Как правильно замечает Хагалар, вмешательство Локи в дела поселения может привести к самым ужасным последствиям. Тысячелетиями мастера и ученые как-то уживались друг с другом, а теперь появилась некая промежуточная инстанция, которая тоже имеет свое мнение, и никто не может точно сказать, выше ли оно мнения мастеров или нет. И именно мастера отчётливее всего понимают, сколь гибельна для поселения активность Локи, но поставить царевича на место не может не один. Хагалар, вроде бы, близок к этому, но ему мешает Беркана. К которой он вроде как хорошо относится… что, правда, не мешает ему рассуждать о ее гибели. Еще одна схожесть Хагалара с Локи: он, если что, пойдет по трупам кого угодно, даже тех, кто ему доверяет и верит.
Возможно, многие уже не помнят, с чего Раиду должен попадаться на провокации Хагалара. Это отсылка к 34-й главе. Раиду занимается рентгеном, к нему приходит Хагалар и своими издевками доводит до атаки, после чего создает иллюзию сожжения. В следующей главе, 35-й, Хагалар во время беседы с Алгиром думает: «Если бы Раиду атаковал в лабораториуме, — о! — можно было бы сполна отплатить ему. Хагалар почти незаметно потер руки в предвкушении, а злая ухмылка таки проскользнула на его лице: один раз нечаянно получилось, второй раз получится намеренно. Если уж на юного наследника не повлиять словами, то, быть может, его воздыхатель сам уйдет с дороги…». Хагалар надеялся задеть унизительным наказанием Раиду, но не рассчитал, что за отца, которого Локи в данный момент почитает как бога, царевич нападет на кого угодно, не думая ни о чем.
Реакцию фелага на происходящее было достаточно просто описать. Беркана типичная девушка, а девушка должна реагировать истерикой. Но даже не будь она типичной, все равно истерика была бы логична. После такого стресса организму нужен отдых и разрядка. Истерика редко настигает человека во время чего-то страшного, после — вполне. А вот Ивар и Раиду, как покалеченные, такую же истерику получить не могли в принципе — у них то раны настоящие, это Беркана отделалась легким испугом.
С Раиду все достаточно очевидно — он любым способом будет защищать бога. И бог, наконец, понял, насколько же его обожествляют — в свое время Локи об этом вспомнит.
Ивар частично делался с живого человека. Во время написания его частичный создатель указал на такую особенность своей психики: обычно он спокоен, но если вдруг раздражения накапливается слишком много, то следует взрыв, который очень сильно удивляет окружающих (ведь ничто не предвещало беды).
Лагур не вмешивается в разборки, но дает понять Локи, что он на его стороне и дает, как он сам считает, полезный совет. Как его поймет и извратит Локи — это отдельный вопрос, точнее, отдельная глава.
Основная цель Хагалара — рассорить фелаг. И не столько потому, что Локи не сможет общаться с учеными после наказания, сколько потому, что сами ученые вряд ли к нему подойдут. однако есть и другая сторона медали — он провоцирует ненависть к себе, которая, правда, накладывается на сам факт того, что он всех спас. В результате Раиду четко против него (как был, так и остался), а вот Беркана и Ивар колеблются. И никто, даже Локи, не смог просчитать всю игру с начала и до конца и понять, что фелаг действует сообразно плану Хагалара.
«Ненадолго, правда» — фраза, повторяющаяся в обоих кусочках. Теоретически можно было бы посчитать, что она добавлена специально, чтобы показать схожесть Хагалара с Локи, однако это не так. Просто ни в том, ни в другом случае не удалось подобрать достойного синонима. Любые длинные замены звучали слишком надуманно и выбивались из контекста.
Разбор сорок третьей главы
Самое интересное, что есть в этой главе, практически полностью посвященной наказаниям, это законы Исландии, реально существовавшие в девятом-десятом веках. Я не уверена, что смогу даже в ближайших главах вставить их в более или менее полной форме, поэтому расскажу о них здесь. Сборники законов носили очень смешные названия. Самый старый, к примеру, — «Серый гусь». Найти его на русском мне не удалось, однако я нашла саги, большая часть повествования которых сводилась к преступлениям, судебным искам и наказаниям. Судя по сагам, судить можно было только совершеннолетних свободных мужчин (причем совершеннолетие таки наступало в шестнадцать лет). Над женщинами, детьми и рабами властвовали их мужья, родители и хозяева. Вся земля Исландии была поделена на «округа», их было от тридцати девяти до сорока двух, и в каждом жил «годи» — тот, кто представлял дела своих «клиентов» (это не неологизм, это термин) на суде. Суд проходил на тинге, собиравшемся несколько раз в год и решающем все тяжбы, возникшие за определенный период времени. Там множество тонкостей и формальностей, но главное: выигрывали суды часто не те, кто правы, а те, у кого больше родственников. Судили исключительно за убийства, потому что любое мелкое преступление либо забывалось за то время, что надо было ждать до тинга (от нескольких недель до нескольких месяцев), либо омрачалось убийством, часто с обеих сторон. Достаточно было пустяка, чтобы исландцы схватились за оружие и пошли хутором на хутор. Однако разборки касались только взрослых мужчин, всех остальных, то есть рабов, женщин и детей, не трогали (если дома поджигали, им давали возможность уйти, если мужчину изгоняли, то его семья оставалась жить на хуторе и прочее). Типов наказания всего два: либо штрафы, либо изгнание на различное число лет, порой с конфискацией имущества. Если потери были с обеих сторон, то трупы и раны ровняли, а если у кого-то оставалось больше, то за них доплачивали. Вкратце система выглядит так.
Что до содержания. Мы видим три локации, в них присутствуют почти все основные персонажи и всех их заботит боль, правда, с разных сторон. Для Локи интерес к законам поселения — начало новой эпохи жизни. Для Берканы — слом шаблонов. Ее диалог с Фену существовал в реальности, мы проигрывали его по контакту. Очень удобная система, могу ее всем посоветовать (если, разумеется, у автора есть люди, настолько любящие работу, что могут вжиться в персонажа). Сценка была в несколько раз больше, кончалась совершенно не тем, чем надо, однако все реплики персонажей я брала именно оттуда.
Разбор сорок четвертой главы
Работа над этой главой заняла огромное количество времени. Во-первых потому, что у меня самой долгое время не получалось ее написать, во-вторых, потому, что ее глобально правили аж шесть человек, и, разумеется, процесс несколько затянулся.
Это вставная глава, в изначальном сценарии ее не было, но в процессе обсуждения повести с одним из членов фелага, пришли к выводу, что эта сцена не помешает. Благодаря ей в повести появляются параллельные, зеркальные линии. Фактически эта глава — катарсис Берканы, и он перекликается с катарсисом Локи, описанном в Ванахейме. Линия Одина—Локи была изначально продумана до мельчайших подробностей. Тот, кто ее делал, вложил в нее все свои мысли, чувства и эмоции. Мы целенаправленно составляли такие диалоги, чтобы напряжение повышалось, постепенно подводя к катарсису — взрыву, описанному в Ванахейме.
С парой Хагалар-Беркана так подробно не работали. Когда мы вводили Беркану в повествование, то делали это через Хагалара (Вспомним шестую главу, когда мы впервые знакомимся и с магиологом, и с алхимией). Дальше никаких душераздирающих диалогов н было, просто прописывалось, что Беркана в общем слушается Хагалара, но также проникается любовью к Локи и естественникам.
Хагалару не нравится, что воспитанница не полностью ему подчиняется; Одину не нравится дерзкое поведение Локи — параллель налицо, правда, Локи и Беркана сильно разные. Локи — хищник, он нападает сам и борется до последнего, а, сдавшись, фактически перестает существовать как личность. Беркана пассивна (какой я себе и представляю женщину Средневековья). Она не нападает, она униженно просит. Однако если Один, обломав зубы хищнику, своего добился, и Локи стал послушным, то вот Хагалару убедить воспитанницу удалось далеко не во всем. Да, он не такой монстр, каким его описывала Фену, конкретно Беркану он готов защищать (Беркана, сколь бы ни прикрывалась интересам других, в первую очередь думает о себе и своем благополучии, которое всегда зависело от семьи, а сейчас, как она сама считает, от Хагалара), но вот на других его милость не распространяется. Юридически он прав: он мастер, его дело судить и судить справедливо, но когда девушкам было дело до юридических тонкостей?
