— Они мои друзья, — перебил царевич, отвечая столь ядовитой улыбкой, что Фула проглотила все заранее приготовленные речи. Сын Одина недоумевал — какое отцу дело до Берканы? Даже если она и в самом деле его дочь! Не пора ли узнать это точно? Он отпустил ученых к друзьям Тора, а сам ненадолго задержался у родительских покоев. Его жизнь всегда была наполнена тайнами и ложью. О своих приемных родителях он ничего не знал. Особенно о матери. А ведь когда-то она была молода и у нее были собственные родители. Локи задумался: узнать правду о прошлом сложно, но возможно, было бы желание. Очевидцы могут лгать или не помнить большую часть событий, но кое-что лгать не умеет — письма. Надо пробраться в Фенсалир, в спальню матери, и выкрасть их. Это не так и сложно, как кажется. Никто ничего не заметит.
====== Глава 39 ======
Остаток вечера воины и ученые провели в распитии самых дорогих спиртных напитков и карточных играх. Ивар и в подвыпившим состоянии великолепно владел своим телом — карты исчезали и появлялись в самых неожиданных местах, их находили даже в тарелке Вольштага к крайнему неудовольствию последнего. Беркана очень быстро оказалась на коленях у Фандралла, который принялся нашептывать ей что-то захватывающее и непристойное, как можно было судить по пунцовым щекам девушки. Речи Ивара, в целом бессвязные и бессмысленные, веселили всех настолько, что Сиф в конце концов обнаружила себя под столом в тщетных попытках поднятья. Тор попытался помочь ей, но в результате они оба упали на пол и только с большим трудом, поддерживая друг друга, взгромоздились на лавку. Локи знал, что воины часто упивались до беспамятства, но не ожидал подобной прыти от софелаговцев, которые в обычной жизни использовали алкоголь исключительно как растворитель. Разумеется, краткого исчезновения царевича никто даже не заметил. Он беспрепятственно прошел в Фенсалир и незамеченным прокрался в покои матери. Украсть письма оказалось много легче, чем он подозревал — они были рассортированы по годам. Локи забрал все, которые относились к периоду до его рождения, и закинул их в подпространственный карман. Учитывая общее количество писем, исчезновение нескольких сотен никто не заметит. К пирующим Локи вернулся ближе к ночи. Ученые были в ужасающем состоянии. Троица воинов сильно помогла, дотащив их до спален.
— Забавные они у тебя. — Фандралл фамильярно похлопал Локи по плечу. — Забавные. Околесицу, правда, несут.
— Твои бравые подвиги не меньшая околесица, — парировал маг и выпроводил друзей Тора. Раиду, единственный хоть что-то еще соображающий, попробовал возмутиться:
— Как можно спать на таких мягких шкурах?
— Это намного удобнее, чем на ваших твердых лавках, — отрезал Локи, обеими руками нажимая на плечи вздорного гостя, буквально впечатывая его в длинный мех. Нельзя было уйти, не убедившись, что весь фелаг мирно спит и не устроит дебош в доме Одина. Еще раз внимательно осмотрев всех, Локи удалился к себе. Завтрашний день обещал быть трудным и мучительным. Да еще и сегодняшние обвинения из уст отца… Хотя бы смерти они с Тором на пару заслуживают. Это неожиданное открытие было приятным, даже обвинения в трусости и глупости не занимали Локи настолько, насколько неожиданное признание полного равенства с названым братом. Отец не может ошибаться. Пусть покажет дорогу, и он, Локи, пойдет по ней, никуда не сворачивая. Если понадобится — завоюет любой из миров или будет покорно стоять у трона. Перед внутренним взором опять появился отец, окруженный золотым сиянием. Локи открыл глаза, закрыл, но образ никуда не исчезал, наоборот, становился все четче и четче.
— Спокойной ночи! — сказал Локи неведомому фантому и в ту же секунду заснул.
Проснулся он только ранним утром, и это было удивительно. Он много месяцев спал не по ночам, а по утрам, как почти все софелаговцы, и был уверен, что не заснет до середины ночи, однако фантом наслал на него магический сон. Стоило пожелать ему спокойной ночи, как он едва заметно кивнул, и Локи тут же отключился. От вчерашнего дождя не осталось и следа, только каналы вышли из берегов и залили кое-где золотые дороги, а несколько мостов накренилось. Непогода вчера разыгралась не на шутку, будто не природа была повинна в ней, а сам бог грома. Локи кликнул слугу и велел принести себе праздничный наряд, который надевал раз в год на день рождения. Облачиться в него самостоятельно было невозможно, приходилось пользоваться услугами сразу нескольких рабов.
Когда с одеванием было покончено, царевич заглянул к ученым. Они спали, и только Беркана стояла у окна и провожала глазами проносящиеся по небу серые тучи.
— Доброе утро! — поздоровался Локи. Девушка даже не шелохнулась. Она продолжала смотреть на город своим единственным глазом. Любая иллюзия недолговечна, и Ивару сегодня придется вновь накладывать простенькое заклятье.
Локи подошел вплотную и опустил подбородок на обнаженное плечо. Что-то же дочь Одина видит за окном, что-то настолько занимательное, что даже не замечает его появления. Беркана вздрогнула от неожиданного прикосновения и стерла с щек дорожки слез. Несколько мгновений она стояла спокойно, а потом одним нервным движением развернулась и зарылась лицом в его грудь. Локи не знал, что делать: еще никогда при нем не рыдала женщина. Успокаивать он не умел и терялся в догадках, чем вызваны эти слезы — общим нервным истощением или болью в голове после вчерашней попойки.
— Забери меня оттуда, Локи! — причитала Беркана, с силой сжимая его плечи, сминая дорогую ткань. — Забери! Забери! Забери!
— Из поселения? — переспросил царевич. — И куда ты пойдешь?
— Куда угодно! Хоть на край света. Я не могу больше так жить!
— Хорошо, — кивнул маг. — Заберу.
Проще было согласиться, чем спорить с истеричкой. Учитывая море опасностей, поджидающих ученых во время бесчисленных экспериментов, Беркана вполне могла погибнуть в самом скором времени. В крайнем случае, всегда можно помочь.
— Иди умойся и приведи себя в порядок, — скомандовал Локи, отстраняясь. — Скоро праздник, ты должна выглядеть достойно.
Дочь Одина кивнула и, вытирая на ходу слезы, прошла в соседнюю комнату, где специально обученные девушки должны были умыть ее и помочь разобраться со сложной экипировкой. Локи подошел к остальным ученым. Их следовало разбудить и привести в чувства за два часа — не самая легкая и приятная задача. Идея полить их водой отпала сама собой — слишком жаль мебель. Пришлось будить по старинке, то есть голосом. Как ни странно, разбудить их не составило никакого труда, зато очень много времени ушло на то, чтобы напомнить, как они попали во дворец и что за праздник их сегодня ожидает. Локи только усмехался, глядя на полусонные лица — неужели они каждый день будут так напиваться? С троицы воинов станется споить их окончательно.
День рождения, как Локи и предполагал, был скучнейшей процедурой, удовольствие от которой получили исключительно ученые, впервые попавшие в столицу. У царевича даже возникла идея загримировать Ивара под себя: маг держался на коне так гордо, будто праздник был посвящен лично ему. Он так благосклонно смотрел на ликующую толпу и подбрасываемые в воздух венки, что Локи ощутил легкий укол зависти — даже в детстве его раздражала толпа, он предпочитал одиночество или круг ближайших друзей. Ему говорили, что шумные празднества — часть жизни правителя и что с ними придется смириться. Особенно с днем рождения — любимым народным праздником. А ведь он еще и фальшивый! Настоящий никогда не отмечали и никогда не будут отмечать, даже если Локи узнает его точную дату. Народу не объяснить, почему день рождения младшего царевича вдруг переехало чуть не на полгода назад, Однако даже осознание необходимости праздника не могло его с ним примирить.
Локи ехал впереди огромной колонны в окружении фелага, чуть позади гарцевал Тор на своей неуправляемой лошади вместе со своими друзьями — те так враждебно смотрели на ученых, будто не пили вчера вместе, не играли в карты и не дивились фокусам Ивара. Возможно, дело было в слишком большом количестве меда.
