— Из царевича в лекари, — усмехнулся Тор. — Как-то это низко для тебя. Ты все метил на трон, — с языка расстроенного и выбитого из колеи Тора так и сочился яд.
— Если бы ты оказался в чужом мире без серебра, имени и друзей, ты бы поступил также, — бросил Локи злобно. — В семье было четыре дочери. Я решил жениться на одной из них, чтобы остаться в доме официально.
— И они согласились? — снова перебил Тор. — Они о тебе ничего не знали, ты мог их всех прирезать ночью и уйти. Это было бы очень в твоем духе
— По себе других не судят. — огрызнулся младший. — Куда я мог уйти? Это был маленький поселок, напоминающий наши большие фермы. Все знали, откуда я. И о том, что мне некуда идти — тоже знали.
— Однако судьба простого целителя не была тебе уготована, — произнес Один, прерывая очередной детский спор братьев. — Что случилось?
— И почему ты рассказал своей невесте столько отвратительной лжи про Асгард? — добавил Тор, мрачнея все больше.
— Я рассказывал немногое, большее она сама додумала, — ответ Локи был слишком быстрым и нервным для правдивого, и не только Один понял это — Хагалар хмыкнул незаметно почти для всех. — Я играл ту роль, которая была наиболее выгодна. Пятерым женщинам той семьи очень нравилось меня жалеть. А мне надо было втереться в доверие. Что до твоего вопроса, отец, то я случайно узнал, что все миры бездны соединены между собой и что есть мир, из которого можно попасть в нашу вселенную. Алоизетта помогла мне пройти во врата, доступные только женщинам. Она думала, что я вернусь и женюсь на ней. Но я не вернулся…
— И что было дальше? — спросил Один, как только понял, что сын продолжать не собирается.
— А дальше я попал в следующий мир. Не Мидгард. Соблазнил еще одну женщину и с ее помощью перенесся в следующий мир. И так множество раз.
— Соблазняя женщин? — удивился Тор. — Но зачем?
— Потому что, — тяжело вздохнул Локи, — все врата Бездны работали только с молодыми девушками, причем чаще всего с конкретными. Ужасно неудобное условие. А в каком случае женщина будет помогать тебе, брат? Только если влюблена. Я целый год совращал девиц. Незавидная участь для царевича Асгарда, не правда ли?
Локи смотрел с вызовом, но, столкнувшись с ледяным спокойствием, опустил голову, признавая свое поражение. Все же он сломлен, все же не смеет перечить даже в такой малости. Вышколить его удалось, осталось довести до совершенства. Еще немного, и приемыш будет покорно исполнять волю царя. Один остался доволен услышанным. Мальчишка скрывал бездну вовсе не потому, что нашел там знания, которыми не хотел делиться, и не потому, что претерпел ужасы, о которых боится вспомнить, а всего лишь потому, что занимался вещами, недостойными сына Одина. Он бережет честь и имя приемного отца. Как удачно, что Хагалар очнулся и все слышит.
— После очередного прыжка я попал к читаури, — продолжил Локи, не поднимая головы, — а там…
— А что было там, я примерно представляю, — перебил Один, запрещая сыну продолжать. Хагалар услышал достаточно. О читаури можно будет поговорить в следующий раз, без свидетелей. Один догадывался, что именно произошло, но не мог понять, на что Локи рассчитывал? Заподозрить его в непомерной глупости было бы неразумно. Он должен был на что-то рассчитывать. Всеотцу все еще не хватало фактов, чтобы представить ситуацию в целом.
— Значит, в бездне сейчас живет несколько десятков девиц, которых ты опорочил…
— Я их не трогал, — небрежно бросил Локи. — Платоническая любовь гораздо сильнее. В ожидании физической девицы пойдут на все.
— Что ж, по крайней мере, детей от тебя там не осталось, — глубокомысленно изрек Один. — Когда ребенок растет с приемным отцом, он может начать ненавидеть родного так сильно, что при первой же встрече вонзит ему нож в спину. Помни об этом, сын мой.
Локи ощутимо вздрогнул всем телом — понял незамысловатый намек. Убийство Лафея Один все еще не мог ему простить. Ненужное, бессмысленное, грозящее сильными осложнениями на мировой арене после починки Радужного Моста. Лафея можно было подставить, но казнить стоило публично, на глазах всех миров, как предателя, а не исподтишка распылять тело на атомы.
— Отец, — Локи таки осмелился поднять глаза, — если хочешь, я женюсь на Алоизетте, и Асгард получит нового сильного воина. Если не хочешь, я могу спровадить ее обратно в бездну без всяких потерь для Асгарда.
— Отец, она слишком опасна, нельзя оставлять ее в Асгарде, — тут же вступился Тор. — И Локи не может на ней жениться.
Один усмехнулся. Тор сделает все, чтобы предотвратить брак, но что бы он запел, если бы девушка не отобрала у него молот? Быть может, он бы сам обратил свое царственное внимание на столь ценного бойца.
— Не думаю, что Асгард выиграет от приобретения такого сильного оружия. Слишком сильного, — изрек Один к облегчению обоих сыновей. — Уведи ее из Асгарда.
— Да, отец, — Локи быстрым шагом припустил вслед за девушками.
— Тор, разбуди ученого, — Один указал мечом на спокойно посапывающего на многоногой змее Ивара, — и отправляйся в Мидгард. Асгард будет ждать твоего возвращения.
Стоило Тору удалиться, буквально волоча на себе засыпающего мага, полупридушенного спящей змеей, как безмятежное лицо Хагалара расплылось в хитрой ухмылке, пугавшей когда-то все девять миров.
— Всеотец сегодня крайней милостив ко мне, — насмешливо произнес он одними губами. — Чем я заслужил?
Открытый взгляд. Глаза в глаза. Как много столетий назад. Разговор, который так и не был закончен.
Беркана не стала зря терять времени и завела гостью в лабораториум с каскетом, чтобы не привлекать излишнего внимания любопытных соседей. Алоизетта нисколько не возражала против того, чтобы посидеть, поэтому Беркана уже около получаса слушала рассказ о «божественном Локи». Только истинно любящая девушка могла приписывать своему избраннику столько добродетелей и не замечать ни одного порока. Локи был недостоин Алоизетты, недостоин тех громких слов и эпитетов, которыми она его награждала, безбожно калеча красивый асгардский язык. Стоило им отойти от Одина, как гостья снова заговорила с жуткими ошибками в грамматике и произношении. Беркана не понимала половины слов, но общая суть сводилась к тому, что Алоизетта души не чает в Локи, хочет жить с ним вечно, неважно в горе или радости, во дворце или в маленькой обшарпанной хижине, родить кучу детишек и окружить его добром, теплом и заботой, которых он никогда прежде не знал. В рассказах Алоизетты Локи представал беспечным асом, обделенным жизнью, но не сломленным ею. Молодым, романтичным влюбленным, который точно знает, как понравиться любой девушке, какие цветы ей подарить и что именно тихо шепнуть на ушко. Порой откровения Алоизетты переходили всякие границы приличия:
— Его нежный дихание, пободно бризу, гриело мою коже! Я упоялась счастьем, — как птичка пела Алоизетта. Ее голос вводил в транс, заставлял забыть обо всем. Беркана с трудом объяснила, что Локи сейчас живет не во дворце, а в поселении отверженных, занимающихся наукой. Алоизетта тут же предложила образцы своей магии, крови, слюны — всего, что может потребоваться. Она была не против изучения собственного тела, потому что уже влюбилась в Асгард и хотела помочь его обитателям.
Беркана боялась представить себе, что бы еще предложила добрейшая Алоизетта, если бы в лабораториум не вошел Локи и не попал в страстные объятия. Прекрасная невеста повисла на нем, и, Беркана могла поклясться, что бордовые волосы девушки сами, подобно змеям, обвились вокруг шеи Локи. Магиолог осторожно отодвинулась к стене и затаила дыхание. Может, ее не заметят. Ей надо было уйти, оставить их наедине, но она не могла побороть любопытства.
— Алоизетта, — проворковал Локи так нежно, что даже у Берканы, не имеющей никакого отношения к происходящему, учащенно забилось сердце. Никогда раньше она не слышала в голосе Локи таких чарующих интонаций.
— Я так рад, что ты цела, — прошептал царевич, целуя нареченную в щеку. Долго, нежно, страстно. Беркана судорожно сглотнула. Как ей хотелось оказаться на месте Алоизетты! Если бы Локи всегда был таким, как сейчас… О, она бы первая влюбилась в него! Его лицо, обычно надменное и суровое, смягчилось, руки нежно водили по спине и хрупким плечам возлюбленной. Он был великолепен, под стать своей великолепной невесте.
