— Вот, пожалуйста. Как видишь, он в полной целости и сохранности, — Алгир протянул артефакт. — Чай не предлагаю, ты ведь очень спешишь, не правда ли?
Все же люди поразительно умны! Изобрели столько способов изысканно и вежливо выпроводить неугодного гостя, при этом не оскорбив и не выказав желания вытолкать его за дверь сию же секунду!
— Да, ты прав, — кивнул медик, упаковывая Тессеракт в любезно предложенный Алгиром пакет с логотипом супермаркета Грин Хилс. — Что ж, я постараюсь убедить мастеров в том, что ты действуешь во благо.
С этими словами он вышел. Алгир вслушивался в звуки его шагов на лестничной клетке, которые гулко отскакивали от стен, постепенно затихая. И только когда они окончательно стихли, ученый перевел дух. Он выиграл. По крайней мере, время. Драгоценное время, крупицы которого утекают с каждой секундой. Естественник бросился в комнату медички, надеясь найти ее в кресле с книжкой в руке. И какого было его разочарование, когда он нашел только книжку, а вовсе не девчонку. Алгир чуть не схватился за голову от досады. Где ее носит, когда она так нужна? И логист тоже хорош — чего ему дома не сидится в такой погожий денек? Алгир быстро набрал номер подруги. Ждать пришлось недолго.
— Да? — послышался искаженный телефоном голос. Не знал бы, что это она, в жизни бы не угадал.
— Нас рассекретили. Времени мало. Где ты? — выпалил он в трубку.
— Замолчи и слушай меня, — послышался вмиг посерьезневший голос медички. — Ты сейчас прекращаешь панику, делаешь пять глубоких вздохов и бодро идешь на железнодорожный вокзал. По дороге оглядываешься только на поворотах, ни с кем не разговариваешь и не спешишь. Я буду там, тогда и разберемся.
Алгир не сразу нашелся, что ответить. Такой прыти от той, кто не отлипал от книг много дней, он просто не ожидал.
— Нет, возвращайся домой, — сказал он как можно мягче. — Дома гарантированно никого нет. А на вокзале асы устроили засаду. Это совершенно точно мне известно. Так что до встречи дома.
Прежде, чем медичка успела задать очередной идиотский вопрос или выдвинуть не менее идиотское требование, он сбросил звонок и набрал логисту. Пробормотав те же пресловутые две фразы, понесся в свою комнату. Мотать надо очень быстро, туда, куда не нужны эти чертовы разрешения на въезд — визы — и где можно затеряться среди людей. Маяка в виде телепорта у них больше нет, мастера и другие подонки похуже их точно не найдут. Лучше всего на другой континент. Южная Америка, Африка, Азия — логист точно должен знать, куда мотать. Только бы он побыстрее домой вернулся! А пока надо собрать все необходимое и приготовиться к долгой дороге.
Алгир остановился на другой стороне шумной улицы, напротив дома, из которого только что вышел, и посмотрел в окна четвертого этажа. Где-то там сейчас носится, как угорелый, его бывший друг. Алгир знал его слишком хорошо и прекрасно видел, как тот испугался встречи, как неумело лгал — его раскусил бы даже младенец! Алгир был разочарован, ему пришлось очень постараться, чтобы ничем не выдать себя. Однако дело сделано — Тетракуб мерцает в пакете, можно возвращаться в Асгард. Если у беглецов осталось хоть немного чувства самосохранения, они покинут эту человеческую страну. Надо только дать им немного времени. Алгир не желал никому из них возвращения в Асгард. Законов, осуждающих побег, не существовало, а значит, судить будут не по бумагам, а по собственному произволу. Алгир вспомнил заляпанные кровью одежды Хагалара и охотничий блеск в его глазах. Ему только дай жертву, и он снова превратится в…
— Успех? — спросил только что подошедший Дагар, наблюдавший за происходящим с почтенного расстояния. Фену стояла рядом с ним, но не вплотную: после вчерашней ночи Дагар перестал ее интересовать.
— Полный, — Алгир протянул гиперкуб. — Завтра отправляемся домой. Ближе к вечеру.
— Завтра? — удивленно переспросил Дагар. — Но почему не сейчас?
— Потому что, — заявил Алгир таким тоном, что никто даже в мыслях не посмел возразить.
— О-о-о-о, понятно, — протянула Фену. — У нас в запасе еще целый день…
— И его надо провести с пользой, — решительно проговорил Дагар, доставая из кармана небольшую книжку. — Давайте пойдем в кино — посмотрим фильмы на большом экране, вечером — в оперу. Завтра утром сходим в церковь на службу, только надо решить, в какую именно, а уже оттуда в музей изобразительного искусства или в музей Пушкина. Устроим себе шикарную экскурсию по городу, а то достало уже воров выслеживать, — Дагар широко улыбался, листая путеводитель по Кишиневу. — А прямо сейчас нас ждет ресторан национальной кухни — победу надо отметить.
Наутиз была весела как никогда: Гуттенберг не просто заговорил, Гуттенберг рассказал о своем механизме все, что знал. Его немецкий был катастрофически плох, но Светлоокая, подученная Соулу, записала разговор на диктофон и отдала запись библиотекарям — те быстро набили ее с помощью Торпед, а потом, сверяясь со словарями одного из сотен немецких наречий, перевели текст на новый немецкий, который Наутиз отлично знала. Об Ансур она даже не вспоминала, настолько была поглощена станком. И не она одна: Урур и мастер естественных наук помогали во всем. Ивар отсутствовал, а никто другой не мешал заниматься делом. С помощью нескольких рабочих за пару дней удалось собрать станок и выплавить свинцовые литеры, а маги силой волшебства собрали их в простенький текст. Только бы получилось напечатать его! Наутиз не могла заснуть утром перед испытанием.
В лабораториуме собралось множество асов. Все ждали чуда, а Наутиз не сомневалась в успехе. Хотя она работала в команде, но считала станок своим детищем. И он не подвел: напечатал нужную страницу. Да еще и сделал несколько копий! Читабельных, красивых, аккуратных и без разводов. Это был настоящий успех, которым можно было гордиться и хвастаться много столетий спустя. Естественники тут же заявили, что надо напечатать учебники начального уровня, а рабочие с энтузиазмом взялись за копирование станка. Не успели обговорить детали, как пришла весть о возвращении Тессеракта. Ученые устроили грандиозный пир и даже пригласили на него некоторых самых дружелюбно настроенных соседей. Они пили, смеялись, горланили песни, сочиняли стихи, даже устроили несколько петушиных боев. Хотели и лошадиных, но лошади отказались драться.
Последний день месяца жатвы хлебов — день возвращения Тессеракта в Асгард — предлагали сделать праздником и отмечать каждый год, на что скептики, вроде Наутиз и Ингвара, только хмыкали и наперебой предлагали не мелочиться и день приезда бога в поселение сделать национальным праздником, а дни его кратковременных отлучек объявить траурными. Явную шутку многие восприняли всерьез, пошли такие кривотолки, что зачинщики поспешили замолчать и скрыться в толпе, пока их не обнаружили подвыпившие мастера.
Всеобщее веселье несколько портило только известие о том, что преступников, чуть не погубивших поселение, не поймали, ну да логисты Мидгарда поклялись, что лично свершат месть. Хоть из-под земли достанут тех, кто чуть не устроил катастрофу мирового масштаба.
Наутиз все еще обижалась на Ингвара за то, что тот бросил ее на растерзание немцу, поэтому старалась держаться поближе к Ивару. Раз за разом она просила его показать фокус, который восхищал ее уже три года. Ивар брал четыре полные колоды, тасовал их, позволял выбрать одну карту, а потом последовательно пролистывал колоду и определял, какой карты недостает. Запомнить сто пятьдесят шесть карт было невозможно, по крайней мере, для Ивара, но он угадывал каждый раз. Наутиз внимательно следила за его руками и все равно не могла найти подвоха. На все вопросы о тонкостях фокуса естественник только улыбался и загадочно шептал: «Математика».
Спустя несколько ночей, когда веселье сошло на нет и все вернулись к работе, Ивар пошел в дом мастеров на поиски своего мастера, а Наутиз увязалась с ним.
— Спасибо, что согласилась пойти со мной, — сказал Ивар с такой искренней благодарностью в голосе, будто сам просил о сопровождении. — Я рад, что могу хотя бы этой небольшой прогулкой отвлечь тебя от Ансур. Я вместе с тобой скорблю по ней.
