— Я уже вел однажды армию, — задумчиво прошептал младший царевич. — Не лучше ли не пытаться делать то, что не получается?
Тор не нашелся, что на это ответить. Брат выглядел таким счастливым, когда говорил эти несуразности! Бог грома не мог поверить своим ушам. Чтобы Локи, которого он знал, вдруг отказался от войн и интриг, которые так любил, и употребил бы свои силы и таланты на благо Асгарда? В это не верилось, но старший царевич видел, что брат, живя в поселении, вновь становится похожим на себя прежнего. Неужели скоро дойдет до того, что он сменит имя, уйдет из семьи и останется среди преступников навечно? Тор знал, что во многих государствах с сильной религиозной властью существовала прослойка населения, отринувшая общество и посвятившая себя служению богам. И вот Локи, Бог, собирается отказаться от себя, от семьи и посвятить свою жизнь какой-то глупости? Старший царевич решил расспросить Джейн о земной науке. Две ночи. Всего через две ночи он будет вместе с ней.
Время пролетело незаметно, и Тор стал собираться в обратный путь. Он тепло попрощался, заверил брата, что скоро с ним увидится. Локи просил передать всяческие пожелания отцу и матери. Уверял, что соскучился, и что, если на то будет воля Одина, он бы приехал в Гладсхейм в ближайшее время. Тор ответил любезностью на любезность и покинул поселение со спокойной душой и чистым сердцем. Только одна мысль не покидала его еще долгое время — а сказал ли лживый братец хоть одно слово правды?
Локи долго стоял у ворот и смотрел вслед удаляющемуся братцу. Приклеенная улыбка постепенно сползала с его лица. Теперь, наконец, можно расслабиться. Маг резко развернулся и зашагал прочь по хорошо утоптанной дороге. В лабораториум он опоздает, но в этот раз у него хотя бы есть оправдание. Брат. Брат лишним не бывает — царевич понял это достаточно давно и теперь делал все, чтобы переманить бога грома на свою сторону. Он очень хорошо помнил предостережение, брошенное по дороге с Радужного моста. Крайне опасное предостережение, ведь Тор не Один: он сперва бьет молотом, а потом разбирается, что к чему. И хотя Локи был абсолютно уверен в себе и знал, что в ближайшее время не влезет в опасные авантюры, он не мог быть уверенным в том, что брату не померещится измена, и что он не придет разбираться вместе со своими дружками. Локи поморщился: четверка прихвостней приезжала к нему несколько раз, делала вид, что ничего не случилось. Как же все это было противно!
— Лооооооокииииииии! — послышался душераздирающий крик.
Царевич остановился, напряг мышцы. Только не оборачиваться, только не дать этой твари…
— Локи! — на него прыгнули, обхватив руками шею, а ногами грудь. Царевич пошатнулся, но устоял на ногах — уже привык к подобным проявлениям нежности.
— Локи, Локи, Локи! — высокий голос бил по ушам, а тонкие руки душили, схватив за шею чересчур крепко.
— Слезь с меня, Беркана! — прохрипел Локи, как он сам надеялся, грозно.
— Ой, да, конечно! — девчонка тут же оказалась в сугробе, но мгновенно вскочила на ноги и принялась прыгать вокруг бога, поднимая вихри снега.
— Локи! Локи! Локи! Я так за тебя рада! Ты, ты просто молодец! Такой артефакт! О Локи!
Царевич закрыл глаза, не решаясь вмешиваться в словесный поток. Ивар предупреждал его о Песчанке, говорил, что она не совсем в здравом рассудке, и Локи живо убедился в этом, когда столкнулся с девчонкой впервые. Это произошло около месяца назад. Тогда она тоже прыгнула ему на шею с воплем «Локи!». Не разобравшись в ситуации, царевич поступил так, как поступил бы любой воин на его месте — просто перекинул напавшего через себя. Когда же он пригляделся к распростертому на снегу телу, то испугался, что сломал ребенку позвоночник — на вид девочке было не более семисот зим. Но, оказалось, что её кости могут выдерживать даже мощную магическую атаку. Также оказалось, что она, несмотря на маленький рост и детское личико, уже разменяла полторы тысячи зим. Мышлением и поведением, правда, больше напоминала ребенка, а не взрослого. Когда же Локи задал Ивару абсолютно закономерный вопрос, мол, кто пускает это чудо в лабораториумы, тот только плечами пожал: «Да Песчанка совсем не опасна, а в лабораторумах ведет себя смирно и вообще ей порой такие решения приходят в голову, которые никакой логике не подвластны. Науке просто необходимы свихнутые, особенно магической». Локи тогда только головой покачал и дал себе слово, что никогда не будет ни работать с ней, ни даже видеться, но, хитрая и юркая, словно птица, в честь которой получила прозвище, Песчанка умудрялась сама его находить и виснуть на шее. Правда, стоило отдать ей должное — точно также она висла на всех высоких мужчинах, испытывая к ним какую-то непонятную детскую идеализирующую любовь. Вот и Локи не избежал участи быть объектом страсти юной девушки. Пожалуй, даже мести читаури он не боялся так, как эту девочку, которая могла вывернуть из-за любого угла и с воплем броситься на него.
— Локи! — Беркана, видимо, заметила, что он совсем отключился от реальности. — Локи-Локи, помоги мне!
— В чем? — с опаской спросил бог, понимая, что отступать и бежать некуда и он обречен.
— Мы, мы закончили с артефактом. Сделай конечную формулу. Я тебя очень прошу. Ну Локи!!! — и девочка встала на колени прямо на холодный снег. Царевич только брови нахмурил. Сделать конечную формулу? Собрать воедино все выкладки команды, которая работала с артефактом много месяцев, если не лет, и подобрать единственно верное решение? Да этим занимаются только опытные маги, а вовсе не такой, как он. Но раз девчонка настаивает…
— Я прошу тебя! Очень, очень прошу! Я видела, как ты сегодня с артефактом. Раз! Два! И все готово! Локи-Локи, ты такой старательный! — девочка молитвенно сложила руки, сжав край его плаща. — Ну Лоооооки!
— Хорошо! — он кивнул головой. — Я все сделаю. Где документы?
— Ура!!! — девочка умудрилась подпрыгнуть прямо с колен. Её тело было очень гибким и сильным, несмотря на сидячий образ жизни, присущий здешним ученым. — Пойдем! Пойдем! Пойдем!
Беркана бросилась вперед. Локи едва поспевал за ней, утверждаясь в мысли, что сильно опоздает в лабораториум. Старик будет ругаться. Ну и ётун с ним!
Беркана привела его в деревянный домик, очень похожий на лабораториум самого Локи, только меньших размеров. Находившиеся там асы поздравили его с победой над артефактом, восхитились его знаниями и умениями, а также выдали множество бумаг и указаний к ним. Локи и представить себе не мог, сколько же макулатуры накапливалось за время работы над артефактом. И со своим фелагом, и с Иваром он работал совсем по-другому. Уже на выходе, с трудом удерживая гору документов, Локи вспомнил о письме отца. Задержался у входа, вскрыл его. Идеальным почерком, к которому его самого и Тора с детства заставляли стремиться путем самых разных, чаще неприятных, ухищрений, было выведено «Приветствую тебя, Локи. Я обещал возместить твои вещи. Послезавтра поутру приезжай с Тессерактом в Гладсхейм. Мы поедем на ярмарку. Вдвоем. На три ночи. Буду ждать тебя в предрассветном часу.» Локи пару мгновений смотрел на размашистую подпись отца, а потом медленно смял лист и сильно пожалел, что не может вызвать огонь и сжечь письмо одним мановением руки. Вдвоем. То есть без Тора. На ярмарку. Ох, какое тонкое издевательство! Вся радость по поводу удачного проведения эксперимента и не менее удачно разыгранного перед братцем представления улетучилась, уступив место ярости и стыду. Не прошло и двух месяцев, как он хамил отцу на кладбище. С тех пор они виделись всего пару раз на совместных трапезах и перекидывались едва десятком слов, и вот теперь его заставляют ехать на ярмарку. На три ночи. Без денег. Локи не сдержался и выкинул письмо в глубокий снег. Ни у него, ни у Тора никогда не было личного серебра. Придется просить. Унижаться. Опять смотреть на мир из рук отца. Ему, бывшему царю Асгарда, наследнику Етунхейма и почти правителю Мидгарда! Да его в жизни так не унижали! Лучше пешком ходить до столицы, чем о чем-то просить приемного отца! Раздираемый яростью, он и не заметил, как вошел к себе.
