– Давай мы сами разберемся, ладно? Не лезь не в свое дело!

– Он тебя убьет рано или поздно, – покачала головой соседка. – Еще раз услышу, как он тебя обижает, сразу же в полицию позвоню, даже думать не буду. Разводись, пока не поздно. Дальше только хуже будет.

Но Наташа не ушла, не сбежала и не развелась. Ей казалось, что временами в ее любящего мужа вселяется дьявол, и это делает он. Или что в ее муже живут две личности, и одна из них – жестокая, а другую личность она любит. Девушка сама находила причины для того, чтобы остаться, сама оправдывала мучителя и прощала его задолго до того, как он попросит у нее прощения.

Роман, по-видимому, сам понял, что в этот раз переборщил, и что разборки с законом – дело времени, пока они живут в комнате с картонными стенами и кучей неравнодушных соседей. Возможно, поэтому, когда он явился через два дня, в руках у него вместо привычного букета были ключи от новой съемной квартиры.

– Я теперь грузчиком подрабатываю, – радостно объявил он, будто бы ничего и не произошло, подняв повыше связку ключей и позвякивая ей на манер колокольчика. – Гляди, заработал на наше первое серьезное жилье! Собирайся!

Наташа молчала. Ей вспомнились слова соседки, и пришла в голову мысль, что он так сделал для того, чтобы обезопасить самого себя от проблем. Это был первый раз, когда она подумала о нем плохо.

Спустя пару месяцев она забеременела, и это стало новым поводом для скандала. Муж орал, что вообще детей не планировал, и во всем виновата она. Он пинал ее в живот, потом извинялся и плакал. Выкидыша чудом не случилось, но она три недели пролежала на сохранении, пока врачи не устранили угрозу потери плода. Она никому не призналась, что спровоцировало внезапное кровотечение.

Будучи на пятом месяце, Наташа с тяжелым сердцем – потому что боялась последствий, как в прошлый раз – снова поехала навестить родителей. Живот только начал появляться, и девушка успешно скрывала его под свободными кофтами. Она не знала, как признаться родителям и как объяснить им, что она замужем почти год, что скоро у нее появится малыш, а самые близкие люди до сих пор не в курсе: думают, будто девочка активно учится.

Все выяснилось случайно. Мама зашла в комнату, и Наташа, которая переодевалась, не успела прикрыться.

– Ты беременна? – в полном смятении вопросила мать.

– Нет, я объелась просто, – замялась дочь.

– По-твоему, я не смогу отличить беременный живот? Думаешь, оно само рассосется? Ты почему молчишь?

Так родители узнали обо всем. Были в шоке, были обижены, но потом смирились. И засуетились. Надо с зятем познакомиться, со сватами, надо к рождению внука готовиться, кроватку покупать и распашонки гладить. Отчим прослезился от осознания, что скоро будет нянчить ребенка. Он воспитывал Наташу с восьми лет и считал ее своей родной дочерью.

Наташа пыталась отнекиваться, что-то мямлила на тему «не стоит хлопотать, до родов далеко», но ее реплики оставались без внимания. Родители поехали вместе с дочерью.

Наташа уходила от темы, когда ее спрашивали о родителях мужа. Было стыдно признаться, что он до сих пор ее не познакомил с ними. Она отмалчивалась и насчет дальнейших планов, бормотала какие-то общие фразы, потому что не могла сказать, что с мужем ей было запрещено обсуждать будущее, он решал все сам.

Роман встретил их радушно, будто бы знал, к чему готовиться, хотя Наташа от страха не стала предупреждать его по телефону.

– Ну наконец-то! – воскликнул он, едва увидев гостей. – Привет, любимая, – он нежно чмокнул в лоб Наташу, мимолетно прижав ее к себе, и тут же наклонился, начал расстегивать ей сапоги, смотря на родителей снизу вверх и приговаривая: – Я с момента знакомства уговариваю Натулю познакомить меня с родителями, а она все отнекивается, все скромничает. Милая, вот тапочки, давай куртку. Простите, вы проходите, проходите, чувствуйте себя как дома! Сейчас обедать будем. Тамара Петровна, давайте ваше пальто. Леонид Яковлевич, очень рад вас видеть, Наташа много о вас рассказывала.

Сама Наташа пыталась не удивляться и всячески делать вид, что происходящее – в порядке вещей. В квартире было чисто, витал аппетитный аромат домашней еды, а на комоде появилась рамка с их единственной совместной фотографией – на ней они знакомы чуть больше месяца, обнимаются, светятся от счастья, на дне рождения однокурсницы.

– Хорошая квартирка, уютная, – осматриваясь, одобрительно проговорила мама, оборачиваясь к своему мужу.

– Уютная, – согласился он, – да только с дитём тесновато будет.

– В тесноте да не в обиде, – весело и бодро отрапортовал зять с кухни, гремя тарелками. – Заработаем на свою, будет попросторнее!

Сели обедать. Наташа ела молча, опустив глаза в тарелку, в то время как зять с тещей без перерыва беседовали, перебивая друг друга на полуслове от воодушевления и заканчивая друг за друга фразы. Наташу тошнило, но виноват был не токсикоз, а осознание: этот человек и родителей склоняет на свою сторону, завоевывает симпатию точно так же, как когда-то проделывал с ней. Однако отчим не участвовал в разговоре, он настороженно поглядывал на дочь и сверлил взглядом ее мужа, будто бы каким-то образом догадывался о реальном положении вещей.

– Что ж ты нас с таким зятем не познакомила сразу, – упрекнула дочку мать, принимая из его рук тарелку с пирожными на десерт. – Хозяйственный, заботливый! С таким и в разведку пойти не грех!

Наташа натянуто улыбнулась.

– Совсем забыл! – вскричал Рома. – Котенок, у меня же для тебя сюрприз!

Он выбежал из кухни и вернулся с подарочной коробкой, радостно протянул ее жене. Наташа осторожно развязала бантик и открыла крышку. Поочередно она выкладывала на стол содержимое под восхищенные возгласы мамы и комментарии мужа. Бутылочка для кормления, прорезыватель для зубов, слюнявчик, пустышка, пинетки, чепчик, погремушка.

– Присматривал кроватку в детском магазине и не смог удержаться. Я специально выбирал нейтральных цветов, пока мы не знаем, кто у нас родится. Тебе нравится? Смотри, у этой бутылочки в комплекте две соски: от нуля до трех месяцев и от трех до шести.

Наташа заметила, что отчим не улыбнулся. Он смотрел не на подарки, а на зятя, откинувшись на стуле и скрестив на груди руки.

– И давно ты бьешь мою дочь? – вдруг спросил он звенящим тоном.

Повисла тишина. Мама растерянно переводила взгляд с зятя на мужа, Наташа нахмурилась, перебирая пальцами чепчик, а Рома заискивающе улыбнулся.

– Что вы такое говорите? – наигранно вопросил он, но отчим встал.

– Пойдем, Натка, от этого ублюдка. Сами воспитаем.

– Лёня, да ты чего? – подала слабый голос мама.

– А ничего. Не видишь ты, что ли? На ней лица нет, сидит, трясется вся. Только мы за порог, тут он и покажет себя во всей красе! Такой же, как ее папашка! Посмотри на него, подхалим несчастный!

– Ну, знаете, – обиженно выдал Роман. – Я к вам со всей душой…

– Заткнись, пока я тебя в тюрьму не засадил. Чтобы не приближался, понял меня? Пойдем, Ната, я сказал!

Наташа робко встала, не решаясь смотреть на мужа. Встала и мама, виновато улыбаясь зятю и бросая сердитые взгляды на Лёню. А отчим резким движением смахнул со стола подарки вместе с коробкой и парой кружек, и, поддерживая за локоть дочь, вышел из кухни.

– Документы забирай, – скомандовал он, и дочь послушно подошла к комоду, достала из верхнего ящика аккуратно сложенную стопочку тетрадей с конспектами, взяла паспорт. – Вещи будешь собирать?

Она испуганно помотала головой.

– Все, обуваемся.

Рома из кухни не вышел вплоть до того момента, пока за ними не захлопнулась дверь.

И все могло бы на этом кончиться. Наташа задышала свободно. Она высыпалась в доме родителей, ела вдоволь, не испытывала недостатка во внимании и заботе. Каждый день отчим приносил фрукты и заставлял ее есть: внуку нужны витамины. Мама усиленно следила за здоровьем и комфортом беременной: заставляла надевать теплые носки, подкладывала подушки под поясницу, ежедневно варила свежие компоты, настаивала на прогулке и зарядке. Спустя восемь недель узнали: будет мальчик.