Ученый тихонько встал, стараясь не разбудить спящих и не столкнуться со встающими. С тех пор как Алгир, мастер логистики, поведал ему, что в распоряжении поселения есть кусочек Тессеракта, с чьей помощью магиологи собираются соединять миры, Раиду не находил себе места. Вот она, возможность проникнуть в Мидгард в обход Хеймдаля и забрать оттуда все самое ценное. Естественник подверг беспощадному допросу немногих логистов, которые на момент катастрофы находились в поселении, и выяснил, что из всех достижений науки среднего мира надо как можно быстрее обзаводиться электрическими генераторами. Без прирученных молний, закованных в тонкие гибкие кандалы неизвестного материала, все поражающие воображение достижения мидгардской техники были не полезнее замысловатой мебели. Заполучить такие генераторы значило еще на шаг обогнать невесть что возомнивших о себе магов, получить собственный источник практически безграничной энергии, не требующей создания смертельно опасных артефактов. Энергия и информация — эти два слова чаще других звучали в рассказах логистов о технике. Как ни тяжело было это принять, но смертные были кругом правы. Информация, накопленная в поселении за тысячелетия исследований, нуждалась в новых методах, библиотечная система катастрофически не справлялась с нарастающими объемами данных, получаемых учеными. И это при том, что результаты каждого исследования существовали в единственном экземпляре, а при переписывании или перенаборе обрастали нелепейшими ошибками. Верхний мир нуждался в технологии книгопечатания. Значит во время вылазки придется искать еще и печатные станки.
Но в первую очередь карандаши. Логистам запрещалось вывозить вещи из других миров, но один из них то ли специально нарушил запрет, то ли просто забыл вынуть карандаш из кармана куртки, когда возвращался в Асгард — никто не знал точно, но маленький простой карандаш в поселение попал. И не только в поселение, но и в руки самого Раиду, который подвергнул графит тщательному анализу и установил, что карандаши — предмет первой необходимости. Асы знали грифели и раньше, но они пачкали бумагу, к тому же держать их было крайне неудобно. Перья для бумаги и ножи для дерева, неудобные и быстро выходящие из строя, по-прежнему не имели достойной замены. Ученый еще долго клял себя за то, что гениальная идея склеить деревянные пластинки, чтобы уберечь руки от пишущего материала, пришла не в его голову.
Естественник тихо подходил к лабораториуму, намереваясь разобрать документацию по Каскету и наметить план работы на ближайшие три ночи. Как только появится возможность организовать транспортные порталы, поселение будет занято спасательной операцией по поиску логистов, запертых в иных мирах, а он, тем временем, скупит все карандаши из всех лавок Мидгарда.
Раиду горел от нетерпения и жажды новых открытий. Какого же было его изумление, когда он заметил, что в лабораториуме горит свет. «В Бездну Беркану!» — тихо выругался ученый. Посвящать магиологичку в свои планы он не собирался.
— Локи!.. — только и сумел выдавить он от изумления, переступив порог дома. Сиятельный царевич сидел, сгорбившись, над бумагами. Вид у него был крайне утомленный.
— Ты сегодня рано, — Раиду настолько не ожидал увидеть своего кумира, что даже забыл поклониться и застыл, не закрыв полностью дверь.
— Я сегодня поздно, — откликнулся Локи, повернувшись: выглядел он ужасно.
— Ты еще не ложился? — ученый приблизился и осмотрел горы бумаг, исписанных ужасающими почерками. Да как посмели исследователи столь жутко писать и сокращать, если собирались давать бумаги самому Локи?! А ведь всего одна машинка для письма, вроде тех, что используют библиотекари, в каждом лабораториуме навсегда решит проблему ужасного почерка ученых.
Раиду бросил мимолетный взгляд на сундук с реактивами. Вчера днем он обнаружил на полу перекись водорода, йод, бриллиантовый зеленый и прочие медикаменты, хранящиеся обычно под замком. Ученый убрал их обратно и решил выяснить, кто же поранился и чем, но ни у кого из членов фелага никаких царапин не нашел. И только сейчас, глядя на доспехи бога, он вдруг понял, что под ними можно скрыть травмы любой степени тяжести.
— Твои дух и тело в порядке? — спросил Раиду невпопад.
— Я устал, — Локи положил голову на руки. — Я закончил с этим, теперь мне надо найти проверяющих.
— Позволь помочь тебе найти тех, кто достоин, — Раиду едва удержался на месте: так и хотелось подойти ближе и проверить, нет ли у бога температуры, а то выглядел он совсем разбитым. — Перед длинной дорогой в чертоги неизвестности любому нужен отдых и сон.
— Хорошо, — царевич кивнул, подавляя зевок.- Спасибо. И, Раиду, — ученый затих, — что тебе привести из Ванахейма?
— Из Ванахейма? — естественник не сразу понял суть вопроса.
— Я никогда не привозил оттуда подарков, но раз Беркана просит… — сын Одина помотал головой, отгоняя сон.
Раиду застыл, не зная, что и сказать. Подарок? Из рук самого Локи? Он не смел об этом даже и мечтать.
— Подумай до завтра, — Бог встал и, пошатываясь от долгого сидения, направился к выходу. — И скажи мне, — он остановился, — у вас есть серебро?
— У нас… Не совсем, — Раиду замялся. — Своего нет, ведь у нас все вещи общие. Серебро у логистов.
— И ничего нельзя сделать, — Локи кивнул каким-то своим мыслям и вышел за дверь.
— Gute Nacht, Eure Hoheit!{?}[Спокойной ночи, Ваше Высочество!] — крикнул Раиду и, выждав пару минут, склонился над бумагами. Его руки чуть дрожали, а дыхание сбивалось. Он прикасается к формулам, которые составил сам Локи. Более того, бог обещал привести что-нибудь из самого Ванахейма! Раиду не мог поверить в такое счастье. Чем лучше он узнавал младшего наследника, тем больше восхищался им. Это был настоящий царевич — такой родной и, одновременно, такой неприступный. Его скромность и сдержанность в общении, даже скрытность вызывали немое восхищение. Ведь Раиду был наслышан о подвигах сына Одина, но сам сын Одина о них не упоминал и не кичился ими.
Ученый собрал листы, отметил, что они все пронумерованы. Почерк Локи вызывал у него зависть чуть не с первого дня знакомства. Царевич неимоверно быстро и четко выводил руны, не допуская ни единой ошибки. Раиду однажды осмелился спросить, умеет ли сын Одина рисовать, и тот тут же в несколько штрихов изобразил лабораториум. Линии были просто идеальными — геометрические фигуры получались у царевича как ни у кого. Раиду казалось, что он никогда не видел такой красоты, хотя часто работал со стариками, а их почерки отличались большим изяществом.
За окном светало. Надо было взять документы и пойти искать мага, но Раиду не мог отказать себе в удовольствии посмотреть, что же именно придумал бог. Он до сих пор не мог отойти от вчерашнего триумфа. Локи так долго делал артефакт, что стоящий чуть в отдалении заносчивый маг, страхующий его, уже был готов вмешаться, но… Его помощь не потребовалась — все вышло идеально, так, как мог сделать только Локи. Даже Вождь, присутствовавший при священном действии, похвалил его работу.
— Прелестно, ребенок. Вот ведь, что значит хорошая работа! Ты же можешь, любишь и умеешь учиться, так что ж ты сейчас дурью маешься?
— Может, потому, что в кои-то веке я учусь тому, что нравится мне, а не тому, к чему меня принуждают? — сколько искренней радости было в этом простом ответе. Раиду даже немного обиделся, что теплая улыбка довольного собой Локи предназначалась не ему.
— А, ну если так, тогда ладно, тогда я подожду, пока свобода тебе наскучит, — слова мага потонули в громе криков и аплодисментов. Никто не ожидал, что у молодого мага получится создать артефакт самостоятельно, что не понадобится помощь профессионала. Но нет, все ошиблись. Сын Одина, как всегда, первый! Раиду углубился в чтение. Все формулы были записаны правильно, без единой ошибки — только боги могут за несколько месяцев освоить науку естества, которой другие посвящают многие зимы.
Ученый оторвался от чтения и наморщил лоб. Он же обещал, что отдаст текст на проверку… Больше всего на свете он не любил договариваться с магами насчет проверок формул, всегда оставлял эту работу на общительного брата, но не доверять же ему листы самого Локи! Раиду резко встал и, несколько раз проверив, что не забыл и не потерял ни один листочек, вышел из лабораториума.
