— Наутиз быстро наскучила замужняя жизнь, и она опять сбежала, — продолжила Кауна. — К нам. А Урур — ее деверь. Их подозревали в любовной связи, а, когда Наутиз исчезла, его обвинили в убийстве!
— Какая осведомленность! — заметил Локи. — А ведь ваши законы запрещают говорить о прошлом.
Женщина покраснела и отвернулась к стене, но все же начала оправдываться:
— Это слухи, а, может, и ложь с приукрашиваниями. Да и не все чтят наши законы, — целительница вздохнула. Она уже смирилась с тем, что царственный гость навсегда останется в ее обители и будет смущать непонятными вопросами. — Да и наши законы не такие жесткие как в заворотном мире, их нарушение не так опасно.
Локи кивнул в знак благодарности и покинул дом снабжения. Законы поселения он читал достаточно давно, но и тогда обратил внимание на то, что в них прописывались не только преступления и наказания, но и действия, которые следовало предпринять для устранения нежелательных последствий нарушения. Любовные отношения были строжайше запрещены, однако несколько страниц посвящалось тому, что делать при нежелательной беременности. Асгардская медицина давно разработала десяток способов убийства плода в утробе матери, но в поселении и это было запрещено. Дети рождались, а вот куда они девались — Локи уже точно не помнил. Его тогда сильно поразило, что законам, пускай и достаточно мягким, почти никто не следовал. Слишком уж все это было похоже на дворец.
— Сын Одина! — послышался истошный вопль.
Локи резко остановился. С того дня, как младшая царевна покинула Асгард, Ивар не смел показываться ему на глаза. Что-то определенно случилось…
— Сын Одина! — запыхавшийся маг едва переводил дух после долгого бега. — Я молю тебя, пойдем со мной. Взгляни, Тессеракт готов. Как новенький!
Локи позволил взять себя за руки и увести в лабораториум, в котором он ранее наблюдал за ныряющими в бутылку яйцами и пробовал шипучую воду. На блестящем столе, единственном, начищенном до блеска, стоял Тессеракт. Локи взял его в руки, придирчиво осмотрел со всех сторон, но даже его зоркий глаз не смог определить, с какой стороны был отломан кусочек. Не так и много времени Ивару потребовалось для устранения своей оплошности. Всего-то два месяца. Локи бросил рассеянный взгляд на сияющего, словно начищенный таз, мага. От него еще может быть много пользы, не стоит отталкивать его слишком сильно. Ни слова не сказав по поводу работы, проведенной над Тессерактом, он вернул артефакт на стол и обратился к ученому:
— Через несколько ночей я устрою конную прогулку по Асгарду. Ты будешь меня сопровождать.
Ивар засиял еще ярче и рассыпался в тысячах благодарностей. Раз десять повторил, что никто в поселении не может выйти за его пределы, что для него огромная честь и удача быть знакомым с сыном Одина, что сын Одина больше на него не сердится, и прочие глупости, которые сотрясали воздух, но не несли никакой смысловой нагрузки.
С трудом отделавшись от чересчур привязчивого мага, Локи направился в свой лабораториум. Там он застал только Беркану, которая, сидя в шлеме, изучала очередные мидгардские бредни. Локи тихо подошел ближе и заглянул ей через плечо. На столе лежала гравюра с изображением странной птицы и не менее странного сосуда для круговой дистилляции, судя по подписи. Беркана переводила небольшой текст под гравюрой. «Пеликан настолько любит своих птенцов, что кормит собственной плотью. Символ, противоположный ворону. Символ реторты и распавшегося в жидком свинце философского камня, который плавится и растворяется, чтобы вызвать превращение свинца в золото. Пеликан — символ бескорыстного стремления к облагораживанию». Локи отметил про себя, что надо будет в Мидгарде найти пеликана и посмотреть, как он кормит птенцов своей плотью.
— Беркана, скоро я повезу тебя на конную прогулку по Асгарду, — сказал он, снимая шлем и обнаруживая тем самым свое присутствие.
Девушка вздрогнула и даже негромко вскрикнула.
— Ты напугал меня! — она утерла пот со лба, обнажив уродливую половину лица. — Прогулка, говоришь? Я никогда не выезжала за пределы поселения. Для нас это очень опасно.
— Но не для меня, — усмехнулся Локи. — В Асгарде меня считают героем. Вот и посмотрим, что скажут асы, увидев героя в сопровождении преступников. Передай Ивару и Раиду, что они едут с нами.
Локи устроился на соседней скамье и полистал одну из книг по Мидгарду. Она была посвящена ядовитым растениям и не слишком заинтересовала царевича. Он предвкушал скорое возвращение домой. Как будут удивлены родители, когда увидят, что он приехал не один, а со свитой!
====== Глава 36 ======
Комментарий к Глава 36 Иллюстрации: http://vk.com/album-57908144_183595947
Апрельское Осло встретило Ингвара холодом, дождем и штормовым предупреждением. Не так, совсем не так представлял он себе первое посещение столицы викингов. Солнечный Марсель, пересадка в не менее солнечном Амстердаме и проливной дождь в Осло — иначе, чем подставой со стороны небесной канцелярии, такую погоду и не объяснить. Да и не она одна портила настроение. Логист рассчитывал увидеть страну, пропитанную духом древних воинов Земли и незримой благодатью скандинавских богов. О современной Норвегии он не знал ничего, кроме нескольких имен: Ибсен, Григ, Амундсен, Мунк, Бьёрндален, Торнквист — но кто были все эти люди, чем прославили свою родину, оставалось для него полнейшей загадкой.
После месячного тура по Италии логист сомневался, что какая-нибудь страна сможет произвести на него хорошее впечатление. Венецианское буйство красок и флорентийская строгость не шли ни в какое сравнение с высотными стеклянными домами, хмурыми памятниками и пустынными улицами Норвегии, которые навевали только тоску и сон. Дом Дагара тоже не представлял собой ничего примечательного. Это была обычная высотка невнятного серого цвета, на третьем этаже которой располагалась такая же невнятная квартира, оформленная в серо-бежевых тонах. Жена Дагара — усердно молодящаяся рыжая дамочка тридцати пяти зим — встретила долгожданного гостя приклеенной на лицо улыбкой профессиональной модели. Она без конца поправляла волосы, так и норовившие выпасть из сложной прически.
— Hvor kommer du fra?{?}[Откуда вы пожаловали к нам?] — спросила она, усаживая Ингвара на антикварный диван века восемнадцатого — единственный примечательный предмет мебели во всей квартире.
— Fra Frankrike, egentlig fra Marsel. Vi er venner med mannen din etter å ha studert sammen i England.{?}[Из Франции. Если точнее, из Марселя. С вашим мужем мы давние приятели — учились вместе в Англии.]
Отчасти это была правда — они действительно вместе осваивали логистику под руководством одного наставника.
— å, fra Frankrike. Jeg har studert fransk selv.{?}[О, из Франции! Я учила французский.] — Женщина так разволновалась, что даже не заметила, как непослушные волосы опять выпали из прически. — Det var som…Salut. Merci. au revoir, mon ami.{?}[Как там было… Привет! Спасибо, до свидания, мой друг.]
— Det høres veldig godt{?}[Браво.], — Ингвар едва слышно похлопал в ладоши. — Men du bør ikke befatte deg med det. Jeg kan norsk meget bra.{?}[Но не утруждайте себя — я в совершенстве владею норвежским.]
«А также древненорвежским, восточнонорвежским и еще десятком разновидностей норвежского», — подумал он про себя.
Женщина выразительно похлопала глазами, словно собиралась усомниться в его словах, и завела бессмысленный разговор об актерах. Спросила о предстоящем Каннском фестивале, вспомнила прошлогодний, где блистал датский фильм.
— Jeg liker «Jakten» best. Hele livet mitt bodde jeg i Oslo, men har opprinnelse fra Danmark. Vet du at det blir nominert «Mikael Kolhaas»…{?}[Я обожаю «Охоту»! Я датчанка, хотя и прожила всю жизнь в Норвегии. В этом году будет номинироваться фильм «Михаэль Кольхаас»…]
— Grete må vel vente for lenge på deg, Tora. Tror du det ikke?{?}[Тора, тебе не кажется, что Грета уже заждалась?] — подал голос Дагар. — Du sa at dere møtes klokka to og det er allerede ett.{?}[Ты говорила, что вы встречаетесь в два, а уже час.]
