Локи закатил глаза к лазурно-голубому небу. Час от часу не легче: белка не могла говорить, но могла писать. Таки настоящий соглядатай отца? Не расскажет, так напишет, если ей что-то не понравится. Значит, опять никакой свободы, придется беспрекословно подчиняться ей, как раньше отцу? Надо узнать её намерения. Но для этого придется переписываться… С белкой? Это было выше его сил и понимания. И с какой стати изначальна тварь выбирает, какую лошадь покупать бывшему царю Асгарда? Но не спорить же с ней! Локи на мгновение представил себе, как они с белкой устроят письменный спор на мокром песке: да весь Ванахейм сбежится поглазеть!
Быстро оседлав коня, Локи выехал все на тот же пустой пятачок земли, расшагивая животное. Огромный конь, около двух фатомов в холке, огненно рыжего, «живого» окраса, с белыми гольфами, широкой полосой на лбу, «медной» гривой и длинным пышным хвостом великолепно смотрелся под Локи, о чем не замедлил сказать торговец и написать белка. Коротко кивнув, царевич начал рысить, толкая коня в повод и наблюдая за тем, какими широкими и плавными становятся его движения. Раз отец не лишил блудного сына титула и силы, придется участвовать в сотне праздников и шествий, а значит, они с лошадью должны составлять единое великолепное целое. На галопе Локи попытался сделать пируэт, и у него отлично получилось. Лошадь слушалась идеально, будто знала его всю жизнь. Когда царевич спросил об имени и услышал «Марципан», хищная улыбка непроизвольно озарила лицо: уже за одну «вкусную» кличку он был готов купить этого коня. Марципаны он очень любил, теперь выяснилось, что и они любили его, по крайней мере, один из них.
Отшагивая коня, Локи уже не сомневался, что возьмет именно его — после несносной лошади Тора ехать на спокойном «измельченном миндале» одно удовольствие.
«Бери» — приказала белка. Локи утвердительно кивнул, не собираясь спорить со спутницей. Кто знает, как может отомстить обиженная белка? Хозяин расплылся в невероятно милой улыбке и отчаянно закивал, бормоча про «прекрасный выбор».
Гулять по ярмарке с конем было крайне неудобно, поэтому Локи отвел его на постоялый двор. Возвращаться туда пришлось еще пару раз: многие покупки оказались слишком громоздкими, чтобы таскаться с ними весь день. Открывая дверь в комнату, царевич страстно желал, чтобы там не было отца. В этом ему повезло: за весь день они ни разу не столкнулись ни в комнате, ни на самой ярмарке. Из покоев Локи захватил белую бумагу для стукалок и грифель.
«Ты говорила с лошадью?» — написал он на бумаге.
«Да» — тут же ответила белка.
Локи, усмехнувшись, кивнул, выражая благодарность. Сама мысль о бурной переписке с белкой вызывала у него нервный смех. Ходить по базару и советоваться с ней, что именно покупать. Такого даже в театральных постановках не увидишь!
Локи принялся методично скупать все необходимое по списку. Белка больше не мешала ему, устроившись на плече и задремав. В первую очередь Локи интересовали ткани, которыми он мог украсить новое жилище. Ванахейм славился своими полотнами и посудой из металла и дерева, на которых умелые женщины выводили самые невероятные рисунки. В основном, правда, иллюстрации к священным книгам. Религий в Ванахейме было столько же, сколько и деревень, поэтому разобраться, кто где и почему нарисован, не представлялось возможным. Локи неспешно переходил от одной лавки к другой и везде слышал только язык асов. Это начинало раздражать. Ванахейм изобиловал традициями, обычаями и мелкими празднествами. Существовала своя особая система вежливости, не позволяющая пользоваться левой рукой, указывать пальцем, касаться головы собеседника, сидеть, положив ногу на ногу, ссориться и говорить о политике. Древняя культура дополнялась не менее древним и простым языком, который, казалось, вымер. Дойдя до мастерской с инструментами, Локи решился завести еще один разговор.
— Harga ini berapa?{?}[Сколько это стоит?] — спросил он, указывая на топорик.
— Тебе уступлю за четыре мелких серебра, — тут же отозвался купец.
— Malah sekali!{?}[Как дорого!] — Локи попытался заставить вана перейти на его родной язык.
— Нет, цена очень хорошая, — тот будто не замечал потуг собеседника.
— Две! — сдался Локи.
Они долго спорили и отбивали необходимые по весу кусочки серебра, после чего Локи удалился, довольный собой и покупкой.
Несколько часов пролетели незаметно. Заполучив все необходимое, царевич двинулся к постоялому двору, собираясь предъявить отцу покупки и остатки денег. Рататоск, мирно спавшая на плече, пробудилась, застрекотала. Локи дернулся, когда в ухо впились остренькие коготки, а стрекот почти оглушил его. Запоздало пришло осознание происходящего. И что же он делает? Идет к отцу отдавать серебро? Этого не хватало! Царевич принюхался, улавливая вкусные запахи эфирных масел. Осмотрелся, понял, что находится среди лавок с безделушками. Раз отец отдал ему деньги, он их потратит полностью — сохранять для себя нет смысла: в поселении они ни к чему, а совершать какие-то покупки в Асгарде он не планировал. Неприятные мысли, отошедшие на второй план во время прогулки, снова захватили его: когда-то получить деньги и погулять по ярмарке в одиночестве было пределом его мечтаний. Но теперь, после Бездны и обретенной самостоятельности, эта подачка вызывала ненависть и брезгливость. Кроме прочего пришлось признать, что прогулка в одиночестве — странный зверек не в счет — не столь весела, как ему представлялось в детстве. Она больше походила на рутину. В течение дня он несколько раз ловил себя на воспоминаниях о том, как хорошо проводил время с Тором и слугами. С какими горящими глазами они бегали, если им позволяли, от одной лавки к другой. Смотрели на прыгающие фонтаны, пытались поймать в небольшом прудике огромную рыбу, раскрывавшую рот в надежде, что её покормят хлебом. С ярмаркой Ванахейма было связано столько хороших и светлых воспоминаний, что на мгновение Локи показалось, будто он увидел в толпе себя вместе с братом. Конечно, это были другие дети, но как похожи!
С тяжелым сердцем царевич подошел к очередному улыбающемуся купцу и принялся торговаться за какую-то совершенную безделицу. Спор увлек его, отогнав грустные мысли, и скоро он уже, подобно себе прошлому, быстрыми шагами пересекал улицы, выискивая знакомых с детства торговцев и скупая все, что душа пожелает. Жадный взгляд выцеплял на прилавках красивые, ненужные безделушки, получить которые он мечтал столетиями. В мешочке звенел почти бесконечный запас серебра, распаляющий желание обладать. И только голод заставил царевича остановиться подле лавки с горячим рисом. Уличная еда была простой, без всяких излишеств и соусов, но от этого не менее вкусной. Прикончив плошку белого, отварного, тающего во рту риса, Локи вспомнил о спутнице. Она ведь тоже голодная. Придется кормить, а то еще нажалуется отцу. Только вот что ест изначальная белка? Вряд ли простые орехи. Локи провел рукой по плечу, намереваясь снять Рататоска и попросить его описать свои вкусовые пристрастия, но пальцы ухватили пустоту! Царевич остановился так резко, что спешащая за ним дородная матрона врезалась в него. Локи пробурчал невнятные извинения и принялся осматривать и ощупывать каждую складку на одежде. Белка же только что была здесь! Руки царевича лихорадочно мяли светлую ткань, но безрезультатно — зверек испарился, словно его никогда и не было. Локи прошиб холодный пот. Таки свершилось: он потерял соглядатая отца. Или его украли? Или белка, задремав, свалилась с его плеча, а он даже не заметил? Или она отправилась докладывать отцу о том, что он смеет тратить царские деньги на бесполезный хлам? Локи кинулся назад к лавкам, где покупал бессмысленные побрякушки. Кислород с трудом пробирался в легкие — к непривычному воздуху добавилась еще и паника от содеянного. Купцы встречали тяжело дышащего и волнующегося царевича добрыми улыбками и объятиями, интересовались, что ему угодно на этот раз. Заслышав сумбурные вопросы о белке, кивали и утверждали, что она спала на его плече, сочувствовали, предлагали пойти и купить новую. Локи перевел дух: купцы видели её спящую на плече, значит, она не к отцу побежала. Значит, украли! Локи чуть не взвыл, когда очередной ремесленник в порыве сочувствия предложил подарить белку во много раз красивее прежней. Если Рататоск и правда украли, то нарушится мировое равновесие — изначальная белка не может надолго покидать свой пост. Что случится с орлом и драконом, когда они не досчитаются своей приятельницы? Локи понятия не имел, какими именно полезными делами, помимо сплетен, занималась белка, но был уверен — её обязанности связаны с благополучием всех миров. И почему он сразу не отправился к отцу, как собирался, а остался на рынке — тогда бы белка не потерялась! И вот теперь он не может вернуться домой без нее — отец сдерет с него шкуру заживо и будет прав!..
