— Да как ты смеешь!

Хагалар не позволил себе даже намека на улыбку. Детёныш решил, что лучшая защита — нападение — неплохая, древняя как мир тактика, но только не с величайшим магом всех времен и народов. Хагалар, сохраняя на лице пугающее спокойствие, остался недвижим. Со стороны могло показаться, что его грудь не вздымается от вздохов, что он не моргает, что он — статуя. Статуя из книг со страшными сказками, где нет хорошего конца, а только кровь, ужас и страдания.

Как Вождь и предполагал, Локи недолго выдержал подобное моральное насилие. Оправившись от первого шока, он с гордо поднятой головой пошел к двери. Маг мысленно усмехнулся: «Далеко собрался, ребеночек? Ведь мы только начали…»

Когда рука, не дотянувшись до ручки, столкнулась с невидимым глазу магическим барьером, аура сына Одина пошла волнами. Давно Хагалар не пользовался этим умением, не надеясь увидеть среди давно знакомых поселенцев хоть что-то интересное, но сейчас он не жалел времени, потраченного на его освоение. Наблюдение за тем, как детеныш боится его, хотя пока и скрывает свой страх за непроницаемой маской, доставляло практически забытое удовлетворение. Что ж, стоит попугать его еще немного — может, станет сговорчивее?..

Хагалар, словно тень, не издав ни единого звука на скрипучем полу, подошел к столу и аккуратно взял лежащий под кучей хлама острый изогнутый кинжал. Легко представить, какие чувства испытывал царевич Асгарда, когда на него, все с тем же отсутствующим выражением на лице начал надвигаться боевой маг. Вождь прекрасно помнил, какое впечатление в свое время на него произвел собственный учитель и сколько времени потребовалось на то, чтобы перенять это умение.

По лбу детеныша стекла капля пота, пересохшие губы задрожали, невозможно зеленые из-за появившейся влаги глаза расширились, а дыхание сбилось — ничего удивительного, в конце концов, не каждый день живое и вполне адекватное существо на глазах превращается в кровожадного монстра. И ведь это даже не иллюзия. Нет, это не более, чем явственно открытая настоящая сущность того, кого сейчас никто не посмел бы назвать асом.

Локи отступил на шаг назад. Потом еще на один и еще. Он даже не замечал, что пятится от своего надсмотрщика, дрожа всем телом. «Ну куда же ты, мой милый мальчик, разве не ты совсем недавно так жаждал меня ударить? Разве не ты, ошибка природы, ярился, доказывая всем и вся, что бесстрашие воина никому не сломить?..» — проносилось в мыслях Хагалара, который был все ближе к своей цели. Спина царевича уперлась в барьер… Достаточно слабый, его легко можно было пробить, но Локи это даже в голову не пришло. Магу хотелось довести сына Одина до настоящей паники, до истерики. «Давай же, не расстраивай мою веру в тебя! Не лишай меня удовольствия увидеть твои слезы, услышать мольбы о пощаде, насладиться твоей ничтожностью, осознанием собственной никчемности… Давай же, сын самого Одина, давай!»

Преображением в чудовище, без чувств и эмоций, он умудрялся ломать даже настоящих вояк, привыкших видеть его в нормальном облике, не то, что непослушных маленьких детей, возомнивших о себе невесть что.

И вот, когда дело было почти сделано, когда на каменном лице расцвел звериный оскал, а кинжал оставил тонкую красную полосу в миллиметре от артерии, в дверь постучали… «Я убью тебя, неизвестная тварь, предварительно оторвав твою поганую руку!» — подумал Вождь, вновь возвращая себе каменное выражение лица. Локи со стоном закрыл глаза, едва не сползая по барьеру вниз. «Все еще держится, маленький заносчивый гаденыш!» — Хагалар, тяжело вздохнув, отбросил кинжал в сторону: тот врезался в гобелен с оленями и пропорол вожаку голову. Сменив одну, устрашающую, доводящую до беспамятства маску другой, такой привычной и надоевшей полупрезрения ко всему и вся, и бросив напоследок нечитаемый взгляд на царевича, маг одним мановением руки распахнул дверь.

Беркана влетела, словно маленький ураган, и, споткнувшись о порог, вцепилась в Вождя — пол жалобно скрипнул. «Девочка моя, пожалуйста, я тебя очень прошу: умри!». Хагалар машинально обнял дитя, всем своим видом давая понять, где он видел женские истерики и насколько сильно хочет сейчас находиться в одной комнате с Одинсдоттир. Впрочем, ее реакция на попытку убийства была предсказуема и даже на руку — в последнее время магиолог сильно привязалась к Локи, что совсем не радовало мастера магии. Следом за ней в комнату невозмутимо заплыл Лагур, не отрывающийся от очередной книги. Шестым чувством найдя устойчивую поверхность, он поспешил приземлиться на нее и снова отвлечься от внешнего мира.

— Хагалар! Хага-а-алар! — Дочь Одина задыхалась в рыданиях. — Это ужасно! Лужи крови, осколки-и-и… — Очередная волна истеричных воплей девчонки пусть и раздражала Вождя, но безапелляционно указывала на вину Локи. Хотя боевой маг сомневался, чувствовал ли он себя хоть немного виноватым. Да и не особенно это важно. Важно, чтобы сами пострадавшие считали его таковым.

— Успокойся, Беркана, тише, все будет хорошо… — произнес Хагалар, попытавшись отцепить от себя назойливую пиявку — куда там! Она лишь усилила хватку.

— Хорошо?! — Девушка на секунду замолчала и подняла удивленные глаза, полные слез. — Ты просто не был там, не видел того ужаса, что видела я!!! — истерично прошептала она. — Я не хочу больше здесь работать! С этим чудовищем! — Магиолог резко развернулась, чуть не ударив Вождя затылком в челюсть, и ткнула пальцем в сторону недвижимого Локи. «Твою же мать, безмозглая девчонка, истери на расстоянии!» — чуть не прошипел вслух Хагалар. Беркана, будто назло, перешла на такой оглушающий визг, что всем одновременно захотелось заткнуть уши.

— Я сказал… — Хагалар перешел на угрожающее шипение, — прекратить!

Даже отсутствующий в этом мире Лагур поднял голову, впрочем, сразу же ее опустив. Беркана испуганно сжалась, моментально затихнув — маг никогда прежде не повышал на нее голос.

— Ну за что мне так везет на истеричных детей Одина? — добавил он спокойнее и гораздо миролюбивей, уже в пятый раз мысленно убивая назойливых мух в виде асов, что так не вовремя заявились в дом царевича. — Не бери пример со своего брата. Хоть ты-то будь достойной дочерью! — Сейчас был самый подходящий момент для того, чтобы внести в душу Локи еще пару подозрений насчет его родства с Берканой, а также прозрачного намека на несветлое будущее.

— Если бы ты видел… — Одинсдоттир кинула полный ужаса взгляд на царевича и, вопреки желанию мага, спряталась за его широкую спину.

— Беркана, что там? — подал голос до сих пор находящийся в прострации Локи, несколько мгновений назад искренне поверивший в провидение. Спрашивал он, правда, не столько девушку, сколько золотую подвеску на груди Вождя, за которой ориентировочно находилась голова спасительницы.

— Там? — переспросил Хагалар. — А ты как думаешь? Осколки вынимают, — маг приподнял бровь и невозмутимо продолжил: — Уверен, ты согласишься, что это приятная картина: море крови, крики, корчи от боли, агония, ну, не мне тебе рассказывать, ты ведь и так это знаешь, — издевательская усмешка тронула губы главного надсмотрщика, а унижающий взгляд в очередной раз дал понять, где место сына Одина на самом деле.

— И кстати, если твои дорогие друзья умрут… — Хагалар сделал драматическую паузу, — …из-за потери крови, заражения, ожогов, остановки сердца, боли, не суть, — еще одна пауза, — то это будет на твоей совести, — умильно нахмурившись и наклонив голову, Вождь создал иллюзию истошных воплей, якобы доносившихся издалека. Она пришлась очень кстати: царевич нервно обернулся, Беркана тихо всхлипнула, не решаясь разрыдаться.

— Мелодичные звуки, не правда ли? — подытожил маг, убирая иллюзию. — Лучшая музыка для бравого воина, коим ты, несомненно, являешься! — по комнате разнесся тихий смех.

— Довольно! — Локи сделал крохотный шажок вперед, постепенно приходя в себя. — Я сам посмотрю?.. — он больше даже не пытался приказывать магу, только почти униженно просил и выглядел очень жалко. «Ну вот, мой мальчик, видишь, как все просто? В тебе есть потенциал, так что, не сомневайся, я воспитаю тебя так, как нужно было еще в раннем детстве, привью уважение к старшим и научу беспрекословно подчиняться приказам», — мстительно подумал Хагалар.