— Насчет Хельхейма. Считайте, что мое согласие у вас есть, — произнес Локи так, будто это не он всего несколько мгновений назад своими вопросами понизил температуру в помещении практически до нуля. — Можете отправляться хоть сейчас.

— Спасибо, — неуверенно кивнула Наутиз, радуясь смене темы. — Но я не уверена, что нас просто так отпустят.

— Кто не отпустит, будет иметь дело со мной, — заявил Локи и величаво двинулся в сторону дома мастеров, не оглядываясь, не проверяя, следуют ли просители за ним.

— Наш бог напоминает мне прошлого мастера медицины, — задумчиво прошептал Урур.

— О да, с Локи и в самом деле договориться не так уж и сложно, — откликнулась Наутиз. Она никогда не видела прошлого мастера медицины — он погиб задолго до ее переезда в поселение, — но слышала много как восторженных откликов, так и глубоко нелицеприятных. Если он принимал решение, то настаивал на своем до последнего и был готов на настоящую драку с тем, кто смел вставать на его пути. И Наутиз не была уверена, что это хорошая черта для мастера.

Холодная решимость Локи, как и следовало ожидать, вызвала волнения. Мастер естественных наук сконфузился и неразборчиво промямлил, что лично ничего решать не может, что надо посоветоваться с другими мастерами. Локи выразил крайнее изумление по поводу того, что по каждому мало-мальски значимому поводу нужно собирать тинг.

— Так вы к зимней половине года ничего не успеете сделать! — гневно бросил он, но подождать, к неописуемому облегчению мастера, всё-таки соизволил. На шум подтянулись любопытные и среди них, к радости Наутиз, — Ингвар. Он недавно вернулся из Франции с десятком велосипедов. Логисты Мидгарда с упоением взялись обучать ученых управлению страшными механизмами, справедливо полагая, что велосипеды много лучше лошадей при наличии ровных дорог. В поселении ровных дорог хватало, а дома располагались в относительном удалении друг от друга. Велосипеды быстро нашли себе сторонников среди ученых, а крестьяне присматривались, нельзя ли как-нибудь использовать их для обработки полей. Практически сразу образовался огромный фелаг, который разобрал велосипед до последнего винтика, изучил сплавы и детально зарисовал каждую деталь со всех ракурсов. Рабочие уже приступили к выплавке деталей, и в ближайшем будущем первая партия велосипедов должна была проехать по каменистым дорогам. Насосы, разработанные для системы отопления, пригодились для накачивания мидгардских шин. Логисты гордились своей выдумкой, а уж когда ее оценил сам Локи, в шутку предположив, что через несколько десятков зим велосипед займет почетное место в деннике Слейпнира, судьба изобретения была решена.

И теперь Ингвар, один из лучших друзей Наутиз, только и говорил, что о скоростных, не скоростных, шоссейных, дорожных, горных и прочих велосипедах. Ровно так же Ивар, не умолкая, твердил о проводах, полупроводниках, кислотах, анодах и всем прочем, связанным с электричеством. Наутиз и сама была ученым, но выслушивать однообразные монологи было выше ее сил, хотя ради друга приходилось сдерживать собственное раздражение.

— Э, чего за шум, поясните? — спросил Ингвар.

— Естественники хотят отобрать нашу работу, — усмехнулся Соулу. — Логистами решили заделаться.

— C’est le fun{?}[Прикол какой!]. А Локи что тут делает?

— Защищает наши интересы, — отозвалась Наутиз.

— От кого?..

— Локи, пойми, то, что ты просишь, невозможно.

— От Хагалара, например, — ответила Наутиз, указывая рукой на мастера магии, который тщетно пытался убедить царевича в нецелесообразности задуманного предприятия.

— Я не прошу, а приказываю, — холодно отозвался тот. — Нам нужны знания древних людей. Асгарду нужны…

— Асгарду не нужен разрыв дипломатических отношений с Хель! — пылко крикнул в ответ Хагалар. В последнее время он был крайне несдержан. Даже Наутиз успела заметить это, хотя мало сталкивалась с мастером магии. Его непосредственные подчиненные старались не иметь с ним никаких дел. Поговаривали, что он серьезно болен.

— Договор о поставке определенных реактивов в определенное время был заключен много столетий, если не тысячелетий назад нашими предшественниками. С тех пор никто не видел Хель. Она вряд ли обрадуется нашему желанию поговорить с мертвыми.

— Действительно, как я мог забыть, что здесь собрались лишь преступники Асгарда, которые не способны провести переговоры так, чтобы не поставить под угрозу многовековые дипломатические отношения, — едко отозвался Локи. — Но мне Хель не откажет.

— Ты туда не пойдешь! — огрызнулся Хагалар, взбесившись еще больше. Наутиз показалось, или его глаза полыхнули настоящим огнем? Не нравилось ей это, ох не нравилось. Надо было уйти в безопасное место, подальше от больного боевого мага, но любопытство настоящего ученого пересилило.

— В отличие от вас, я лично знаком с Хель, — с нажимом произнес Локи, наступая на мастера магии. — Она несколько раз в год удостаивает моего отца визитом. А если ты беспокоишься о моей безопасности, то отправляйся вместе со мной!

Повисло молчание. Хагалар буквально пылал яростью; она была так красноречиво написана на его лице и отражалась в красноватых глазах, что всем стало не по себе. Кроме Локи. Царевич продолжал стоять в той же непоколебимой позе, не замечая накалившейся до предела обстановки.

— Чего это он? — прошептал Игнвар. Наутиз одернула друга: она всем естеством чувствовала, что сейчас любая мелочь могла довести мага до взрыва, причем в прямом смысле слова. А умирать в самом расцвете сил не собиралась.

— Хорошо, — резко выдохнул Хагалар и прикрыл глаза, восстанавливая внутреннее равновесие. По лабораториуму пронесся вздох облегчения: не одна Светлоокая почувствовала скрытую опасность. — Мы пойдем вместе с логистами и естественниками. Ты будешь говорить.

— Не будем откладывать. Один из логистов сегодня же должен будет отправиться к вратам Хельхейма, чтобы передать мое послание Владычице теней. Когда Хель согласится, вы получите доступ ко всем мертвым ученым всех миров! А пока мы ждем ее ответа, необходимо определиться с теми из вас, кто составит мою свиту, — Локи повернулся и вышел из лабораториума. Он явно направлялся к своему дому, но ученые последовали за ним. Одни в ожидании дальнейших распоряжений, другие из простого любопытства.

— Ни фига он дал сейчас! — прошептал Ингвар. — Да, крутой у нас царь. Qui n’a pas son égal{?}[Не чета другим.]. Всяким Чарльзам да Хуан Карлосам.

Наутиз полностью разделяла его восторг. С тех пор, как поселение прекратило разработки срочных военных проектов, темп жизни резко снизился. У ученых было практически бесконечное количество времени при весьма слабом контроле сверху. Лишь небольшое число проектов интересовали Одина и его приближенных, лишь по немногим требовали отчет. Поселенцы давно привыкли к тому, что от решения до его претворения в жизнь проходят месяцы и годы. Но все изменилось в тот день, когда Локи взял правление в свои руки.

Наутиз ликовала и даже позволила себе незаметно поцеловать рог Урахорн, который беспрестанно носила на шее наудачу: не прошла еще и половина длинного летнего дня, а она уже получила одобрение самого царевича и в самое ближайшее время может отправиться в Хельхейм в числе его спутников.

— Да, если с Хель удастся договориться, — сказал не менее воодушевленный Соулу, — то, по возможности, надо расширить сферу действия договора о поставках. В Хельхейме множество полезных ископаемых, с которыми мы раньше не работали. Надо использовать и их.

— Я слышала, что там нет рек, — вспомнила Наутиз еще одну любопытную подробность о мире мертвых. — Ist das wahr{?}[Это правда?]?

— Текут, — возразил Соулу. — Я сам видел, правда, только Гьолль — вполне себе обыкновенная река, разве что в брод ее не перейдешь. Как написано в справочниках, составленных на основе свидетельств духов, за воротами тоже текут реки, нефтяные.

— Нефтяные? — воскликнул Ингвар так громко, что процессия остановилась. — А чего ж ты молчал? Ты ж мог сказать, что у них есть нефть! — он схватил логиста за грудки и чуть приподнял над землей.