Всё слишком сильно изменилось за последний год. Будто и не было столетий милой дружбы. Тот один день, когда Тора изгнали в Мидгард, перечеркнул всё — друзья возненавидели Локи и ненавидели до сих пор. А люди тем более не испытывали к нему никаких теплых чувств. Тор и сам предпочитал держаться от него подальше… Раньше это решение казалось единственно правильным, сейчас же — просто дикостью. Битва на Радужном Мосту подорвала доверие, битва в Нью-Йорке полностью его уничтожила. И ничего уже не поправить. Он может сколько угодно общаться с Локи, но доверять ему не будет никогда. Даже если Локи сделает что-то полезное для Асгарда, что в принципе невозможно в мире преступников. Что могло бы вернуть доверие? Тор задумался ненадолго, но ответа так и не смог придумать. И от этого на душе стало гадко.
Сердце учащенно бьется и готово выпрыгнуть из груди. Сладострастие разливается по венам, обостряя все чувства, а горячее дыхание чуть не обжигает губы. Он здесь, он рядом. Такой желанный. Вокруг никого нет. Только она. Только он. Прекраснейший из мужчин. Смелый, удачливый, сильный. Великолепный любовник, которого она еще научит всем премудростям любви. Он тот, кто на несколько часов заберет ее сердце, расплавит, перекует и вставит обратно в пылающую грудь. Он тот, от одного взгляда на кого становится дурно и сладко. Он само совершенство. Царевич… И пускай боль пронзает шею, грудь и плечо, пускай кровь течет по ее собственным рукам. Она измажет ею лицо своего любовника. Что ей боль, когда рядом белоснежные шкуры, знавшие ее несколько ночей подряд? Что ей зрители, пускай наслаждаются потрясающей игрой. Главное — затуманенные похотью глаза царевича. Он страстно мечтает о ней, а она страстно мечтает отдаться ему. И все это многослойное облачение лишнее, оно только мешает наслаждаться друг другом.
Она впивается в сочные, сладкие губы, измазанные ее собственной кровью, и вот уже в полном экстазе летит во тьму бездны. Сознание затуманивается, и только страсть и звериное желание делают ее похожей на живых. Они будут вместе. Теперь уже навсегда… И вдруг темнота.
Направляясь к Локи с предложением нового проекта, Дагар даже представить себе не мог, что случится, когда они войдут в покои царевича. Локи раньше не принимал у себя дома. Ученые знали об этом и не надеялись на то, что их пустят внутрь, однако царевич таки вышел в маленькую комнатку, отделяющую спальню от улицы, «прихожую», по-мидгардски. Выглядел явно недовольным. Ученые надеялись, что быстро договорятся и уйдут, но вышло иначе. Не успела Черная Вдова переступить порог дома, как бросилась на сына Одина, подобно тигрице, и страстно впилась в его губы. Никто не успел ей помешать. Она, женщина сильная от природы, буквально внесла Локи в спальню. Как он не упал, запнувшись о шкуры на полу, оставалось загадкой. Просители несмело последовали за Фену под недоуменные взгляды молчаливых рабов. Черная Вдова пустила в ход все свое обаяние. Она была великолепна. Разом повалила Локи на кровать и принялась раздевать, топя в собственной похоти и покрывая тело многочисленными поцелуями. Царевич вяло отбивался, в его руке даже соткался из воздуха нож, но незначительные царапины только раззадорили Фену, не принеся избавления. Каждый из случайных зрителей понимал, что надо оттащить плутовку от Локи, но никто не мог даже шагу ступить — настолько невероятной силой сладострастия несло от Черной Вдовы. Она прогибалась и изворачивалась так красиво, что никто не посмел прервать ее постельный танец. Асы только беспомощно наблюдали, как Фену избавляет царевича от одежды. Белоснежные шкуры окрасились ее кровью, а Локи напоминал шарнирную куклу в руках умелого кукловода.
Когда стало совершенно очевидно, что ученым здесь не место и что сейчас произойдет то, от чего все должны оберегать царского сына, Локи одним резким, отточенным движением оглушил Черную Вдову.
Удар пришелся точно по шее. Еще недавно жгучее и желанное тело растеклось по царевичу в полном бессилии. Локи с непередаваемым выражением лица выполз из-под бесчувственной бестии и оправил те немногие слои одежды, которые с него не успели сорвать. Рабы поспешили помочь с одеванием, ученые не знали, что делать и как смотреть владыке в глаза. Привели Фену на свою голову. Дагар боялся, что во всем обвинят его, он ведь шел во главе процессии. Вдруг царевич решит, что он и отвечает за бесчинства бывшей убийцы?
— У вас есть ко мне какое-то более важное дело? — спросил царевич насмешливо.
Ученые нервно кусали губы. Никто из них никогда не мог противостоять Фену, ее звериному желанию. Но Локи оказался исключением из правил.
Дагар заплетающимся языком промямлил что-то по поводу людей. Его поддержало еще несколько исследователей. За пару минут они нестройным хором вроде бы смогли сформулировать основную мысль.
— Я разрешу вам эту операцию только в том случае, если вы будете охотиться на людей в малонаселённых районах, — ответил Локи после непродолжительных раздумий. — В отсталых странах, коих на Земле предостаточно. Среди народов, не достигших высшей ступени эволюции. Это не Америка, не Германия и не Англия. Пока вы не представите мне точный проект со всеми подробностями, даже не думайте о том, чтобы воровать людей, — он обвел строгим взглядом просителей.
— И ее, — кивок в сторону Фену, — в одиночестве в Мидгард тоже посылать нельзя. С ней должен быть кто-то, кто не подвластен ее чарам, кто сможет ее остановить, если она забудется. Насколько я понял, среди вас таковых нет, — он снова обвел суровым взглядом враз поникших асов.
— Пока вы не доведете идею до ума, не вздумайте ее воплощать.
С этими словами Локи легко поднял Черную Вдову и передал ее Дагару. Тот чуть не рухнул — Фену была дородной, умопомрачительно красивой женщиной и даже при полном сознании весила немало. Что уж говорить о состоянии беспамятства, когда организм расслаблен и нисколько не помогает случайному носильщику.
Мнение Локи логиста совершенно не устроило. Царевич хотел подробностей, отчетов, а откуда их взять вот прямо сейчас? Сперва надо захватить хотя бы одного человека, а потом уже разрабатывать глобальные планы. Это же очевидно! Всем, кроме местного бога.
Не только Дагару не нравился чересчур дотошный подход Локи. Многие жаловались на то, что он требует слишком большого количества подтверждений, доказательств, что многие выкладки, которые ученые привыкли пропускать или полагаться на случай, казались царевичу первостепенной необходимостью. Раньше он признавал, что ни черта не смыслит в науке, поэтому прислушивался к компетентным мнениям, но с недавних пор почувствовал себя главой чуть не всех отраслей науки. Его дотошность тормозила работу, снижала ее продуктивность, но достучаться до царевича могли либо мастера, либо те, кому Локи доверял, а таковых было немного. За последние месяцы несколько интересных, перспективных идей не получили должного развития из-за бесконечных бессмысленных придирок истинного бога, которого, к сожалению, нельзя было послать далеко и надолго.
Стоило просителям удалиться, как серьезное выражение лица преобразилось в насмешливое. Локи рассмеялся. Ядовито, зло. Какая примитивная попытка соблазнения! Обычной девкой, перед которой никто почему-то не может устоять. Неужели ученые считают, что он такой же как они, что он поведется на эту грубую уловку и разрешит им бесчинствовать в Мидгарде?
Местные жители уверены, что любой мужчина падет к ногам настойчивой женщины. Может, ас и падет, но Локи не ас. За последнее время царевич узнал несколько особенностей своего тела, которые позволили ему примириться с двуликой природой. Во-первых, из головы не выходили слова Хагалара о магическом могуществе, во-вторых, Лагур, исследовав его тело, нашел несколько интересных мелочей, а именно: повышенную концентрацию внимания, стойкость и более крепкие, чем у асов, кости. В-третьих, и это выяснилось вовсе случайно, на Локи не действовала легкая магия. По рассказам ученых, Радужный Мост был покрыт магией отпугивания для всех животных, кроме лошадей, и магией очарования для разумных существ. Кто угодно, ас или иномирец, едва ступив на золотистую поверхность, тут же принималось мысленно восхищаться чудом света. Сделано это было для того, чтобы послы, прибывшие на важные переговоры, расслабились и потеряли концентрацию. Именно поэтому мост был таким длинным. Однако Локи точно знал, что никогда не описывал про себя Бифрёст, а восхищался им только в раннем детстве.
