Путь был долог и неприятен: несколько раз Локи чуть не упал, запнувшись о камни, которых раньше в проходе не было, а сейчас они будто по мановению руки волшебника появлялись именно там, куда он ставил ногу. В самом начале пути он неудачно поскользнулся и приземлился на руку, чуть не вывихнув пальцы. Давно он не ходил по этому крылу катакомб, слишком давно. Царевич медленно брел в полной темноте, оберегая больную руку и считая повороты. Наконец, все препятствия остались позади, и здоровая рука нащупала подходящий проход в стене. Локи прислушался. В помещении определенно кто-то находился. Судя по шумному сопению, как раз учитель. Но он мог быть не один. В лучшем случае, с прислугой, в худшем — с друзьями или женщиной. Впрочем, если чуть-чуть отодвинуть панель и посмотреть…

В узкую щель полился неровный свет очага, устроенного прямо в полу. Учитель лежал подле него, раскинув в стороны массивные руки. Рядом не было видно ни аса, ни бутылки, ни даже какого-нибудь праздничного лакомства. Если учитель и справлял Йоль, то точно днем, а не ночью. Локи с облегчением выдохнул и отодвинул тайную дверь. Послышался скрежет: противный, знакомый с детства. Великан поднял голову.

-Твоё высочество, вот тебе и на! Рад видеть в наших краях! С праздником тебя! Жаль, что Охоты в этом году не вышло, но, может, к следующему году починят Радужный Мост, — грузный ас с трудом встал и попытался радушно обнять гостя, но Локи выставил руки в предупреждающем жесте. — Да что ты как неродной?

— Посмотри на меня внимательно и подумай, хочешь ли ты испачкать свою одежду? — царевич указал на защитный костюм, сильно пострадавший в катакомбах. Учитель прищурился. Неяркий свет очага бликовал на металлических бляшках защитного костюма, мешая разглядеть грязь и пыль. Локи не стал ничего пояснять, а прошел в глубь комнаты. Сел на массивную скамью и начал раздеваться, стряхивая пыль прямо на пол, изрисованный орнаментами.

— Я приехал к тебе отдохнуть и выспаться, а вовсе не праздновать, — пробормотал он, даже не подумав о том, что уже зиждется рассвет, а дворцовые асы привыкли спать ночью, а не утром.

— Ну коль так, то спи, — великан воздержался от вопросов и хотел было позвать слуг, но вовремя осекся — понял, что Локи приехал инкогнито. — Пойдем, ляжешь со всеми удобствами.

Они прошли в соседнюю комнату, ничем не отличающуюся от предыдущей. Учитель не любил пышного убранства и излишеств, его комнаты содержали только самую необходимую мебель и вещи. Хотя в прошлом он был неплохим воином, стены не украшали ни головы поверженных животных, ни оружие. Только в углу лежал одинокий сакс. Лежал он там, сколько Локи себя помнил. Трогать его было запрещено даже слугам, так что он давно покрылся пылью и ржавчиной. Учитель любил рассказывать легенду, связанную с этим клинком, но она была такой романтичной и слащавой, что царевич даже не пытался ее запомнить.

— Можешь остаться, — пробормотал он, закончив осмотр комнаты, в которой нечего было осматривать. — Я хочу поговорить.

— Вестимо, не просто же так ты приехал, — учитель принес несколько масляных ламп из мыльного камня и взобрался на широкую кровать, которая жалостливо заскрипела под его немалым весом. — Ну давай поговорим.

Локи задумался. У него было несколько важных вопросов, но начинать с них не хотелось. Надо прощупать почву и заговорить о чем-нибудь несущественном.

— Есть одна мелочь, которая давно тяготит меня, — осторожно начал он. — Почему мне не пишет никто из моих бывших знакомцев и друзей? С тобой некоторые приезжали, но с тех пор я ничего о них не слышал. А когда я появляюсь во дворце, меня избегают. Неужто приказ отца?

— А ётун его знает, — пожал плечами учитель. — Мне никаких распоряжений на твой счет не давали. А другие… Может, опальным тебя считают. Вот вернешься во дворец — тогда всё быстро наладится, так и знай.

— Да, наверное, — пробормотал Локи, когда понял, что учитель продолжать не собирается. — О воскрешении советника слышал?

— Как же не слышать? — учитель хмыкнул. — Все уже знают. Гринольв в пору своей юности и силы был великим воином. Только о нём сейчас и толкуют, даже женщины. А ты откуда знаешь о его появлении? Сказал кто, или лично видел?

— Лично… — перед внутренним взором Локи невольно встал образ не менее, а может и более огромного и могучего аса, чем учитель.

— А ты случайно не из его детей? — царевич скосил глаза на знакомое с детства лицо, которое неплохо читал, несмотря на обычную бесстрастность.

— Детей? — лицо приобрело удивленное выражение. — Нет, он мне даже не дальний родственник.

— Я не это имел в виду, — поправился Локи, но продолжать не стал. Если бы учитель был воспитанником великого полководца, то обязательно уже похвастался бы своим прошлым. — Ты его помнишь? Каким он был до своего исчезновения?

— Этого я тебе точно не могу сказать. Он пропал чуть не три тысячи лет назад, я тогда еще и зачат не был. Но во дворце много тех, кто его помнит. То есть было много. Сейчас померли, конечно, ну так дети их. Если тебе нужно узнать — сведу, с кем надо, хоть сейчас, дело-то нехитрое.

— Почти три тысячи лет назад, — процедил сквозь зубы Локи. Огромный срок! Какой толк разговаривать с асами, которые знали Гринольва так давно? Они всё переврут, пускай и не со зла.

— Нет, думаю, не стоит. Я хотел узнать именно твое мнение.

— Ну, своё мнение могу высказать о тех, кого лично хоть немного знаю, — учитель приподнял брови и выразительно посмотрел на Локи.

— И кого же, к примеру?

— Да хоть твоих новых приятелей из поселения.

— Что они?

— Чудные. Совсем не похожие на дворцовых асов, — учитель хмыкнул — он явно не только это хотел сказать, но почему-то не стал продолжать.

— Очень чудные и пронырливые, — кивнул Локи. — Они узнали о моем происхождении. Как думаешь, стоит сказать отцу, что тайна стала явной?

— Я бы не стал, — покачал головой великан. — Ты же знаешь папашу своего — он скор на расправу. Твоим друзьям может не поздоровиться.

Локи неопределенно кивнул. Разговор совсем не клеился даже с тем асом, который к нему расположен. Неужто он отвык от дворцовых привычек и устоев? Совсем одичал, пребывая целый год подле отверженных, называя их «друзьями». Как же фальшиво звучало это слово из уст воспитанника Одина. Судьба «друзей», их жизнь и смерть мало его заботили. Если бы ценой их жизней можно было купить собственное величие, он бы, не задумываясь, ими пожертвовал. Новых друзей найти просто, в бездне ему хватало одного дня, чтобы заручиться поддержкой любого существа, которое могло оказаться полезным, а вот обрести истинное могущество способны немногие. Локи хотел было рассказать учителю о промышленной революции и своих глобальных планах, но понял, что это пустая трата времени. Учитель — превосходный мастер своего дела, но он бесконечно далек от всего, что не касается сферы его интересов и деятельности.

— Скажи, — Локи выдержал паузу — достаточную, чтобы заинтриговать собеседника, — а лет восемьсот назад у отца был друг, которому он доверял как себе?

— Друг? — учитель нахмурил лоб. — Ну, сколько я служу у него — нет. Твой отец, сам же знаешь, не склонен заводить друзей и знаться с родственниками.

— А они у него есть? — Локи подался вперед.

— Да кто ж его знает?

— Ясно.

Снова повисла неприятная пауза.

— Ладно, послушай, — Локи набрал в грудь побольше воздуха. В конце концов, он ничего не потеряет, если спросит о Хагаларе, а может многое получить взамен. Если не информацию, то расположение учителя: любому асу приятно, когда именно ему доверяют тайну, когда именно с ним делятся самым сокровенным. Главное, дать понять, что вопрос действительно является тайной

 — Я хочу поговорить с тобой откровенно. Я могу это сделать?

— Ну, попробовать точно стоит. Ты же знаешь, если смогу, я тебе помогу, — ответил учитель очень серьезно. — Но ты задаешь такие вопросы, на которые у меня самого нет ответов.

— Хорошо, я буду с тобой откровенен, — Локи с трудом сел, поскольку почувствовал, что глаза его слипаются, а потерять концентрацию прямо сейчас не входило в его планы. — С первого дня возвращения одна вещь не дает мне покоя. Точнее, один ас. В поселении я встретил странного старца, прозвище которого Хагалар. Ему чуть меньше четырех тысяч лет, и он внешне ничем не примечателен. Но весь год он пытается заставить меня выучиться у него магии. Очень настойчиво пытается. И отказы не понимает. Порой бросает странные фразы вроде «Один погубил наше счастье», «как ты меня любил в детстве» и прочее. Я его никогда раньше не видел, но, возможно, он просто сменил личину. Отец о нем ничего не говорит прямо. Как и всегда. А вот мать, женщина, как ты знаешь, доброжелательная и спокойная, впадает в ярость, когда я пытаюсь расспросить ее о Хагаларе. Отсылает меня к отцу, требует, чтобы я держался от него подальше, но ничего не объясняет. Возможно, это кровный враг ее семьи, и отец на зло ей приказал именно Хагалару следить за мной? Я не знаю ответов. Сам Хагалар о себе ничего не говорит, только отшучивается. Но сегодня ему не повезло. С самого утра к нему в поселение приехал Гринольв. Я по воле норн оказался рядом и стал свидетелем их разговора. Хагалар — один из безродных детей Гринольва. И вроде как именно он виноват в исчезновении советника много веков назад. Сам себя он постоянно называет «величайшим боевым магом девяти миров», но так в сагах называют только Суртра, а Хагалар точно не его ипостась. И еще одна значимая мелочь. Когда мы с отцом были в Ванахейме, отец посоветовал мне привезти Хагалару виски четырехтысячелетней выдержки. Такой дорогой и ценный алкоголь абы кому не дарят. А теперь скажи мне, знаешь ли ты такого аса? И если нет, то я прошу тебя приехать в поселение и посмотреть лично. Вдруг он покажется тебе знакомым.