Намотав на спидометре почти восемьдесят километров, Макс уже было решил заглушить двигатель и ждать рассвета, но неожиданно увидел далеко впереди мигающие огни, то загоравшиеся, то неожиданно гаснувшие. Это не могло не привлечь внимания. Огни ясно виднелись в кромешной темноте. Макс остановился, долго вглядываясь в непонятный маяк, совершенно очевидно, служивший для привлечения внимания. Но будить брата не спешил. А вдруг это те самые отморозки, от которых они недавно сбежали? Во всяком случае, сперва надо было хорошенько всё разведать.

Потушив фары, Макс тихо вышел из машины, стараясь не разбудить младшего брата. Убедившись, что тот спит крепким сном, направился по направлению мигающих огней, вскорапкиваясь по бетонным завалам. Идти пришлось довольно долго, преодолевая всевозможные трудности, заранее невидимые в ночи. Бывало, что шёл, ступая по человеческим телам, коими было устлано целое песчаное поле. Сначала это вызвало тихую панику, а после он успокоился, вспомнив, через что ему пришлось пройти. С каждым пройденным шагом огни становились всё ярче, знаменуя скорое приближение.

Вскорапкавшись на очередную гору он увидел людей, человек шесть или семь, сидевших вокруг небольшого пылающего костра. Маяком же служила обычная старая керосиновая лампа, которую устроили чуть дальше, на самом верху сломанного дерева, повисшего почти до земли. Когда кто-то из них проходил мимо, то нечаянно загораживал горящую лампу, что вдалеке виднелось как мигание. Пять женщин, один мужчина и маленький ребёнок- вот и вся их компания. На сектантов они точно не смахивали, но спешить не имело смысла. Макс подобрался ближе, чтобы уловить суть их разговора.

Старая женщина лет шестидесяти рассказывала о том, как однажды утром очнулась от выстрелов в собственном подъезде. Остальные молча слушали её рассказ. Ребёнок старался уснуть в объятиях своей матери.

— Девяностые годы были по сути бандитским временем. Стреляли в моего соседа журналиста, который, по роду своей профессиональной деятельности, слыл весьма любопытным человеком, любящим покопаться в чужом грязном белье. Убийц так и не нашли, хоть и были там какие-то свидетели. Одного подмазали, второму пригрозили, вот и нет больше дела. Беспредел творился невообразимый. Страшно даже вспоминать. А сейчас думаю, пусть и дальше так было бы, лишь бы не этот кошмар. Кажется, что хуже некуда, а ведь это не так. Вот мы сейчас сетуем, горюем, а ведь где-то погибает человек, придавленный огромной плитой, задыхается.

— О живых надо думать, — подал сиплый голос коренастый мужчина, подкидывая дрова в костёр. — Тому, кто остался под завалами уже не помочь, а мне ещё пожить охота. Только удастся ли, вот вопрос.

— Даст бог, выживем, — ответила женщина. — Не зря же нас смерть миновала. Это мне уже надеяться незачем. Мир повидала, детей, внуков вырастила. Может, и нет их уже, да на вряд ли теперь узнаю. А вы молодые. Выбираться вам надо.

— Куда?

— А будешь тут сидеть, никогда не узнаешь. Ждать помощи можно сколько угодно. А если нет больше никого кроме нас, что тогда? Никто не прилетит, не заберёт нас отсюда. Так и умрём здесь, не зная, что осталось там за горизонтом.

Мужчина притуплёно смотрел на костёр, не желая дальше продолжать разговор. Вместо него вступила женщина средних лет, вероятно, его супруга:

— Не надо подстрекать его на глупости, Анна. Мы же вчера твёрдо решили оставаться на месте и ждать спасателей. К чему твоё недовольство?

— К тому, что за это время не пролетел ни один самолёт, ни один вертолёт, даже птицы не соизволили покружить у нас над головами. А знаете почему? Так их нет уже. Всё умерло, всё погибло.

— Глупости. Не говори так. Скоро нас отсюда заберут.

Наступила продолжительная пауза. Макс даже решил, что пора ему уже выйти из тени, как вдруг заметил у одной из женщин в руке открытую консервную банку тушёнки, которую она неторопливо поглощала. Парень нервно сглотнул. Казалось, он сейчас забудет про осторожность и набросится на неё с целью отобрать заветный кусок провизии, но здравый смысл вовремя взял своё.

— Мы уже вторую ночь подряд вешаем на дерево лампу, а никто так и не пришёл, — сказала женщина с консервной банкой в руке.

Тут Макса как током ударило. Лампа служит маяком, и видно её из далека. Что, если сектанты отправились на его поиски и в дороге увидят сигнальные огни? Надо их предупредить. Набравшись смелости он, наконец, осторожно вышел из тени, неторопливо направившись к костру.

— Не пугайтесь, пожалуйста, — сказал он, подняв при этом руки.

Все замерли, устремив испуганный взгляд на него.

— Я пришёл с миром, — поспешил заверить он.

— А вот и люди, — тихо пробормотал удивлённый мужчина.

— Послушайте, это будет звучать весьма странно, но позвольте мне потушить вашу лампу. Она может привлечь внимание.

— Что? Какого чёрта?! Мы специально повесили её для того, чтобы…

— Знаю, — перебил Макс. — Именно так я вас и нашёл. Но прежде чем всё объяснить, позвольте мне сначала потушить её. Это в ваших же интересах.

Люди, пожимая плечами, подозрительно переглянулись между собой.

— Ну, пусть погасит, — неуверенно сказал кто-то.

Мужчина кивнул:

— Ладно, туши.

Макс торопливо подошёл к рухнувшему дереву и перекрыл воздух в лампе, отчего она мгновенно потухла. Теперь предстояло объясняться с людьми, в гости к которым он зашёл. Все с интересом смотрели на парня.

— Вы не единственные выжившие в этом городе.

В глазах людей читалось изумление.

— К несчастью для вас, — добавил он.

— Только не надо говорить загадками, молодой человек, — вскрикнула шестидесятилетняя женщина. — Кто вы и откуда?

— Меня зовут Макс, я белорус, но это абсолютно не важно, поскольку все мы оказались в одинаковом положении. Город абсолютно мёртв, как мертво всё кругом. Вся страна, а, может, и весь континент. Мы с братом проехали несколько сот километров, прежде чем попали к вам, и везде была сплошная разруха. Никаких признаков жизни.

— Вы сказали, что проехали? У вас есть транспорт? — заинтересованно спросил мужчина.

— Нет, он был, — соврал Макс. — На нас напали толпища людей, представители какой-то секты. Это абсолютно безумные люди, жаждущие крови. Они очень опасны. Мне чудом удалось бежать. Брату не повезло. Вот поэтому я и попросил у вас разрешения погасить лампу, ведь она могла оказаться для вас роковой.

Женщины стали переговариваться между собой, обсуждая сомнительную весть. Мужчина оставался невозмутим.

— Хотите сказать, молодой человек, что единственными выжившими в этом городе являются безумные сектанты, нападающие на людей ни с того ни с сего? — недоверчиво спросил он.

— Да, именно это я и сказал.

— Думаю, он говорит правду, — тихо сказала женщина с ребёнком на руках, стараясь не разбудить младенца. — Я давно слышала истории о том, что неподалёку от города существует изолированное поселение сектантов, поклоняющихся антирелигиозным поверьям. Ещё пару лет назад по телевизору показывали сюжет о их жизни. Сеют поля, поют странные песни, спят в подземных бункерах, ну, как и все сектанты, ждут страшного дня, обещавшего им полную власть над миром. Классический конец света.

— Садитесь к нам, — дружелюбно позвала старая женщина. — Хватит уже там стоять. В ногах правды нет.

Макс последовал её совету, присаживаясь чуть в стороне от всех.

— Вы, наверное, очень устали, пока блуждали по руинам. Хотите есть?

Хочет ли он есть? Да он готов быка проглотить, но вида не подавал.

— Если можно, конечно, — согласно кивнул он.

Мужчина протянул ему начатую консервную банку с чайной ложечкой внутри.

— Прости, еды не густо.

Но Макс был рад даже этому. Он жадными глотками стал хватать законсервированное мясо, проглатывая его почти не жёванным. В одно мгновение банка опустела, а у него появилось какое-то облегчённое выражение лица, после проведённой трапезы. Парень облизал губы.

— А воды у вас не найдётся? — спросил он.