Биография и Берканы, и Хагалара продуманы достаточно подробно, поэтому несложно было вычленить из них пару конкретных эпизодом и мельком упомянуть о них. Продуманная биография персонажей сильно помогает при написании, воспоминания хорошо вписываются в канву повествования и очень жизненны: в реальности мы все время в том или ином контексте вспоминаем прошлое.
Жизнь Берканы окутана тайнами, и большинство из них в рамках повести раскрыты не будут. Локи они не очень-то интересуют, Хагалар и так все знает, а другим персонажам нет дела до Берканы.
Лагур уже вторую главу подряд маячит где-то на горизонте. Он как ружье, которое пока висит на стене, но в конце, как мы все знаем, обязательно выстрелит.
Диалог, который и занимает большую часть главы, существует в двух вариантах: один от Берканы, другой — от Хагалара. Я его обязательно покажу, но не сейчас. Интересен он тем, насколько по-разному два персонажа, находящиеся в одном месте и в одно время, ощущают себя, как интерпретируют каждую реплику: свою и чужую. Как и предыдущий диалог с Фену, этот тоже был проигран в реальности и вставлен в повесть почти без изменений (разве что с некоторыми купюрами).
Рисунок Берканы — типичная алхимическая лаборатория. Интерес в ней представляют только часы: упомянуты три вида: все встречались в средневековой Европе и мирно сосуществовали. Самые древние из них — солнечные.
Разбор сорок пятой главы
Материал для этой главы пришлось собирать почти год. В изначальном сценарии этой сцены не было: Локи должен был попытаться напасть на Хагалара, фелаг должен был успеть его остановить, а Хагалар только ехидно сказать, что, мол, нападение в лабораториуме караются по закону. Однако в прошлом году мы решили изменить концепцию. Из-за этого пришлось переделывать многое. Например, вставлять в один из диалогов Хагалара и Алгира фразу о том, что с того дня, как Локи попал в поселение, прекратились серьезные нарушения закона. Локи не должен был знать о розгах до нападения, но как он мог не знать, если наказание публичное? Кроме того, вспоминаем начало четвертой части — сон Хагалара. Один из членов фелага писал его просто так, из любви к повести, но я решила не только вставить его в текст, но еще и связать с последующим наказанием. Хагалар видит, как истязает Локи — фактически, это предсказание. По задумке прошлого года Хагалар должен был не сдержаться и повестись на провокацию Локи, но почему вдруг бывалый воин поведется на провокацию мальчишки? Чтобы это выглядело хоть немного логичным, пришлось вставлять намеки на страшное прошлое и на сущность, которая когда-то властвовала магом безраздельно. Как я уже писала несколько раз: Один и Хагалар зеркалят друг друга. Один любит моральные пытки, Хагалар — телесные, однако ему приходилось много лет себя сдерживать. Физические проявления ярости, такие как каменная маска на лице и покраснение глаз придуманы совсем недавно и не мною: нападение на Хагалара породило целую серию альтернативных развитий сюжета. В одной из альтернативок Беркана и Лагур не врываются в дом к Локи, и Хагалар успевает нанести ему легкие телесные повреждения. Именно там, в альтернативке, и появились признаки «бешенства», которые впоследствии вошли в уже в основную версию сценария.
Эта глава — локальная кульминация, сталкивающая лицом к лицу Одина и Хагалара. Оба они жаждут заполучить Локи, оба они насилуют его — один морально, другой физически. Как мы помним по главе в Ванахейме — моральным пыткам отца Локи противостоять не может. Он полностью раздавлен мощью бога, признает свое поражение и готов быть тем, чем угодно Одину. С Хагаларом все иначе. Маг выбирает физическое воздействие и проигрывает. Здесь уже Локи на высоте, и Хагалар, признавая царевича достойным, отказывается от той характеристики, которую дал Локи с первой же встречи — «ребенок». Один победил и заполучил себе Локи. Хагалар проиграл, однако, это вовсе не означает, что он потерял Локи. Жизнь — не математика, и в данном случае проигрыш не означает полный отказ от главного приза.
Наказание розгами я изучала долго и упорно. По этой теме есть даже научные труды, целые книги, сохранилось множество воспоминаний и мучителей, и жертв. Ознакомившись с материалом, я поняла только то, что ничего не поняла. 400-500 розог за раз — смертельно — на этом сходятся все авторы, а вот насчет всего остального… По одним источникам после 35 ударов люди не вставали, по другим — спокойно работали после 200. По одним законам детям нельзя было давать больше 10, и били не по голому телу, по другим — детям точно такого же возраста давали 50-100 ударов по голому телу. В большинстве трактатов советуют бить по заднице просто потому, что там нет внутренних органов и повредить ничего нельзя. При этом есть огромное количество воспоминаний, где обнажали и били по всему телу — от ног до шеи. В одних культурах розгами наказывали только женщин, считая, что розги слишком слабы для мужчин; у нас же на каторге несколько сотен ударов розгами было стандартным наказанием для мужчин, и Достоевский отмечает, что из всех видов наказания розги самые жестокие — боль от них большая, чем от тех же палок (еще одно стандартное каторжное наказание).
Первую половину главы мы смотрим на мир глазами Ивара — от него же мы узнаем много нового о публичном наказании. Страхи Берканы, о которых столько говорилось в прошлой главе, оказываются в большой мере беспочвенными. Публичная порка и изгнание (или смертная казнь) — стандартный набор наказаний для многих неразвитых обществ. Разница только в том, что в поселении акцент делают на унижении, а не на боли — и вот это уже характерно для народов с развитым духовным началом. К сожалению (или к счастью) других наказаний в моей утопии быть не может. Штрафы — так нет частной собственности. Тюремное заключение — так ученые должны работать. Пытки — слишком жестоко. Ссылка — некуда. Можно, конечно, разжаловать ученых до простых рабочих. И, думаю, что подобное даже в редких случаях практиковалось, вот только зачем сперва тратить огромное количество времени на обучение, чтобы потом все усилия пошли прахом?
В этой главе персонажи делятся на три группки. В первой — играющие Локи и Хагалар. Мужеложство, столь любимое большинством авторов, для народов Скандинавии было страшным подозрением (а ужасным обвинением, которое смывалось только кровью, было обвинение в женовидности), поэтому шутки, которыми обмениваются маги, так сильно пугают фелаг — за такое убивать положено. Веревки, превращающиеся в змей, придуманы еще в прошлом году, а вот какие именно это будут змеи — я решала в последний момент. К сожалению, в Исландии змей нет. Я сперва думала на стандартных гадюк или ужей, но потом все же решила посмотреть, какие змеи бывают. Честно говоря, о существовании слепозмеек я до написания главы не догадывалась, Ворд их тоже не знает, в отличие от биологических справочников.
Вторая группа — это Ивар, Беркана и Раиду. Несмотря на разные маски и характеры, всех их объединяет общее настроение: сперва все они чувствуют себя неуютно, потом они вместе пытаются спасти Локи. При описании общего настроения толпы самое сложное — не забыть о том, что персонажи все-таки разные. И даже при примерно одинаковых реакциях, все равно у каждого в той или иной степени будет проявляться индивидуальность. Именно крик любимицы-Берканы заставляет Хагалара обернуться, спокойный Ивар первым пытается выбраться из дома, страстный Раиду силится порвать веревки — это далеко не все мелочи, индивидуализирующие персонажей.
Лагур отделен ото всех. Сперва он, как и обычно, отрешен от мира, зато в конце он единственный, кто в состоянии действовать. Пока друзья Локи пытаются докричаться до разума Хагалара — что есть бессмыслица, он пытается решить проблему — найти медикаменты. Впервые за все главы повести он проявляет себя. И что же мы видим? Фантастическое себялюбие: он прямым текстом заявляет, что является единственным, видящим истину. Он смеет осаживать даже Хагалара, беспокоится в первую очередь за Локи, не позволяет эмоциям взять верх над разумом (Хагалар ошарашен, друзья Локи напуганы — все они уходят из дома, даже не попытавшись помочь царевичу, и только Лагур считает своей обязанностью проследить, все ли в порядке).
