— Понял, спасибо. Вы еще про аренду дома говорили. Сколько стоит и у кого арендовать?

— У меня, конечно, — усмехнулся он и открыл калитку. — Я ведь здешний староста. Вон те лачуги за сто рублей в месяц, а вот этот новый дом за пятьсот отдам, — ткнул он пальцем в свежевыструганный дом, от которого до сих пор приятно пахло древесиной.

— Новый дом мне ни к чему. Я жить в нем не собираюсь. Возьму за сто рублей.

— Хорошо. Я из заработка твоего сразу вычту и можешь выбирать любой.

Мы зашли во двор старосты. Он дал мне старый таз, в который я вывалил желчные пузыри и глаза.

— Пойдем выпьем чего-нибудь и рассчитаемся, — пригласил он меня к себе.

Его дочь Матрена, увидев меня, тут же расстегнула верхние пуговицы тонкой льняной рубашки и поспешила навстречу.

— Здравствуйте, Роман, — с придыханием поздоровалась она.

— Здрасьте, — кивнул я и прошел вслед за старостой к столу, на который вывалил макры из карманов.

— Так-так, посмотрим, — он бережно брал в руки каждый кристалл, сравнивал размер со своей ладонью и откладывал в сторону, что-то бормоча под нос.

— Шестьсот семьдесят, — озвучил он окончательную сумму.

— Это вы в уме посчитали? — удивился я.

— А что тут считать. Вот когда я на лицо по несколько сотен макров поднимаю, тогда приходится считать, чтобы не продешевить.

Я задумался. А что, если мне самому на лице продать? Мне уже говорили, что староста дает намного меньше, чем в городе.

— Я передумал продавать. Вот эти два макра я вам оставляю, чтобы расплатиться за аренду дома. Остальные отвезу в город.

Я поднялся со скамьи и снова распихал макры по карманам, оставив на столе только два самых маленьких кристалла.

— Э-э, студент, ты чего? Продай хотя бы половину, — возмутился староста.

— Не могу очень нужны деньги. Кстати, мне уже домой надо, поэтому напишите письмо, а я пока пойду выберу себе дом.

Я развернулся и зашагал к выходу. Староста сделал еще одну попытку выкупить у меня макры, но я его уже не слушал.

Старые дома все были одинаково перекошенные, просевшие и скрипучие, поэтому я выбрал тот, что был ближе всех к воротам, чтобы далеко не носить добычу. Внутри на столе нашел большой амбарный замок.

— Совсем неплохо. Для временного склада вполне подходит.

Тут под ногами пробежала наглая мышь и скрылась под развалившейся печкой.

— Таких гостей мне не надо, а то все перегрызут. В городе отраву куплю… или капканы, — решил я и снова зашагал к дому старосты.

Тот уже сидел на крыльце и курил трубку.

— На, держи свое письмо. И Григорию Георгиевичу тоже обязательно покажи, чтобы знал, чем ты здесь занимаешься. Все-таки он ректор, а ты пока еще его студент, — он протянул мне лист.

— Спасибо. Он уже знает, но письмо все равно покажу, — я пробежал взглядом по тексту, сложил лист и убрал в карман.

Затем показал старосте дом, который выбрал.

— Хороший дом. Игорь Таврический там жил, пока не убили.

— На охоте?

— Нет, по пьяни с другим охотником сцепился. А у того тоже с башкой проблемы. Один умер сразу, а второй чуть позже от ранений скончался. Даже лекарь не успел добежать.

Я вытащил из дровяника высохшую шкуру, подхватил таз и зашагал к своему дому.

— Завтра придешь? — крикнул мне вслед староста.

— Приду. А что?

— Завтра Филя должен вернуться. Говорит, что здесь быстрее поправится. На лице уже осень, поэтому холодно и мокро, а на этом уровне круглый год лето.

Я кивнул и зашагал к дому. Обработал все трофеи купленными реагентами, эмульсиями и растворами, затем, чтобы мыши не достали шкуру, подвесил ее на гвоздь, торчащий из стены под потолком, а таз поднял на чердак, сверху накрыл досками и прижал их камнем. Затем закрыл дом на замок и устало зашагал к порталу. На часах уже было два часа ночи.

Накинув шубу, я переместился через портал. После жаркого лета на первом уровне, здесь у меня сразу же замерз нос. К тому же поднялся ледяной ветер с гор, который принес с собой мелкий острый снег. Пока шел до дома подумал о том, что одновременно можно побывать в трех разных погодных условиях: на лице дождливая осень, на нулевом уровне морозная зима, а на первом — лето.

Когда зашел домой, то услышал храп Семена, а в воздухе витал аромат жаренного мяса. Позже, после того как умылся, поел и лег в кровать, я вспомнил прошедший день.

— Черт! Я же должен был проверить все двери! — я резко сел на кровати и уставился на будильник, который показывал три часа ночи.

Ректор наказал меня тем, что каждый вечер после занятий я должен проверять двери, но я об этом напрочь забыл. Слишком насыщенный был день.

«Завтра пораньше встану и проверю», — решил я и перевел будильник на полчаса раньше. Мне осталось три с половиной часа на сон. Я накрылся с головой одеялом и быстро заснул.

Будильник я снова не услышал, но у меня был верный слуга, который разбудил.

— Ваше Сиятельство, с добрым утречком! — он дотронулся до моего плеча. — Будильник я выключил, но вам все же пора вставать. Правда, я не успел кашу сварить, но оладьи пожарил.

— Спасибо, Семен. Мне и оладьев хватит.

Я откинул одеяло и зябко поежился. Ночной ветер сильно остудил дом. Но выбора не было, я должен был проверить эти чертовы двери.

Закутавшись в банный халат, я побрел на кухню, где меня уже ждали травяной чай с оладьями и малиновое варенье.

— Вам бы отдохнуть и выспаться, а то приходите ночью и встаете рано утром. Совсем себя не бережете, — сказал Семен и подлил мне в кружку чай.

— Надо, но сейчас не время. Вот решу все срочные дела и возьму выходной. Сходим с Евой в театр, который она так любит, — заверил я слугу.

После завтрака я оделся потеплее и зашагал к академии. Ветер прекратился, но снег по-прежнему шел. На улице было пустынно.

«Сегодня после учебы надо обязательно в город съездить, а то желчные пузыри испортятся, а их там больше двадцати», — подумал я и забежал в заднюю дверь академии.

Не раздеваясь, я ринулся к лестнице, чтобы первым делом проверить двери четвертого этажа, и, самое главное, дверь в кабинет ректора. Я прошелся по этажу и удостоверился, что все закрыто, потом спустился на третий. Тоже закрыто. Я проверил все четыре этажа этой стороны корпуса и вернулся в фойе.

— Какое-то дурацкое наказание, — недовольно пробурчал я.

Закралось подозрение, что ректор просто придумал эту обязанность, чтобы хоть чем-то меня занять. Хотя я должен его поблагодарить. Можно было наказать меня значительно строже, но он этого не сделал.

Я проверил оба спортзала и подошел к двери в актовый зал. Она была приоткрыта.

— Ну вот, кто-то забыл закрыть, — сказал я и тут до меня дошло, что я не знаю, где взять ключ, чтобы запереть дверь.

Я решил поискать ключ в зале, поэтому зашел и осмотрелся. Однако вместо ключа я увидел что-то поинтереснее. Неприметная дверь в конце зала была настежь открыта.

«Похоже, что кто-то находится там, где его быть не должно», — подумал я и зашагал к двери, прислушиваясь.

В коридоре за дверью было светло, поэтому я сразу заметил, что сорвана печать с Артефактория, а дверь приоткрыта.

Совершенно бесшумно я подошел к двери и заглянул в щелку. Затем резко выпрямился, распахнул дверь настежь и строго спросил:

— Ты что здесь делаешь⁈

Сухарь испуганно вздрогнул и чуть не налетел на стеклянный куб с артефактом в виде броши.

— Ох, как ты меня напугал, — выдохнул он, когда увидел меня.

— Я еще раз спрашиваю: что ты здесь делаешь? — мне даже думать не хотелось, что Сухарь может быть вором.

— Не кричи ты. Кто-нибудь услышит, — зашептал он и приложил палец ко рту. — Лучше зайди и закрой дверь.

Я нехотя зашел, а Сухарь уже махал мне рукой, чтобы я подошел к нему.

— Иди, кое-что покажу.

Он стоял возле куба, в котором прямо в воздухе висело зеркало.

— Я его заприметил еще в прошлый раз. Ты только глянь, как легко я могу менять обличие, когда смотрюсь в него.