— Вот только не надо передергивать!
— Элу!..
— Что «Элу»? Ты вот, — он извернулся в кресле, через спинку посмотрел на Маблунга, смерил его веселым взглядом, — тоже отколол. Вот прямо так, прямо в этом мундире и отправляйся. Еще саблю парадную возьми — и вперед, в атаку! Нет, я все понимаю: надоело сидеть в Менегроте, все это слышали, и не по разу! Но давайте тогда учения какие-нибудь проведем? Или парадный смотр. В конце концов, большую охоту устроим… Может, появятся еще какие-нибудь свежие мысли — только без самоубийственного геройства под началом голодримских князьков.
Тингол бросил записку обратно в раскрытую папку, а рапорта на этот раз рвать не стал, небрежно сдвинул в сторону.
— Так. А ты? — он посмотрел на шустро перебирающего свои справки Саэроса. — Ты что сидишь? Тоже вдруг захотелось повоевать? Тоже такую писульку накропал?
— Я уже настолько похож на сумасшедшего?.. — не поднимая глаз, поинтересовался Саэрос.
— А-а… Славно. Короче! Вы пошутили, я посмеялся. С добровольцами глупо получилось, согласен, но ничего — перебьются, отпускать под две тысячи штыков ради мук чьей-то совести я не позволю. Сейчас подумаю, как все это ловчее повернуть. Так что дел у всех полно, а потому — проваливайте.
Белег остался сидеть, Саэрос тоже, Маблунг подобрался и выжидающе водил взглядом, зато Тингол вдруг резко подскочил и, пнув в сторону кресло, прошелся от стены к стене.
— Нет, вот что уперлись-то? На ровном месте! Ты-то чего закусился, а?! Тебе другой работы нет? Вроде на скучную жизнь никогда не жаловался! Послать некого? Не верю! Или что? Голодрим твои разлюбезные сами не разберутся, как им головы свернуть?! Или обязательно за компанию нужно? Или тебе покойнее?!..
Белег поднял голову, Тингол осекся, всплеснул руками и вот тут уже, повернувшись к Маблунгу, шагнув к Маблунгу, разорался на него от всей души:
— А ты! ты что расселся?! Тебя-то куда несет?! Ты когда последний раз из города выезжал, а?! Ты еще помнишь, как стрелять полагается?!..
Маблунг сначала недоуменно мигал, глядя снизу вверх, потом тоже взвился на ноги, опрокинул за собой кресло, зашумел в ответ, и вот они оба уже толкались, махали руками и даже пару раз пихнули друг друга в грудь. Наконец поднялся Белег.
— Не подпишешь этот рапорт, будет другой.
Несмотря на шум, его услышали. Тингол выпустил отворот на мундире Маблунга, обернулся. Саэрос тоже мгновенно поднялся.
— Да-а-а? Друго-о-ой? Другой рапорт мне? Угрожаешь, значит? Пугаешь! А давай! Неси! Все несите! Всем Менегротом, всем Дориатом пишите, несите и катитесь ко всем тварям! Всем всё подпишу!
Он в сердцах схватил со стола пачку чистой бумаги и метнул ее к потолку — листы с громким шелестом посыпались во все стороны; развернулся, пихнул опять подвернувшееся на дороге кресло — оно снова закачалось, но теперь все-таки хлопнулось на спинку — дернул дверь и вышел в приемную. Вырванная со щепками щеколда беззвучно упала на ковер, а сама дверь захлопнулась с таким грохотом, что из-под притолоки что-то мелко посыпалось; створка распахнулась снова и еще раз с силой ударилась о стену. Из приемной раздался чей-то перепуганный вскрик, а невидимый уже Тингол, громыхая сапогами и, похоже, роняя на пути какие-то то ли стулья, то ли тумбочки, прокричал:
— …подохнете — не возвращайтесь!
Маблунг, пунцовый и взлохмаченный, посмотрел ему вслед, кое-как одернул мундир и, переведя дух, укоризненно взглянул на Белега.
— Правда, чего ты закусился — так-то?
Белег промолчал. Саэрос — на удивление — тоже.
***23 часа 28 минут
По существу, когда сели уже и скомкали всколыхнувшиеся было споры и взаимные поддевки, Нолмэндил начал с того же, что перед этим пересказал Белегу и Турину в полумраке «Глаурунга».
— …в среде наугрим ничего не всплывало. Никаких осмысленных намеков, косвенных признаний, случайных свидетельств. Разговоров, разумеется, много, но это не те разговоры. В Белегосте и в Ногроде тоже много что говорят, но больше о будущем, чем о прошедшем. У нас нет ни одной стоящей зацепки по наугрим. У вас — я знаю, наши источники частично совпадают — тоже.
— Выгораживаете последних своих союзников? — заметил Орофер.
Он, еще более потускневший за эти дни, помявшийся и даже как будто растерянный, на появление Белега с Турином отреагировал сдержанно, но все же с едва различимым облегчением, возможно даже — с какой-то затаенной надеждой. Ничего детально расспрашивать не стал, ограничившись вопросами общими, а больше взглядами.
Зал Малого совета они заняли вдевятером. Орофер пришел предпоследним — у него в кабинете, как уже известно стало, образовался своего рода оперативный штаб по наведению порядка в городе. Назначенный все-таки «и.о. коменданта» Марондир, Руиндис, армейские чины, городские чиновники, полковник Вальвэн, доктор Игливин и другие сновали там туда-сюда, принося новости, планы и прогнозы по тушению пожара, по состоянию раненых, по беспорядкам в городе и в Квартале, по задержанным, пострадавшим, по организованному лагерю и потянувшимся к выездам из города ручейкам тех, кто в панике хочет из города выехать… Похоже было, штаб этот несколько подменил собой первоначальную группу расследования.
Все это коротко пересказали уже ждавший внутри Эльмо и немного отошедший от своего тихого бешенства Саэрос. Пришли Галадон и Галадриэль, следом — Орофер. Последним почти прибежал заранее окаменевший лицом Ордиль, и на этот раз явно собирался высказать что-то Белегу, но, не начав еще, открыв только рот, разглядел Нолмэндила — тот улыбнулся приветливо и спокойно, то ли и правда не воспользовавшись шансом на издевку, то ли завернув ее слишком глубоко. Поэтому или нет, но и Ордиль только запнулся, говорить ничего не стал, зато Белега одарил взглядом, полным уже нескрываемой ярости.
— Полагаете, это имеет смысл? — Нолмэндил не стал напрямую спорить. — К тому же принцесса Галадриэль, — он сделал паузу и чуть наклонил голову, — может эту информацию подтвердить хотя бы отчасти. Если, конечно, у нее есть такие цели.
Галадриэль — по-прежнему в глухом черном платье, по-прежнему с распущенными своими волосами — сидела от него через стол и рассматривала с откровенным любопытством, но пока ничего не говорила, только медленно покручивала на пальце одинокое обручальное кольцо.
— Мы ведь раньше встречались? — не сразу спросила вместо ответа.
— Разумеется.
— Но вот где?..
— Буду удивлен, если вы вспомните.
— Тогда я особенно постараюсь это сделать.
На это собрание узкого круга посвященных, кроме нее с ее обтекаемой пока ролью то ли советницы, то ли посредницы; кроме главы Посольского управления Галадона; кроме Ордиля, без которого все равно ничего на перспективу решить было нельзя, — на собрание следовало позвать еще и Берена, и Лютиэн. Но принцесса вместе с Диором, вместе с Келеборном была сейчас за рекой — там где в стороне от Заречья обустраивали временный лагерь погорельцев и где оказывали им помощь. Решение поехать было отчасти рискованное, но со всех сторон разумное, а потому, как сказал Эльмо, никто не нашел убедительных доводов против, а доводы неубедительные Лютиэн слушать не стала. Берена оперативно вызвонить бы тоже не удалось: со своими толгаленцами он был сейчас где-то в районе Квартала. Острая фаза столкновений там приостановилась, стрельба поутихла, и пока через баррикады и заслоны шли не слишком успешные переговоры. Галадон как раз и вернулся в изрядно опустевший дворец обсудить текущую обстановку, а Берен остался там — вместе с командующими округом, городским гарнизоном и внутренними войсками. Вызывать еще и их, а тем более кого-то из высших армейских по общему молчаливому согласию пока не стали.
— Хорошо. Давайте сойдемся на том, что и у нас тоже нет ничего интересного по гномам. Нет и нет, — добавила все-таки Галадриэль и вольно откинулась в кресле, царапнула ногтями подлокотники. — Своеобразный результат мы в таком случае получили. Господин Куталион и господин Турамбар совершили выдающийся автопробег, вся цена которому — отсутствие информации, сожженное топливо и разбитый лоб. Мои кузены встретили вас настолько неласково? Мне следует за них извиниться?
