Мама, никогда раньше не водившая машину, по вечерам ходила учиться в автошколу и задумалась о покупке машины в кредит. Я нашла работу и, так как училась на дневном отделении, разрывалась между работой и учебой, договаривалась с преподавателями, с начальником, выкручивалась, потому что нужно было любой ценой сохранить и работу, и учебу. Ведь без высшего образования шансов найти хорошо оплачиваемую работу не было.

Первую зарплату я потратила на обучение в автошколе и – хотя не представляла, зачем оно мне, ведь на машину мне никак не накопить и я точно знала, что никто мне ее не купит, – решила получить права.

Мама часто жаловалась бабушке в телефонных разговорах, что я «девочка с характером», но если бы не это, не знаю, где бы я сейчас была и что бы со мной стало…

Аня потерла распухшие от слез глаза. Она думала о своей семье – воспоминания хлестали ее по раскрасневшимся щекам, швыряя в лицо безразличие и холод. Да не было никакой семьи! Лишь обертка, видимость и жалкое подобие доказать окружающим, что они такие же, как все.

Тайна, которую она хранила много лет, стала ее кошмаром, она пыталась забыть пьяного и ставшего ей безразличным отца и ловила себя на мысли, что без ума от такого же мужчины. Ну уж нет! Довольно с нее. Она не позволит вытирать об себя ноги. Она не для того столько лет терпела, чтобы связать свою жизнь с человеком, который будет тонуть и тянуть ее за собой.

Она вздрогнула, будто ее окатили ледяной водой. Чувство тошноты подкатило к горлу вместе с приступом удушья, она вскочила с пола, задев ногой стопку книг, и одним прыжком оказалась у распахнутого окна.

Проще всего совсем не вспоминать о своих скелетах в шкафу, не заглядывать внутрь своего колодца, не спрашивать себя ни о чем. Отгородиться от людей и не поднимать неудобные темы, не вспоминать, кто ты есть на самом деле и откуда ты пришел, но однажды прошлое прорвет внутреннюю плотину и бурлящим потоком боли и ненависти, страха и отчаяния, любви и страсти выльется наружу.

Когда тебе семь, все вокруг кажется удивительным и захватывающим приключением, ты дни напролет совершаешь необычные открытия, расширяя свою вселенную, с радостью и раскрытыми объятиями бежишь навстречу новому дню. Когда тебе двенадцать, нужно выполнить кучу домашних заданий, а тебя терзают безответные чувства к мальчишке, ты впервые чувствуешь себя взрослой. Когда тебе четырнадцать и на твоих глазах спивается отец, кажется, что жизнь похожа на ад. Когда тебе двадцать и ты учишься в престижном институте, ходишь на вечеринки и разбиваешь сердца парней, ты считаешь, что твоя жизнь удалась и так будет всегда. После института ты строишь карьеру и вляпываешься в неудачные отношения с женатым мужчиной, после чего перестаешь понимать, куда катится жизнь. А потом тебе исполняется тридцать, ты умнеешь и остаешься одна…

Из окна послышался гул мотора и шорох гравия под колесами. Из кабинета не было видно ворот, поэтому Аня прошла в соседнюю комнату, выходившую на противоположную сторону, и выглянула в окно. Лука уже приближался к дому. Он будто чувствовал, что Ане плохо, и, словно ангел-хранитель, стремился оберегать ее душу от боли.

Сердце ее заколотилось. Только его здесь сейчас не хватало! Она не готова была с кем-либо встречаться и даже не столько из-за событий, связанных с Робертом, сколько из-за чувств, потоком хлынувших на нее со страниц воспоминаний. Она думала, что давно обо всем забыла, что простила отца, отпустила эту боль и продолжила жить дальше. Но, встретив Роберта и испытав к нему нежные чувства, увидев в нем своего молодого отца – захмелевшего, безразличного, дерзкого, – она остро осознала, сколь глубока зияющая рана в ее душе.

Неизлечимая пустота, которую ничем не заполнить, не давала ей спокойно жить. Она выбирала не тех мужчин, будто это она была виновата в разводе родителей и пьянстве отца, в страданиях матери и неспособности оправдать ее ожидания и завести свою собственную семью. Мама просила внуков, убеждая, что лишь они сделают ее счастливой. Но о каких детях могла идти речь, если Аня была неспособна распознать хорошего человека?

– Аня, тебя Лука спрашивает, – раздался голос Розы с лестницы.

– Роза, я себя плохо чувствую, у меня нет сил ни с кем встречаться.

– Он сказал, будет ждать в гостиной. Я объяснила, что тебе нездоровится, но он отказывается меня слушать, – пояснила Роза. Она видела, в каких эмоциях вернулась Аня после ночевки у «подруги», и без слов все поняла.

– Пусть ждет. Я спущусь минут через двадцать, – сдалась Аня, понимая, что Роза стоит за дверью в ожидании ее ответа.

Больше всего сейчас ей хотелось оказаться десятилетней девочкой и провести время со своей семьей – отца она не видела последние лет десять, мама с братом были далеко. Знать, что она никогда в жизни не сможет приехать в родительский дом и провести время в кругу крепкой и любящей семьи, было невыносимо. Все ее детские воспоминания, так бережно хранимые и наделяемые какой-то магической силой, вмиг рассыпались на тысячи неуместных и не сочетающихся друг с другом осколков. Вся ее счастливая жизнь была иллюзией, и от осознания этого внутри все переворачивалось. Как могла она не замечать, что даже в раннем детстве была не нужна своему отцу? Его никогда не было рядом, а она всегда считала, что он исчезал из ее жизни постепенно… Так же сейчас она не нужна Роберту!

Аня умылась, вышла на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуха, вместо домашних штанов и майки надела льняное платье цвета спелой пшеницы и напустила на себя умиротворенный вид человека, вернувшегося с отдыха. Ее трясло при мысли, что Роберт мог рассказать Луке о ее поездке на Балтийскую косу. Она никогда не врала, но сказать правду именно ему не могла.

Когда Аня вошла в гостиную, Лука стоял на террасе. Словно почувствовав ее приближение, он обернулся и поспешил к ней.

– Как ты? Роза сказала, ты заболела.

– Все в порядке, просто немного простыла, – невозмутимо ответила она. Ей хотелось кинуться к нему, рассказать, что он был прав, предупреждая ее о Роберте и разбитом сердце, плакать у него на груди!

– Я говорил с Робертом, – начал Лука, и Аня всем своим видом ощетинилась, приготовившись защищаться. – Почему ты ничего не сказала о поездке?

– Я… – Аня опустила глаза, ощущая вину. – Я не знаю…

– А что там случилось? Роберт сказал, что ты сбежала посреди выходных: мол, «городская неженка не выдержала испытания природой».

– Ха! Да при чем тут природа? – разозлилась Аня. – О чем говорить с людьми, для которых выпить пива и перещеголять друг друга в подтверждении собственной важности – единственная цель поездки с палатками на природу?

– Если бы ты рассказала мне о своих планах, я бы тебя предупредил, что отдых этой компании, как бы это помягче сказать… специфический. Они неплохие люди, просто так привыкли расслабляться. Я тоже имел неосторожность однажды увидеть их отдых своими глазами, они каждое лето туда ездят на пикник.

– Я все понимаю и никого не сужу. Пусть делают то, что привыкли. Особенно Роберт.

– Не сердись на него, он такой, какой есть.

– Давай не будем о нем. Все в порядке, честно.

– Какие у тебя планы на сегодня? Пойдем погуляем вдоль моря?

– Лука, прости, мне не хочется. Я останусь дома и поработаю. – Оказаться в компании мужчины сейчас было выше ее сил.

– Но сегодня воскресенье! Если бы ты не сбежала вчера от шумной компании, ты бы сейчас сидела на пляже и жарила рыбу на костре вместе со всеми. Поэтому работа может подождать до завтра, – заметил Лука.

У нее оставалось все меньше причин для отказа – в конце концов, можно отложить жалость к себе до завтра.

– Хорошо, я пройдусь с тобой, но только недолго, – сказала она.

По узкой тропинке они спустились на дикий пляж. Мутная приливная волна, подгоняемая северным ветром, выбрасывала на берег бурые водоросли. В нос ударил застоявшийся запах соленых камней и водорослей, пахло морем. На песке валялись остатки каната, вынесенные сильной волной, обломки деревяшек, растрепанные куски рыболовной сети, кое-где сверкала на солнце чешуя мелких рыбешек, выброшенных на сушу. От сильных штормов крутые песчаные обрывы вдоль береговой линии постоянно осыпались, подмываемые волнами, и огромные деревья падали плашмя на песок, с корнем вырванные из земли, сползали к морю, увядая день за днем без воды.