— Отнимаешь! И пока я жив…
— Боишься потерять его навсегда? Локи мой, не тешь себя пустыми надеждами!
Двери в основное отделение чуть приоткрылась. В проеме показалось сразу три головы, привлеченные странным спором. Женщины не посмели вмешаться и лишь во все глаза смотрели на то, как царственные асы, хранители мира в Девяти Мирах, более всего походили на разъяренных петухов, которых уже вывели на площадку для боев. Ладони магов светились светло-голубым сиянием, и оба мысленно подбирали подходящие заклинания. Царица и соратник Одина были готовы сцепиться если не в рукопашном бою, то в магическом. Наэлектризованный утяжеленный воздух буквально шипел от энергии, которая, не образуя заклинаний, стекала с пальцев, вытесняя кислород. Фригг первая сделала шаг в сторону, вскинув руку в предупреждающем жесте. Хагалар среагировал молниеносно. И не миновать дому ремонта, если бы не появление самого яблока раздора…
— Здравствуй, мама!
Локи вошел достаточно медленно и громко для того, чтобы женщины успели тихонько прикрыть дверь, а маги — принять подобающие случаю позы и натянуть на лица фальшивые улыбки. Правда, воздух от этого менее наэлектризованным не стал. Локи склонился, целуя руку матери. Резкая вспышка голубого света ударила по глазам: Фригг не успела полностью успокоить свою магию.
— Чего ради ты пожаловала к нам? — миролюбиво спросил Локи, оглядывая помещение и стараясь не обращать внимания на черные точки перед глазами: следов боя или разгрома он не заметил, но отчетливо ощущал, что что-то произошло, что-то явно нехорошее.
— Локи, — царица провела рукой по лицу сына, убеждаясь, что теперь, наконец, взяла магическую силу под контроль, — вернемся домой!
— Приказ Всеотца? — нахмурил брови царевич.
— Нет, конечно нет, — Фригг слабо улыбнулась и бросила недовольный взгляд на Хагалара и Алгира. Целитель, правильно истолковав немудреный намек, направился было к двери, но Хагалар резко остановил его. Фригг закусила губу, всем своим видом выражая недовольство. Маг только усмехнулся и скрестил руки на груди.
— Как ты мог так долго не приезжать? — Царица обернулась к застывшему в легком поклоне сыну. — Ты такой бессердечный!
— Мама, я скучал по тебе, но если бы приехал, то пошел бы против воли отца, — ответил Локи, не смея поднять голову и посмотреть матери в лицо, словно стыдясь своей бессердечности. На самом деле он, закрыв глаза, пытался определить, что произошло в комнате: она была просто переполнена магией, но не оформившейся, вроде бы не боевой.
— Воли отца. Но не моей или Тора, — поправила царица. — Вернемся домой!
— Зачем? — нахмурился Локи, выпрямляясь. — Мне кажется, что тратить по пять часов в день на дорогу туда и обратно — это безумие и глупость.
— Локи, тебе не место среди убийц и государственных преступников! — твердо заявила Фригг, указывая на Хагалара и Алгира: те только недоуменно переглянулись.
— Люди считают иначе, — пробурчал себе под нос Локи, а громко произнес: — Мама, тебе не стоит бояться преступников. Или тебя тревожат слухи о реактивах? — Он сделал пару шагов вперед, подарил Хагалару самую очаровательную улыбку из всех, на которые был способен, и положил руку ему на плечо, глядя в непроницаемое лицо матери. — Как видишь, у меня прекрасный наставник и учитель!
Локи скосил глаза, чтобы насладиться оторопью поганого мага, но вместо нее увидел обычную усмешку. Более того, Хагалар по-хозяйски обнял его за плечи! Объятие было сильное и крайне неприятное. Локи, поморщившись, продолжил лгать, растягивая гласные.
— Под его чутким надзором и умелым руководством я смог узреть истинную мощь науки естества и овладеть ею без каких-либо потерь!
Хагалар кивал чуть ли не на каждое слово, не отпуская руки с плеча. Алгир едва сдерживал легкую улыбку. Если бы он не знал, что Локи ненавидит Вождя всей душой, то проникся бы мыслью об их нежнейшей привязанности друг к другу. И царица, судя по сердитому блеску в глазах, поняла именно то, что хотел Локи. Она открыла было рот для возражений, но передумала и вместо бессмысленного спора завела другой разговор:
— Скоро твой день рождения — на него ты обязан приехать, — это уже была не просьба, а приказ.
— Зачем отмечать не круглую дату? — удивился Локи. Он точно помнил, что исполниться ему должно 1049 зим. До ближайшей круглой даты, достойной внимания асов, еще полно времени. Дни рождения Локи никогда не любил и считал неизбежным злом. Для царевичей они с самого детства были не более чем утомительной обязанностью. Это народ ликовал и пил, а они красовались на конях, произносили речи и изображали семейную гармонию. Так было раньше, а теперь, когда Локи знал, кто он и откуда, день рождения вообще потерял всякий смысл: он родился в начале зимней половины года, а не летней. И никогда не узнает, в какой именно день.
— Сын мой, ты воскрес из мертвых, — вещала, тем временем, царица. — Народ хочет видеть тебя, а ты заперся в мире преступников.!
— Я заперся? — раздраженно переспросил Локи. — Отец отправил меня изучать Каскет.
Повисло неловкое молчание, прерываемое только стонами кого-то из раненых. Локи понял, что перегнул палку и продолжил более дружелюбным тоном:
— Ты сама видишь, что возвращаться домой сейчас в самый разгар работы безрассудно. Да и разве ты не доверяешь ставленнику Всеотца?
Локи указал на довольного Хагалара, который соизволил-таки отпустить его многострадальные плечи. Царица бросила на него быстрый недружелюбный взгляд и брезгливо поджала губы. Локи терялся в догадках. Мать и тюремщик явно недолюбливали друг друга. Неужели в поселении не было никого, кто лучше мог бы справиться с ролью надсмотрщика? Фригг так ничего и не ответила. Сухо попрощавшись и не разрешив даже проводить себя, она вышла, гулко ударив рукой по столбу. Локи выглянул за дверь и проводил недоуменным взглядом удаляющегося Хугина. Неужели отец не доверяет даже маме?
— И кто из вас убийца, а кто — государственный преступник? — насмешливо спросил он, оборачиваясь.
— Я, скорее, второе, — ответил целитель.
— Я здесь по своей воле и со своими целями, — перебил Хагалар. — И я думал, ты поедешь домой добровольно…
— Вертолет во дворце сломают, — пояснил Локи, пряча торжествующую улыбку. Он прекрасно знал, как бесят надменного мага его новые друзья и увлечения. — И опыты с оксидом натрия я там проводить не смогу.
— О да. Соедини его с известкой и получи… — раздраженно бросил Хагалар.
— Оксид натрия с оксидом кальция не среагирует, — повысил голос Локи, указывая на позорную ошибку. Он очень хорошо помнил первый день, когда маг спрашивал его про гипотенузу и смеялся над незнанием щелочей. — Вот с водой, диоксидом углерода или оксидом алюминия — это другое дело. Не правда ли, учитель? — Локи подарил магу еще одну презрительную усмешку, прежде чем с чувством собственного достоинства покинуть залу.
— Паршивец… — процедил сквозь зубы Вождь. Он страстно желал поставить зарвавшегося мальчишку на место. О, как он валялся на полу, воя от иллюзорной боли! Каким почтительным стал после! Ётун Одина побери: воспитал себе деток, нечего сказать!
— Он очень увлечен наукой естества, — промолвил Алгир. — И, кстати, ты заметил, что с его появлением прекратились взрывы и серьезные нарушения законов?
— О да, божественное влияние, не иначе, — мрачно бросил Хагалар. — Dummes Kind{?}[Глупый ребенок], ему никогда и нигде не позволят заниматься только тем, чем он хочет.
Маг сел на скамью и шумно выдохнул, приводя мысли и чувства в порядок. Он стал слишком чувствительным к провокациям. Но каков мальчишка: смог противостоять родной матери, не поехал на очередной разнос к отцу. Только вот в покое его теперь не оставят, а после дня рождения вряд ли вернут назад. Все планы, все усилия пойдут прахом, и все из-за безрассудства и спеси юного глупца!
— О Иггдрасиль, дай мне сил не сжечь его заживо по-настоящему! — взмолился маг, вспоминая былое прошлое, когда почти любая проблема решалась одним щелчком пальцев. Есть враг — и щелк — он уже догорает в ближайшей канаве. Очень удобно. Для войны. Но не для мирной жизни.
