— Какие люди в Голливуде!

Наутиз ойкнула — Ингвар слишком уж неожиданно похлопал ее по плечу.

— Какие люди в Асгарде! — передразнила девушка. — Я думала, ты меня бросил и попиваешь мед в Мидгарде.

— Пока не увижу царевича, никуда не поеду, — твердо заявил логист.

— А ты его еще не…

Наутиз не успела договорить: заседание началось. Сперва решали совершенно пустяковые вопросы, касавшиеся то ли магиологии, то ли библиотекарского дела — Светлоокая слушала в пол-уха, увлеченная тихим рассказом Ингвара о курьезных случаях в Мидгарде. Прошло не меньше часа, прежде чем мастера перешли к рассмотрению той проблемы, ради которой почти все население оторвалось от немаловажных работ.

— Я считаю, что мы не имеем права тянуть с починкой, — говорил мастер естественной науки, вышагивая вдоль первого ряда зрителей. — Один Всеотец очень не любит ждать, а мы и так две зимы ничего не делали.

— И как мы объясним появление недостающих реагентов? — спросил мастер логистики. — Нам отдали Тессеракт для изучения, а вовсе не для использования, мы не имели права наведываться в Хельхейм.

— Можно подумать, будто от нас потребуют подробный отчет по ремонту, — хмыкнул естественник. — Один ничего не смыслит в науке. Скажем, что открыли новое заклинание — вот и все.

— Только последний дурак может не понимать, какая ответственность лежит сейчас на каждом из нас, — перебил мастер магии. — Дети мои, мы не просто чиним мост, мы возвращаем девять миров под контроль Асгарда… Все прониклись трагизмом нашего положения? Я бы сперва убедился в их лояльности и горячем желании вернуться под наше крылышко.

— Ты и сам знаешь, что в других мирах неспокойно, — послышался знакомый хриплый голос. Наутиз встала на цыпочки, но все равно не разглядела говорившего. — Как минимум, в Свартальвхейме и в Муспельхейме.

— Не стоит также забывать об опасности, которая нависнет над Локи, если мы починим мост, — вперед вышел мастер магиологии. — Пытки, ссылка, истинные намерения Одина — все как в тумане…

— Пытки? — недоуменно прошептал Ингвар. Наутиз только плечом дернула — бабьи сплетни и то правдоподобнее, чем слухи о царевиче.

— Я не думаю, что нам стоит торопиться с починкой моста, — добавил магиолог. — Наше положение слишком неопределенное. Мы даже не знаем наверняка, не шпион ли Локи своего отца. И он то, в отличие от Одина, уже что-то смыслит в науке. Нет, мост чинить нельзя.

Тут все загалдели одновременно, да еще и так громко, что Наутиз оглохла на одно ухо.

— Пойдем отсюда, — Ингвар потянул ее за рукав. — Даже в нашем парламенте не так шумно. Хотя когда выступал Верт…

Наутиз молчала. Зря она только потратила столько времени — надо было сразу найти Локи и отдать чудо-батарейку.

— Хочешь познакомлю с царевичем? — предложила девушка. — Он ходит без охраны, к нему подойти легко.

Наутиз уже начинала сомневаться в своем горячем желании лично отдать аккумулятор. За все эти долгие месяцы она видела царевича только мельком и на почтительном расстоянии. Естественница не заводила с ним близкого знакомства не столько из страха, сколько из безразличия и осторожности — здравый смысл подсказывал, что лучше держаться подальше от особ царской крови. Ей и так недавно не повезло столкнуться лицом к лицу с самой царицей. Фригг шла очень быстро, не замечая никого вокруг. Выглядела озабоченной, однако догнать и расспросить о причинах недовольства или предложить помощь Наутиз даже в голову не пришло, хотя многие впоследствии шутили, что, мол, именно так и надо поступать, если хочешь покинуть поселение навсегда.

Естественница как раз закончила рассказ о случайной встрече, как вдруг услышала голос Раиду — он ругал кого-то неодушевленного. Девушка резко свернула к маленькому неприметному лабораториуму и застыла на пороге. Не то, чтобы увиденное сильно потрясло ее, просто войти внутрь не было никакой возможности: проход загородила большая крашенная в белый цвет металлическая плита.

— Ээээ, Раиду, а это что? — естественница протянула было руку к агрегату, но тут же отдернула, опасаясь ожога.

— Во что превратился мой любимый холодильник! — возопил Ингвар в притворном ужасе.

Что такое «холодильник», Наутиз не знала, но посчитала, что название плиты. Или белого шкафа, который лежал чуть подальше на боку. Вокруг него валялись маленькие прозрачные ящички, провода, железные механизмы, трубки и решетки. Все в полнейшем беспорядке, так что пройти по комнате и не наступить на ценные вещи было невозможно. Посреди всех этих немыслимых конструкций на коленях стоял Раиду, помешивая в пробирке неизвестное вещество.

— Только не говори, что это хладагент! — Ингвар птицей перелетел через запчасти загадочного холодильника. — Раиду, он опасен!

— Твой язык лжив, логист! — из уст естественника даже наименование профессии звучало оскорблением. — Не лезь, мне надо изучить состав.

— Фреон опасен! — повторил Ингвар, тщетно пытаясь вырвать пробирку из рук упрямого ученого.

— Меня страшилась сама карборановая кислота, передо мной пресмыкалась смесь плавиковой и пентафторида сурьмы. Все сильнейшие, опаснейшие кислоты покорились мне! — крикнул Раиду, отталкивая приставучего логиста.

Наутиз только сейчас обратила внимание на руки ученого: в отличие от большинства естественников, да что уж тут кривить душой, также магов и магиологов, у Раиду на ладонях не было ни ожогов, ни шрамов, и это при его-то работе с опаснейшими веществами. Ингвар поднялся с пола, но подходить не спешил.

— Если бы я знал, зачем тебе холодильник, я бы никогда…

— Довольно! — донёсся рассерженный голос из глубины комнаты.

Наутиз завертела головой, стараясь определить источник звука. Локи стоял около одного из дальних столов и с почтительного расстояния наблюдал за изысканиями Раиду. Столы перед ним были завалены таким количеством сложной стеклянной аппаратуры, что вполне можно было потерять не только Локи, но и кого-нибудь гораздо более крупного.

— Поведай, логист Мидгарда, чем опасна эта жидкость? — Царевич отделился от стола и подошел ближе к ученым.

Ингвар во все глаза смотрел на живого бога. Он видел Одина Всеотца только раз в жизни, но его образ навсегда запечатлелся в детском сознании. Логист представлял себе Локи типичным скандинавом, однако к нему гордо плыл испанец, португалец, француз — кто угодно, но уж никак не скандинав. Первое впечатление о боге было таким сильным, что Ингвар даже не заметил вопроса. Этот мужчина, царевич Асгарда, настолько не походил на аса, насколько он сам, впервые оказавшись в Мидгарде, не походил на человека. Ингвар бросил беспомощный взгляд на Наутиз и Раиду. Те стояли недвижимо, но кланяться не спешили. Значит, и ему не следует.

— Lut{?}[Здрасти], — проговорил он как-то сумбурно, невнятно. — Monseigneur{?}[ Ваше высочество], — добавил спустя секунду. Он вспомнил о недавнем рождении принца Монако, о крещении принцессы Швеции — по ту сторону экрана телевизора стояли мужчины и женщины, короли и королевы Европы, не обремененные никакой властью и не смевшие распоряжаться ничьими жизнями. Никогда еще Ингвар не видел царскую особу так близко и уж тем более не имел чести говорить с ней. И он робел, особенно из-за того, что понимал: перед ним настоящий монарх, не конституционный, не ограниченный уголовным или гражданским кодексом, не знающий ничего о конвенциях по правам человека. Такой прихлопнет одним мизинцем по желанию левой пятки. Во рту неприятно пересохло, когда Ингвар понял, что так и не ответил на поставленный вопрос.

— Хладагент разрушает озоновый слой, — выпалил он на одном дыхании. — От этого… Этот… Ну… Как его… Il y aura plus d’ultraviolet dans l’ atmosphere… Monseigneur{?}[Ультрафиолета в атмосфере больше… Ваше высочество], — добавил он поспешно. Ему уже совсем не улыбалась перспектива провести рядом с царевичем хотя бы несколько минут. Хотелось убежать куда-нибудь подальше. Обратно в Марсель. К телевизору, к Элизе, куда угодно, лишь бы подальше от Асгарда.