Еще одного собеседника Ивар даже не сразу узнал. Всматриваясь в его лицо, он пытался вспомнить, видел ли он его раньше? Мужчина примерно одних с ним лет точно не был ни естественником, ни магом. Быть может, кем-то из логистов? Ивар с трудом вспомнил, что, вероятно, это один из счастливчиков: логист Мидгарда, один из немногих, кому повезло находиться в поселении во время катастрофы. Ивар хорошо помнил, какой шум поднялся, когда стало известно о разрушении моста. Ведь несколько десятков логистов оказались запертыми в мирах, где они работали, и об их судьбе никто не имел ни малейшего представления до сих пор.
Ивар кивнул логисту, приветливо улыбнулся, обозначая знакомство. Он опустился в свободное кресло и достал карты, которые собирался перебирать, как он делал обычно на собраниях. Фокусы были его страстью, особенно карточные, и, чтобы не терять сноровки, он старался тренироваться каждую свободную минуту. Ивар знал несколько десятков способов тасования колоды и проделывал виртуозные манипуляции, даже не глядя на сами карты. Его искусством восхищались, ему завидовали, а логисты сражались за право принести ему очередную колоду с невероятными картинками. Раиду обычно раздражал шелест карт и мельтешение перед глазами, но сейчас он сделал вид, будто ничего не замечает. Ивар обратился к нему с речью, посчитав, что, раз он пришел последним, ему и начинать разговор:
— Брат, я очень рад видеть тебя в добром здравии. Твое непомерное усердие напугало меня.
— Я в порядке, — бросил Раиду небрежно, но без обычной злобы. — Ты напрасно волновался.
Ивар отметил, что брат держится на редкость спокойно, что может говорить только об одном: о непомерной усталости, вызванной недосыпанием и почти полным отсутствием пищи.
— Я должен рассказать, что узнал, — начал Раиду, скрывая зевоту. — Точнее, что понял. Я был глупцом. Все мы были глупцами, если до сих пор ни до чего не додумались.
— Поподробнее, пожалуйста, — откликнулся Мастер, заинтересовано глядя на оратора. — Мне передали, что твои сведения касаются меня в первую очередь. Ich höre dich an.{?}[Я слушаю тебя]
— Они касаются всех! — огрызнулся Раиду, подавшись вперёд в кресле. — Послушайте. Я кое-что вам прочитаю.
Он с трудом выпутал из складок одежды какой-то пергамент. Поморщился, услыхав, что за стеной опять начался монотонный треск: большинство переписчиков, уходивших на ужин, вернулись к работе, и теперь до утра по всей библиотеке будет раздаваться скрип и стук. Посторонние звуки, конечно, мешали сосредоточиться: многие ученые сетовали на современные средства переписывания книг, утверждали, что старинные методы не отвлекали их от работы, но производительность труда с введением новой технологии возросла чуть не в десять раз, так что всем пришлось смириться с шумом.
— Поганый стук, мешает сосредоточиться, — буркнул Раиду, расправляя лист. — Послушайте меня. Только внимательно. «Рентгенодиагностическая трубка представляет собой электровакуумный прибор с источником излучения электронов (так называемый катод) и мишенью, в которой они тормозятся (так называемый анод). Энергия для нагрева катода подается через трансформатор накала, размещаемый в баке генераторного устройства.» Или еще. «Пластмассы получают на основе синтетических или естественных полимеров. Синтезируются полимеры путем полимеризации или поликонденсации мономеров в присутствии катализаторов при строго определенных температурных режимах и давлениях». Или же еще вам кусочек. «The simplest method for preparing high-Tc superconductors is a solid-state thermochemical reaction involving mixing, calcination and sintering»{?}[Самым простым способом приготовления высокотемпературных суперпроводников является полупроводниковая термохимическая реакция, включающая в себя смешивание, кальцинацию и спекание], — Раиду зачитал все три предложения на одном дыхании и обвел собравшихся вопросительным взглядом. — Все слышали? А теперь скажите мне. Скажи мне ты, логист из Мидгарда, скажи мне ты, глава естественной науки, и скажи мне ты, мой высокоученый братец: вы хотя бы половину слов поняли из того, что я вам прочитал на нашем языке и языке смертных? — голос Раиду выдавал крайнее раздражение.
— Позволю себе заметить, что в начале речь идет, как мне показалось, о рентгеновских лучах, именующихся также х-лучами, — заметил Ивар, чтобы спасти положение: брат демонстрирует Мастеру его несостоятельность в науке, а это не самый разумный шаг с его стороны.
— Да, — откликнулся Раиду. — Das stimmt{?}[Все верно]. Но что скрыто за этими фразами? — естественник еще раз торжествующе обвел взглядом своих собеседников, однако никто на этот раз не посмел и слова сказать. — Вы молчите. Вы все молчите, потому что понятия не имеете, что такое «пластмасса», что такое «полимер», что такое еще несколько десятков слов. И что самое ужасное, вы такие не одни, — Раиду прикрыл глаза, едва не проваливаясь в сон, а потом резко открыл их и заговорил, постепенно переходя со спокойной речи на крик. — Я напрасно потратил время, задавая один и тот же вопрос естественникам, целителям, логистам! Никто, никто, даже наши самые гениальные естественники ничего не смогли мне объяснить. Вы понимаете? Ничего! Да когда они прекратят? — рявкнул Раиду и резко вскочил, уже не сдерживая ярость. Мерзкий стук сотни переписчиков отдавался в его усталом мозгу, словно звон множества колокольчиков.
— Наш царь, — продолжил естественник спустя мгновение, — настолько мудр, что обратил мой взор на рентген. Он знал, что я не остановлюсь на этом. И вот, передо мной десятки книг, доставленные, между прочим, и тобой, Фену!
Ивар отметил про себя, что, значит, логиста зовут Фену. Учитывая, что имен в поселении было всего двадцать четыре, велика была вероятность назвать любое имя и попасть в точку. Были даже виртуозы, которые по внешнему виду якобы могли определить, какую из рун выбрал тот или иной ас в качестве нового имени. Но угадайка никогда не была сильным местом Ивара, он предпочитал узнавать прямо, как зовут каждого собеседника, но все равно часто путал имена. Это было одной из причин, почему Ивар не обращался к собеседнику по имени: он боялся перепутать и этим поставить его и себя в неудобное положение.
— Я не остановился, — Раиду самодовольно усмехнулся, будто ожидая аплодисментов. — Я погряз в работе, прочитал книги Мидгарда, изданные в последние 69 зим. Ничтожный срок — 69 зим! И что я вижу? Что наука людей ушла в такие дебри, которые я не понимаю. Und nicht nur ich{?}[И не только я]. Книги, переведенные на наш язык, просто смешны. Там переведены союзы и предлоги, а все остальное — сплошные неологизмы и заимствования. Еще два столетия назад я понимал все в мире людей, но потом человечество открыло электричество. И теперь я могу только пресмыкаться перед ним. И не только я. Кто был царем медицины? Ётунхейм. Но тамошние целители лишились бы рассудка от зависти, увидев медицину Мидгарда. Кто был царем естественной науки? Кто знал все обо всех растениях? Юсальфхейм. Но я прочитал такие выкладки про цветы Мидгарда, особенно про те, которые растут и у нас, что ученые Юсальфхейма кажутся просто погрязшими в своей гордыне детьми. Скажи мне, Фену, как вы, логисты, умудрились пропустить восхождение человечества, как вы умудрились проморгать его возвеличивание в мире науки? Что вы таскаете из Мидгарда? Отдельные вещи. Ну притащили вы море этих Торпед, которые теперь стукают в библиотеках, мешая заниматься, но вы столько всего просмотрели. Ты мне можешь ответить за все это, Фену?
— Was kann ich sagen{?}[Что я могу сказать], — замялся логист, не привыкший иметь дела с напористым и резким Раиду. — Ты себе, наверное, не очень представляешь работу логиста, особенно в Мидгарде.
— Ивар был логистом в Муспельхейме, так что прекрасно представляю, — откликнулся оратор, с удовольствием потягиваясь. Он был доволен своей речью.
— Нет, Муспельхейм — это одно дело, а Мидгард — другое, — покачал головой Фену. — Wir sollen uns verschlüsseln{?}[Нам приходится шифроваться.], вкладывать море золота и серебра в защиту себя и информации, — Фену на мгновение замолчал, а потом резко продолжил. — Не буду мучить тебя подробностями, которые ты не поймешь, поскольку не знаешь жизни людей. Но, пойми, нас пятнадцать, логистов. И мы почти все сосредоточены в тех странах, где нам поклонялись когда-то. Финляндия, Швеция, Норвегия, Англия, Германия — unsere Hauptpunkte{?}[наши основные точки]. Мы не можем говорить за весь мир. Асгард никогда не интересовался жизнью людей, всегда считал их отсталым народом. Все это правда, и ты прав в своих рассуждениях. Почему так вышло — я не могу сказать, почему за ничтожный срок, за двести зим человечество прыгнуло настолько далеко вперед — я понятия не имею. Да, сила науки людей поражает. Но она уже ушла настолько далеко, что wir nichts machen können{?}[мы ничего не можем сделать]. Посуди сам, у нас есть наука естества, а у людей она делится, как минимум, на химию и биологию, а те, в свою очередь, на ядерную химию, экологическую химию, физическую химию, токсикологическую химию, вирусологию, ботанику, думаю, я забыл половину терминов. И в каждой из этих наук тысячи, миллионы открытий, полезных людям. Мы не можем взять и сотой доли. К тому же вот ты говоришь о Торпедах. Но ты не знаешь, сколько времени мы сперва uns ins Zeug dem Master legten{?}[С пеной у рта доказывали мастеру], что они увеличат производительность работы переписчиков в несколько раз, а потом еще на тинге буквально кровью отстаивали наше предложение. За все новое приходится бороться.
