— Я ничего, — замахал руками маг. — Я добровольно пришел в поселение.

— Я не знаю, совершил ли я преступление, за которое меня осудили, — добавил естественник.

— Вот умора! — Палач даже ударил кулаком по столу. — Так если вы все тут такие невинные, чего же вы меня боитесь?

— Да потому и боимся, что пытки часто касаются невинных, — прошептал Раиду так тихо, что никто, кроме Локи, его не услышал.

Царевич надеялся, что до глубокой ночи сможет веселиться вместе с учителем и потешаться над реакцией отверженных на каждое его слово, но ему доложили, что мать ищет его. Никогда, ни до, ни после, он не встречал на лицах своих софелаговцев такого облегчения. Они выглядели так, будто им последние часа два грозили страшными муками Хельхейма, а потом неожиданно помиловали.

Последующие несколько дней ученые гуляли по столице Асгарда. Один выполнил свое обещание — заклятие клейма не чувствовали даже сильные маги, поэтому Ивары и Беркана безбоязненно разгуливали по столице либо в одиночестве, либо в компании кого-нибудь из друзей Тора, которым особенно приглянулся говорливый маг. Только Раиду не принимал участия во всеобщем веселье. На следующий же день после празднества он разыскал библиотеку и засел в ней, стараясь не смотреть в окна, расположенные на немыслимой высоте над землей, потому что у него тут же начинала кружиться голова, а мысли путались. Чего только не было в главной библиотеке страны: трактаты по магии, тайные и давно забытые книги — все что угодно, но только не то, что могло разрешить вопросы последнего времени. Никаких советов насчет прокладки труб из базальта, проведения электричества или стандартизации железных деталей там не было. Праздных жителей дворца, собравших эту библиотеку, совершенно не волновали насущные вопросы естественного мира. Пожалуй, впервые в жизни Раиду очень хотелось наорать, а еще лучше прибить несравненного Локи. Это же надо было запереть их в золотой клетке! И именно сейчас, когда надо заниматься делом, когда бурлят сотни идей, когда асы готовы к новым решительным действиям!

Громкие проклятия слышали только стены и редкие посетители библиотеки. Некоторые пытались сделать замечание неугомонному естественнику и просили вести себя потише, но в ответ получали такой поток нецензурной брани, на который сходу ответить не могли даже заядлые спорщики. Еще больше, чем асы, Раиду раздражали волшебные животные, которые часто приходили прочесть несколько станиц какой-нибудь древней книги. Петух предпочитал поэзию, белка — саги, волки — древнюю магию. Хорошо хоть наперсница Фригг — белая кошечка — не развлекала себя чтением, но и без нее хватило забот. Управиться с книгами животные не могли, им приходилось помогать. Раиду пробовал игнорировать их намеки, но после того, как выяснилось, что Рататоск очень кусачий, естественнику пришлось смириться с мелкими неудобствами.

Брат иногда приходил к нему и пытался вытащить на прогулку, соблазняя чудесами летней природы, но Раиду с каким-то извращенным удовольствием заявлял, что пока не найдет хотя бы одну книгу по интересующей его теме, только прямой приказ Локи заставит его покинуть библиотеку.

В один из дней, когда естественник уже почти отчаялся обнаружить хоть крупицу полезного знания, его добровольное заточение нарушил еще один посетитель.

— Нужных тебе книг здесь нет, — заявил назойливый маг, отвлекая его от прочесывания очередной полки. — Эта библиотека может быть интересна мне, но не тебе.

— Чего надо? — зло спросил Раиду. Он знал, что этот Ивар никогда не приходит без причины.

— Да поговорить, — маг расположился на лавке и предложил Раиду последовать его примеру. — Ты сидишь в библиотеке вместо того, чтобы знакомиться с приближенными самого Одина. Раиду, ты упускаешь такой шанс! Я вот уже в близких отношениях с Фандраллом.

— И зачем? — бросил естественник больше для того, чтобы что-то спросить, чем из интереса.

— Как «зачем»? — не понял маг. — Знаешь, я не собираюсь вечность прозябать в поселении. Я пришел туда сам, сам и уйду.

— Из него нельзя уйти.

— Это смотря какие связи! — Ивар постучал ногтем по книге. — Раиду, мы же с тобой очень похожи. И ты, и я обласканы царевичем. Он нас легко вытащит из тюрьмы!

— Здешний дворец — это настоящая тюрьма.

— Ну, в этом мы с тобой не сойдемся, — махнул рукой Ивар. — Слушай, Раиду, я к тебе вот по какому вопросу.

— Ну.

— Ты ничего странного в последнее время не замечал?

— Нет.

— Неудивительно. Сидишь тут, не видишь ничего дальше этого старья. Я внимательно наблюдал за Одином, Фригг, Тором, приглашенными гостями, и знаешь, что я заметил? Радость! Они все радовались дню рождения Локи.

— И что?

— А то, что я не вижу во дворце никаких врагов Локи. Родители его обожают. Я осторожно расспросил Фандралла — тот говорит, что недолюбливает его, как и многие во дворце, что он белая ворона, но не более того. А с заплечных дел мастером у Локи отношения лучше, чем у большинства с невестами.

— К чему ты клонишь? — Раиду отбросил в сторону очередную ненужную книгу — послышался хруст рвущихся страниц.

— К тому, что вы с Хагаларом ошибаетесь на его счет, — Ивар даже привстал от возбуждения. — Не Локи жертва, а мы. Он прислан к нам специально, чтобы подставить нас, заставить пойти против Одина, доказать нашу нелояльность к нынешней власти…

— Молчи, Ивар!

— Да послушай же ты! — Маг попятился, когда понял, что Раиду медленно надвигается на него, сжимая руки в кулаки. — Ты не думал, зачем он привез нас во дворец, почему показал нас родственникам и знати? Думаешь, из-за дождя? Вовсе нет! Это специально! За нами наблюдают, мы будем первыми. Не знаю, как ты, а я умирать не собираюсь. Мне как-то совсем не улыбается перспектива быть повешенным, пускай и лично Локи.

— Убирайся!

Ивар отскочил от запущенной в него книги и продолжил тараторить:

— Раиду, даже ты не можешь быть таким слепым! Я же ради тебя стараюсь! Спасаю твою шкуру!

В следующий момент Ивар обнаружил себя уже на полу под небольшим завалом старых книг, которые и спасли его от более страшных проявлений гнева естественника. Раиду тяжело дышал и надвигался с неотвратимостью айсберга. Его лицо было темно-бордового цвета, а глаза метали вполне материальные молнии.

— Перед казнью ты меня вспомнишь! — Ивар выскользнул за дверь прежде, чем Раиду успел нанести второй удар. Естественник схватил золотую ручку и резко дернул, но Ивара уже и след простыл. Естественник сжал кулаки в бессильной ярости. Да как эта магическая шавка смеет разевать пасть на царевича Асгарда?!

====== Глава 40 ======

Дни, проведенные дома, открыли Локи много нового. В то время, как Ивары обзаводились новыми знакомствами среди друзей Тора, Раиду пропадал невесть где, а Беркана отсиживалась в покоях, страшась собственных иллюзий, царевич читал и анализировал украденные письма. Они содержали столько странной и противоречивой информации, что сын Одина терялся в догадках. Он ничего не знал о молодости родителей и только теперь отчетливо понимал, что она была очень бурной. Во множестве посланий, написанных на разных языках и разными почерками, мужчины признавались в любви будущей царице высшего мира. Каких только откровений и метафор не использовали отправители, лишь бы завладеть вниманием Фригг! «Только ты можешь представить все метания моей души и моего тела! Я засыпаю с мыслями о тебе и просыпаюсь с ними, мечтая хотя бы о мимолетной встрече». «…Пусть ласкающий теплый ветер станет отголоском моей страсти!» Локи от души посмеялся бы над высокопарными признаниями, если бы речь не шла о его матери. Он не мог представить ее даже молодой девушкой, не то что развратной и пошлой соблазнительницей, какой она казалась по письмам. Царевичу мерещилось, что все отправители обязательно были любовниками будущей царицы, и от этого на душе становилось мерзко — Локи привык считать мать образцом добродетели, всесильной богиней, которая никогда не отдалась бы тому, кто своей доблестью не был ее достоин. Однако сквозь строки проглядывал портрет уверенной в себе и достаточно недалекой девушки. О, если бы у него было хотя бы несколько строчек, написанных ее рукой в ответ на эти кошмарные признания!