Еще больше удивление вызывали направления деятельности поселенцев. Оказывается, большинство занималось не работой на благо Асгарда, а работой на благо Девяти миров и поддержанием мирового баланса. В лабораториумах ученые создавали множество артефактов, которые распределялись по прочим мирам. Кроме того, если в каком-то из миров обнаруживался артефакт, по тем или иным причинам нарушающий равновесие всего сущего, чаще всего своей невиданной силой, его изымали, а вместо него в нужный мир и нужную страну доставляли несколько меньших артефактов, примерно равных по силе и способностям отобранному. Разумеется, после разрушения Радужного моста эта работа остановилась, но артефакты продолжали создавать в огромных количествах. Локи с удивлением узнал, что, оказывается, Мьёльнир, выкованный в сердце умирающей звезды, был как раз таким «изъятым», и что взамен ему маленький мирок получил с полсотни менее разрушительных, но тоже боевых артефактов.
Однако избранного Локи артефакта все это не касалось. Он был простым, во всяком случае, Ивар уверял, что ничего сложного делать не придется. Работа была связана с пламенем, и именно его строение Локи и приходилось изучать. Он и не думал раньше, что пламя — это просто соединение некоторых элементов с кислородом, практически оно являлось концентрированным теплом. Не думал он и о том, что яркость пламени зависит от состояния вещества — газы горели бесцветно, зато твердые вещества, вроде угля и фосфора, — очень ярко. Он с удивлением смотрел на то, что осталось после сожжения фосфора — на фосфорный ангидрид, как Ивар назвал этот белый порошок. С огромным усилием получилось уложить в уме, что продукт сгорания водорода — это пары воды. Вода и пламя порождали друг друга, а ведь в природе, в обыденном ее понимании, одно уничтожает другое. «Как заклятые друзья» — мелькнуло в голове у Локи, но он тут же подавил забавную мысль, чтобы не пропустить очередное чудо: негашеная известь заставила водород загореться ярким светом.
Но, несмотря на красоту некоторых опытов, пламя не было столь интересно, как прочие причудливые взаимодействия веществ, которые Локи уже знал, поэтому слушать и смотреть, как Ивар показывает ему стеариновую свечу, заставляет всматриваться в нее и монотонно бубнит — было невыносимо. Зачем ему знать, что конус делится на три части: на внутреннюю темную, где находятся ненакаленные пары и газы, на среднюю, одевающую тонким слоем внутренний темный конус и являющуюся наиболее светлой частью пламени, в которой содержатся твердые частицы вещества, и наружную — бледную, внутри которой находится наиболее нагретая часть пламени? Локи едва не зевал, глядя, как кусочек фарфора, сунутый в среднюю часть пламени, покрывается твердыми частичками — сажей; как по трубке, вставленной во внутреннюю часть, поднимаются газы, которые можно зажечь на другом конце. В пол-уха слушал, что твердые частицы угля приходят на поверхности пламени в соприкосновение с кислородом воздуха и дают угольный ангидрит. Все это было слишком скучно. Локи с нетерпением ждал, когда же Ивару надоест пичкать его глупой теорией, когда они перейдут к тому, что ему и придется делать во время эксперимента, а именно — не допустить взрыва гремучего газа.
— Сын Одина должен знать: чтобы получить спокойное пламя водорода в кислороде и избежать взрыва, нужна горелка особого сорта! — Локи навострил уши, как только услышал что-то, непосредственно относящееся к его будущему заданию. — Она состоит из двух трубок, вложенных одна в другую. Вот, смотри, мой рисунок все точно покажет. Кислород пускают по внутренней трубке, (видишь её, тонкую?), а водород по внешней, потом регулируют приток обоих газов так, чтобы получилось спокойное пламя, которое, хотя и обладает очень высокой температурой, светится слабо, так как состоит из накаленных паров воды. Температура будет кошмарно большая — около 2000 градусов, так что платина плавится, а железо не только плавится, но и горит.
Локи вскинул руку, призывая оратора к молчанию.
— Для чего же мы этим занимаемся, — он ткнул пальцем в многочисленные выкладки, — если у вас уже есть эта горелка?
— О, сын Одина пока еще не знает, — хитро улыбнулся Ивар. — С превеликим удовольствием объясняю. Нам надо при помощи магии разогреть это пламя в пять раз больше того, что заложено природой, а это ни много, ни мало почти 10 000 градусов.
— Оу, — Локи мечтательно улыбнулся и откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу. — Нам нельзя сразу же рассмотреть готовую формулу, верно? — он кивнул на листы с кучей сложных символов.
— И в этом сын Одина абсолютно прав! — Ивар жестом фокусника вытащил откуда-то лимон и принялся разделывать его: по комнате разнесся приятный кислый запах. — Сперва смотрим теорию науки, потом магии, потом надо еще научиться читать бесконечные формулы. Там сокращений — тьма тьмущая, хорошо хоть есть таблицы!
— О, я с детства обожаю таблицы.
— Что ж, чудесно, — Ивар отправил в рот несколько долек лимона, но даже не скривился. — Не предлагаю лимон, думаю, ты его не будешь.
— Он кислый, да? — Локи раньше никогда такого фрукта не пробовал.
— Но дико полезный! — Ивар выплюнул косточку и закашлялся. — От простуды помогает и прочего. Особенно корки. Но есть корки — это выше моих сил.
— Они помогают от простуды? — встрепенулся Локи и хитро прищурился.
— Конечно, — маг старательно слизывал с пальцев сок. — Но большинство не может есть лимон, кривится, а мне он кислым не кажется. Но я же особенный…
Ивар не договорил. Он с немым удивлением наблюдал, как Локи подобрал со стола корку и засунул себе в рот. По его лицу прошла мгновенная судорога, но бог легко справился с собой и принялся жевать кислую слабо съедобную массу.
— Может, тебе плод дать? Он… — Ивар запнулся. — Вкуснее.
— Дай, — равнодушно бросил Локи и съел предложенное целиком, даже не снимая шкуры. Ивар тут же начал рассказывать, что лимоны из теплиц, что у него там множество знакомых, что завтра же у царевича будет хоть десять лимонов, что он сам может приходить в теплицу и брать любые фрукты. Локи привычно пропускал болтовню мимо ушей, стараясь абстрагироваться и от нее, и от мерзкого вкуса. Если лимоны помогут ему защититься от болезней, то он лично займется их разведением, ведь только недавно болезнь покинула его, оставив тело совершенно обессиленным. Мать уехала, как только он более-менее пришел в себя и стал осознавать происходящее. Вместо нее появилась Эйр — целительница. Одного взгляда, брошенного на нее, хватило бы любому, чтобы понять: это приближенная самой царицы. Солидная, умелая, сведущая в своем деле, сразу же внушающая доверие. Ей никогда не позволяли лечить Локи, и только сейчас, когда открылась правда о его рождении, царевич понял, почему, но выхаживала после болезней его всегда именно она. Целительница жила не в самом Фенсалире, а в доме неподалеку. На огромных столах там всегда лежало множество полезных свежих трав, а сушеные были подвешены к потолку. Около порога бил целебный источник — как Локи теперь знал — одна и составляющих для целительных камней. Ивар как-то рассказывал, каким именно образом создаются камни: воду выпаривают, остаток с чем-то смешивают, остужают — сложная технология, доступная только избранным, в число которых, что удивительно, сам Ивар не входил.
— Между прочим, эта команда создала один потрясающий артефакт, единственный в своем роде, аналога которому нет ни в одном мире, хотя все ученые нам завидуют, — донесся, словно издалека, голос назойливого Ивара. Локи с раздражением глянул на аса, размышляя, не попросить ли у него сахара. А то лимон был похуже многих лекарств и отваров, которые его еще в детстве заставляли пить. — Просто невероятно жаль, что я к нему не приложил руку, — продолжил ученый.
— Ты о чем? — спросил Локи, наливая в рот шипучей красной воды.
— «Умвельт» — так его назвали, — Ивар поднял вверх указательный палец, чтобы слова звучали значительнее. — Вершина соединения науки и магии. Если в него войти, открыть свое сердце и воспроизвести образы асов, но только истинные, без лжи и притворства, потом задать ситуацию, то Умвельт покажет тебе, как асы поведут себя при тех или иных обстоятельствах. Очень интересно. Наши так и будущее, и прошлое себе моделировали. Все эту штуку полюбили. Хочешь попробовать? А то ты здесь уже столько времени, а наше чудо-изобретение еще не знаешь, это надо срочно исправить!
