— Вот о чем, — Хагалар мановением руки соткал из воздуха листки белой бумаги для стукалок. Перевернув пару страниц, остановился на одном, особо впечатлившем его месте. — «Ни в коем случае нельзя подключать бытовой прибор к электронным энергоэкономичным штекерам или инвертерам, которые преобразуют постоянный ток в переменный с напряжением 230 V». — Хагалар сделал паузу, чтобы насладиться недоуменным лицом друга.
— Как видишь, ich habe ihm einen Gefallen getan{?}[ Я оказал ему услугу], усыпив ненадолго. Проснется и с новыми силами сможет разбивать всем головы своим ручным вертолетом.
— А Беркане ты тоже услугу оказывал, когда против ее воли притащил в поселение отверженных?.. — неожиданно даже для самого себя спросил Алгир.
— Не только ты своими лекарствами можешь спасать жизни, — сухо ответил маг, ожидая подвоха: к чему целитель вспомнил о девушке?
— Так ты ее спас? Скорее уж погубил окончательно. — Алгир подошел к двери, отделяющей предбанник, где когда-то отдыхал измученный сын Одина, от основной комнаты, где лежали немногочисленные больные. Приоткрыл дверь, заглянул. Девушки-целительницы одними губами прошептали, что его помощь пока не требуется.
— Ты мог бы рассказать о случившемся ее отцу, а не притаскивать молоденькую, несовершеннолетнюю девочку в мир, где она никогда не сможет иметь семьи, — Алгир столкнулся с насмешливым и брезгливым взглядом Хагалара. Ну конечно, кому он рассказывает о семье и семейных ценностях! — Ты даже не представляешь, насколько важны семья, дети для женщины… Хотя кому я говорю: у тебя-то семьи никогда не было.
Насмешливый взгляд быстро сменился на оскорбленный. У Алгира возникло неприятное чувство, что Хагалар просто играет с ним как кошка с мышью, заставляя читать по своему лицу заранее продуманные и совсем не выстраданные эмоции.
— Во-первых, ты не знаешь, что тогда произошло, — начал мастер магии, поднимаясь.
— Зато я знаю тебя несколько тысяч зим и не сомневаюсь, что ты нарочно привел ее сюда. Она была нужна тебе.
— Даже если и так, с чего девочка тебя заботит?
— Память, смотрю, тебя уже подводит, Вождь. Хотя, конечно, тот факт, что я вел беременность матери Одиндоттир, легко забыть. Ведь это была такая мелочь, всего лишь авантюра, из которой ничего не вышло!
— Да, я и в самом деле забыл, — Хагалар несколько раз задумчиво провел пальцами по небольшой бородке, будто стараясь вспомнить давнишнее. — Но семья — далеко не главное в жизни.
— Говорит тот, у кого семьи никогда не было, — иронично заметил Алгир. Его всегда поражала способность Хагалара рассуждать даже о том, о чем он не имел ни малейшего представления!
— Была. Если ты не следил за мной последние семьсот зим, то будь поосторожнее со словами.
— Мы оба знаем, что она была не более чем фальшивкой, — припечатал Алгир. — А уж твой побег…
— Да кто бы говорил, — на лице боевого мага змеилась ядовитая усмешка. Он с трудом удержался от жгучего желания сломать давнишнему другу хотя бы руку. В последнее время обузданная жестокость стала не просто напоминать о себе, а рваться всеми силами наружу. Хагалар глубоко вздохнул и досчитал до десяти. Нельзя давать волю внутреннему зверю, иначе многие могут пострадать. Перед глазами расцвела ярким цветком картинка из прошлого с персонажами из настоящего. И вновь он видел распятого детеныша и собственную руку, наносящую непоправимые увечья. А ведь и правда, единственное, что смогло научить юнца почтительности, была боль… Легкая пытка принесла неожиданные плоды. Ему ничего не стоит запугать Локи до смерти, измучить так, как не умел даже Один, сломить его дух и сделать покорным рабом своей воли. Но не этого он хотел и не такими методами будет пользоваться.
— У меня была самая, как ты выражаешься, настоящая семья. По ту сторону тьмы… — С горькой улыбкой произнес он, опуская взгляд и зажмуриваясь, чтобы прогнать кошмарные наваждения. — Я вернулся в Асгард после смерти последней дочери. Глупая смерть была, очень глупая…
Силой мысли он материализовал собственные обрывочные воспоминания. Горящая плоть, истошные вопли, почерневшие остовы домов, сверкающие молнии… Голограммы были куда бледнее реальности.
— Царица ищет встречи с тобой! — послышался голос новенькой магиологички. Она не смела войти в дом исцеления, поэтому кричала прямо с порога.
— Das hätte noch gefehlt!{?}[Этого только не хватало!] — злобно пробормотал Хагалар, жестом отсылая девушку. — Что ей тут понадобилось?
Алгир поспешил на улицу, чтобы избежать нежелательной встречи, но не успел. Царица в длинном голубом одеянии, которого не коснулись даже брызги дорожной грязи, уже подходила к дому. Бежать было некуда: скрыться в основной зале Алгир тоже не успел. Пришлось преклонять колени как в старые добрые времена, когда он клялся в верности молодой царице, и уповать на то, что она его не узнает.
— Приветствую тебя, Хагалар… — послышался глубокий голос над головой. — И ты здесь?!
Алгир не ответил, только еще ниже опустил голову. Все надежды растаяли в одночасье, словно призрачный сон: не так то и сильно он изменился за несколько столетий. Не то, что некоторые, искавшие приключения в темных мирах.
— Не знала, что ты жив да еще и выглядишь так молодо. Будто время вовсе не отпечатывается на тебе.
Алгиру показалось, что в голосе царицы сквозила откровенная ненависть и разочарование. Целитель сглотнул: вот ведь чего он никак не ожидал, так это встречи с той, кого лечил еще девчонкой. Он знал о Фригге то, что мог знать только врач, и за одно это знание она когда-то жаждала его смерти. Правда, это было давно, даже до предложения Одина, но воспоминания угроз так просто из памяти не сотрешь.
— Твой муж знал. И о том, что я здесь, тоже, — бессвязно пробурчал Алгир.
Фригга не удостоила его ответом, но велела подняться. Целитель перевел дух — вряд ли с ним еще будут разговаривать.
— Зачем ты прибыла сюда, прекраснейшая из бессмертных? — взял слово Хагалар. — Разве же в мире отверженных стоит гулять той, кто владеет всеми девятью мирами?
— Я прибыла сюда, чтобы вернуть домой моего сына, — с достоинством ответила царица.
— Приказ Одина? — нахмурился маг.
— Желание матери.
Алгир отступил в тень, чтобы со стороны понаблюдать за немым противостоянием Фригги и Хагалара. Не прошло и одной зимы с тех пор, как прохладным осенним утром маг вел немой диалог с Одином над телом Локи. В этот раз немой разговор тоже имел место, но не словесный, а эмоциональный. На лицах обоих противников были написаны решимость и нежелание уступать. Когда-то давно Фригга с Хагаларом были настолько дружны, что их желания, вкусы, любимые напитки и запахи совпадали. Но теперь, когда маг противопоставил себя царской семье, о счастливой молодости стоило забыть…
— Прекраснейшая, вспомни, что на этой земле законы Одина не имеют силы. — Вождь первым начал словесный бой, наступая на соперницу. Это был его излюбленный прием: сочетание твердого голоса, прямой осанки и отрывистых жестов. Алгир отлично знал все приемы бывшего друга. Как и царица.
— Послушай, Хагалар, — Фригга вместо того, чтобы отступать, сама сделала шаг вперед, а лицо из надменного превратилось в суровое и безжалостное. Таким Алгир его видел только на редких публичных казнях. — Локи — мой сын, и моя воля — закон для него, ты должен это знать.
Хагалар стоял напряженный, готовый к решительным действиям, но отвечать, тем не менее, не спешил.
— Приведи его, — приказала царица.
Алгир чуть не бегом выбрался из дома исцеления, который грозил превратиться в арену для настоящего поединка. Пора снова поставить около порога флюгер, который предупреждает о приходе нежданных гостей. Рука чуть саднила — он таки ударился о столб, несмотря на яркую раскраску последнего. Хагалар проводил его долгим взглядом и начал снова.
— Прекраснейшая…
— Ни слова!
— Ты совершаешь ошибку.
— Спасаю ему жизнь от ваших взрывов, — резко ответила царица. В мелодичном голосе проскальзывали нотки стали и гнева.
