– Какое сегодня число? – спросил психолог, когда она замолчала.

– Четырнадцатое.

– Марта? – уточнил психиатр.

– Ну не мая же!

Кристина заметила, как люди переглядываются.

– Нет? А какое? – ее руки отпустили уши ребенка, медленно опустились на колени. Взгляд скользил по лицам.

– Сегодня тринадцатое ноября, – после паузы внес ясность муж.

– Нет, – засмеялась Кристина, но осеклась, посмотрела на психиатра. – Тринадцатое ноября?

Кристину забрали в участок, туда же вызвали ее кровную семью. В участке выяснилось, что на теле Кристины помимо татуировки на ноге есть еще одна подобная –QR-код, на груди. Родные Кристины затруднялись ответить, были ли эти татуировки у девушки до исчезновения или они появились недавно. По картинке на ноге открывалась ссылка на результаты генетического анализа, подтверждающего безусловное родство Амбарцумян Кристины Эрминовны с мальчиком 2008 года рождения. А по картинке на груди ссылка вела к архиву с огромным количеством файлов. Фотографии, видеозаписи, какие-то документы, чеки – в общей совокупности файлов было больше девятисот. Следственной группе потребовалось немало времени, чтобы все это изучить.

***

Жителям Верещагино этот день запомнился, как самый грязный в истории города. Пока следственная группа разбиралась со странным случаем, кругом кипела жизнь. Ранним утром каким-то непостижимым образом вышла из строя канализационная система. Сотни квартир заполнились смердящими нечистотами, которые вырывались наружу из раковин, унитазов и ванн. Вязкие жижи затопляли помещения, поднимались из люков, реками текли по улицам, скапливались вонючими лужами. В течение дня то тут, то там возникали новые аварии. И никто не понимал почему.

А жители Перми чуть ли не поголовно пострадали от какого-то неизвестного вируса – тысячи людей проснулись с утра без голоса.

***

Кристина Амбарцумян была скромной и милой девушкой – так ее характеризовало большинство знакомых. Она работала швеей в небольшом ателье, заказы выполняла качественно, аккуратно и всегда в срок, поэтому была на хорошем счету у начальства. Коллеги отмечали, что девушка вела себя замкнуто, мало рассказывала о себе, да и вообще не отличалась говорливостью, но в целом она была дружелюбной, терпеливой и неконфликтной, умела найти подход к самым разным клиентам.

Следствие опросило родных, и выяснилось, что Кристина больше десяти лет жила отдельно от родителей, однако связь поддерживала только с матерью – и в большей степени по телефону. С отцом девушка наотрез отказывалась общаться. Отец же и вовсе отрекся от дочери, ничего не хотел о ней слышать, не шел на контакт со следствием, аргументируя это тем, что Кристина – уже давно не их член семьи, и никто о ней ничего не знает. Он искренне удивился и рассвирепел, когда узнал, что за его спиной жена продолжала общаться с «предательницей».

В чем же заключалось предательство? История Кристины, замысловатая и трагичная, вероятнее всего, начиналась в детстве.

В 1992 году, когда девочке едва исполнилось 3 года, родители приняли решение переехать из Еревана в Пермь. Кристина росла в среде, которая была далека от армянских обычаев, традиций и устоев, но отец всегда с теплотой отзывался о родине, рассказывал интересные истории, которые девочка с любопытством слушала. Примерно к тринадцати годам Кристина начала понимать, что в сравнении с другими семьями ее воспитывают слишком строго. Ей не позволялось выделяться: нельзя было носить яркую одежду и каблуки, краситься, выщипывать густые брови и ходить с распущенными волосами, нельзя было проколоть уши. В то время, как одноклассницы хорошели с каждым днем, Кристина зарабатывала комплексы, растила в себе неуверенность и убежденность в собственном уродстве.

Отец не разрешал ей выделяться, но не понимал, что своими запретами добивается обратного эффекта. Кристина пыталась объяснить отцу, что уж лучше бы он позволял девочке корректировать внешние огрехи, чтобы сливаться с толпой, ведь среди ровесниц, которые казались Кристине красивыми и взрослыми, ее внешность никак нельзя было назвать типичной. Смуглая кожа, курчавые волосы, постыдно излишняя растительность. В жару девочке приходилось ходить в кофтах с длинным рукавом и в штанах, чтобы никто не заподозрил, как выглядят ее подмышки и ноги без запрещенной отцом бритвы.

Естественно, такой строгий подход к воспитанию без учета окружающей обстановки значительно сказался на самооценке подростка и спровоцировал издевательства сверстников. Над ней насмехались, придумывали обидные прозвища, могли подставить подножку или вытряхнуть содержимое ее портфеля на клумбу в школьном дворе. Кристина не понимала, почему и за что с ней так обращаются, ведь она не сделала никому ничего плохого, а внешность не выбирают при рождении.

Отец объяснял такое поведение подростков несовершенными семейными устоями страны. Дескать, не научили родители своих детей доброте и пониманию, любви к ближнему, скромности и покорности. От этого все несчастья, от этого высокая преступность и жестокость – потому что с детства нет правильного воспитания. Тебе, говорил он, нужно обязательно выходить замуж за армянина. У нас на родине, говорил он, самые лучшие условия для воспитания детей и поэтому самые лучшие люди, справедливые.

– Жалко, что пришлось переехать, – добавлял он и вздыхал.

Когда Кристина окончила школу, ей исполнилось восемнадцать. Она хотела учиться дальше, но отец был категорически против.

– Женщинам ум ни к чему, чем умнее – тем сложнее, – отрезал он, обесценив все уговоры дочери и дав понять, что дальнейший спор бессмыслен.

Не прошло и недели, как отец поставил перед фактом: выходишь замуж. Он нашел для дочери отличного, на его взгляд, мужа. Хорошо зарабатывает, надежный, и родня приличная – отец был хорошо знаком с главой семьи. Собственно, с этим главой они и договорились, по телефону. Сыну пора жениться, дочери замуж – вот и порешали, что всем будет лучше. Только жить молодоженам предстояло вместе со всем семейством в Ереване.

– Это даже лучше, – сказал Кристине отец. – Вернешься на родину, там всегда будешь своей, не то что тут.

Мама плакала, Кристина тоже. У девушки были свои причины: несколько месяцев она была влюблена. С Эльшаном они познакомились случайно, буквально на улице. Хорош собой, на семь лет старше. Казалось, впервые кто-то оценил внешность девушки по достоинству: мужчина не уставал повторять, какая красивая его будущая жена и какие красивые у них будут дети. С утра до вечера она втайне от родителей переписывалась со своим избранником, а несколько раз, отпросившись погулять с подружкой, удалось встретиться с молодым человеком. Они бродили по парку вдали от толпы, много болтали и смеялись.

И вот сейчас настало время признаться отцу. Дрожащим от страха голосом, краснея и запинаясь, Кристина выдала всю правду резко и сразу: люблю другого, замуж не пойду. Узнав, что дочь решила связать свою жизнь с азербайджанцем, а не с армянином, отец взъерепенился. «Кандидат» в мужья не подходил ни по одному из параметров требовательного родителя.

– Другая вера, другая культура – это пропасть, в которую ты собираешься с разбега прыгнуть, – орал отец. – Посмотри на него, он же обычный трудяга на стройке, зарабатывает мало, он будет не способен прокормить семью, не то что обеспечить тебе и детям хорошую жизнь! Ему двадцать пять, а он к своим годам ничего не добился – значит, и не добьется! Выбей эту дурь из головы немедленно, этому браку не бывать! Ты выйдешь замуж за Давида, и потом мне спасибо скажешь!

Отец был непреклонен, и Кристина поняла, что перечить ему было бесполезно – он никогда не смирится с этим, никогда не одобрит выбор дочери. Оставалось только бежать.

Как только ей пришла в голову эта мысль, слезы уступили место зловещей решимости. Ее давно угнетало, что отец все решает за нее, что не считается с ее мнением и желаниями, не прислушивается к доводам и аргументам. Деспотичный тиран привык к подчинению жены и дочери, не допускал другого развития событий, воспринимал покорность как должное. Этот отчаянный шаг в самостоятельность она, возможно, никогда бы не смогла сделать, если бы не любовь.