел в теплый, пропахший дымом и скотиной дом, как обычно не запертый на массивный засов, сиротливо валявшийся у кованой двери. Идеальная маскировка. Слишком идеальная для такой странной женщины, как Царица Листиков.
— Приветствую! — Хагалар вошел в просторное помещение, освещаемое настолько плохо, что он посадил бы себе зрение, если бы занимался ткачеством, а вот Царице Листиков почти полное отсутствие света не приносило никаких видимых неудобств.
— Ты не ждала меня, а я пришел и даже не один, — продолжил он быстро, чтобы сбить ее с толку и не дать подготовиться. — Посмотри, кого я к тебе привел.
И прежде, чем старая знакомая успела вставить хотя бы слово, он насильно поднял ее со скамьи и потащил к выходу, не обращая внимания на возмущение и легкое сопротивление. Она не должна успеть применить никаких своих тайных умений, которых у нее было в избытке. Всего несколько секунд, и вот он уже на пороге со своей жертвой, а Локи и Хьярвард только-только спешиваются и отдают лошадей работникам.
— Ваше высочество! — Царица Листиков склонилась в глубоком поклоне. Хагалару не могло показаться — ее била крупная дрожь.
— Сигюн Сигхтрюгдоттир? — удивленно произнес Локи. — Не ожидал увидеть тебя в такой глуши.
— Это один из моих хуторов, ваше высочество… Любимый хутор. Я в нём часто бываю, — произнесла женщина спокойным голосом, и только Хагалар, прекрасно ее знавший, понимал, что она лишь сохраняет видимость спокойствия.
— Прошу всех в дом. Я не ждала столько гостей, но, надеюсь, что-нибудь найдётся, — Царица Листиков легко высвободилась из хватки Вождя, впрочем, он и не держал ее более. Она вплотную занялась царевичем, который задавал ничего не значащие вопросы.
Хагалар шел чуть позади. Сигюн Сигхтрюгдоттир… Когда-то он знал совсем юную девушку, носившую такое имя, только вот она не могла превратиться в эту женщину. У нее была посредственная магия, а от Царицы несло магией высоких уровней. Впрочем, стоило послушать, прежде чем делать выводы.
Асинья велела принести дорогих восковых свечей и масляных ламп, собрать на стол, зажечь большой костер и приготовить что-нибудь быстрое и вкусное, лучше, конечно, свинину — церемониальное блюдо любого большого пира. Хагалар про себя отметил, что свинину кладут как на царский стол, так и в курган к покойникам, и улыбнулся своим мыслям — неужели милейшая Царица уже помышляет убить его? Локи тем временем рассматривал рукоделие, а радушная хозяйка показывала шерсть и пару огромных варежек. Они оказались в пору Хьярварду, и он тут же получил их в подарок. Так называемый «Учитель» знал Сигюн столь же хорошо, сколь и Локи. Сидя за столом в ожидании кушаний, Хагалар без зазрения совести допрашивал спутников, почти не обращаясь к давней знакомой. Выяснил, что на ее средства были построены почти все современные мосты в столице. Каждый из них был символом доблести и удачливости кого-нибудь из друзей или софелаговцев ее покойного мужа, который нажил состояние на торговле железом, мехами и пушниной. Выяснил, что она всё ещё носит траур, постоянно навещает курган и во дворце появляется редко, обычно на больших пирах, где ходит каждый раз с новой свитой и поражает всех присутствующих нарядами из разных миров самого дорогого покроя. Хагалар узнал еще много всяких мелочей, только вот не верил им совершенно. Для слежки ей нужна была красивая биография, вот она ее и придумала… Хотя полностью придумать было невозможно: нужны свидетели посещения кургана или строительство мостов. В одном только он не сомневался: у Сигюн хранилось множество интересных артефактов, и стоило заставить ее показать хотя бы часть из них, раз уж сейчас, благодаря царевичу, сложилась подходящая ситуация.
