Куруфин посмотрел на Турина и как будто удивился; за него ответил Карантир:
— Уж точно не вернем наложенным платежом.
— Мы уловили, — поморщился Амрод, — возможны последствия, действительно нежелательные для всех нас. Но вы же видите, господин Турамбар, понимания не выходит: мы можем действительно долго жонглировать и блефовать друг перед другом, но ни у вас, ни у нас нет ничего, кроме слов и намерений.
— Какие условия собирался предложить нам Элу Тингол? — спросил вдруг Маэдрос. — Что он хотел взамен?
Белег чуть пожал плечами.
— Многое. Оружие. Ресурсы. Технологии. Войска. Присягу королю Дориата и Белерианда. Официальные извинения за инцидент с принцессой. Что-то еще, — пока он перечислял, голодрим молчали, только Карантир становился все более пунцовым, а Амрас поскрипел зубами. Остальные слушали бесстрастно. — Чтобы уравновесить такой обмен, просить можно очень много.
— До бесконечности, — добавил Турин. — Как велит клятва…
— Рот закрой, — перейдя на синдарин, оборвал его Куруфин. — Довольно. Maitimo, если мне нужно еще раз объясниться, я сделаю это — но не перед ними.
В торце библиотеки за спиной у Маэдроса висели над каминной полкой, над каменной урной два портрета. Хорошая работа, талантливый художник. Вот только величественный и внушающий почтение мужчина в короне и мантии, хоть и был одно лицо, очень мало напоминал того живого Финна, которого Белег помнил по Озеру и по Походу. Второго, в доспехах, с пронзительным острым взглядом, сравнивать было не с кем, но закрадывалось подозрение, что и он от оригинала несколько отдалился. Впрочем, поднявшись с места, Куруфин сейчас смотрел точно так же.
— Я согласен, — последовал за ним Карантир. — Оправдываться я не намерен, предмета для торга нет, а просто так слушать болтовню некогда.
— Торговаться действительно не о чем, — не шелохнувшись, согласился Белег. — Но понимания мы все же достичь можем: в том, чем грозит это всем нам, — и перечислил: — Если Сильмарилл появится в Амон-Эреб. Если просто укрепятся подозрения в Менегроте. Если все произошедшее окажется организованным из Ногрода или Белегоста. А может быть, из Ангбанда.
— Сядьте, — проговорил Маэдрос: Карантир так и торчал на месте, Куруфин уже пошел к дверям. — Мы обсудили эти риски, господин Куталион. Считайте, что нужные меры приняты. Хотите как-то еще проверить свои предположения о неслучившихся переговорах — спрашивайте. Можете добавить что-то — мы выслушаем. Только прошу: не нужно пытаться стравить нас — не в этом вопросе. Нет? Не будем тратить время.
Все замолчали. Портреты со стены, а еще мертвые звериные головы бесстрастно наблюдали за этим молчанием.
— К пониманию мы действительно приблизились.
— Хотите предложить что-то помимо него, господин Куталион? Или попросить? — уточнил Маглор.
— Не так много. Немного содействия. Немного информации. Предлагать вам камень не могу и не буду.
Амрас усмехнулся; Карантир, выбравшийся все-таки из-за столика, но остановившийся, опять рассмеялся в голос. Дождавшись, когда он замолчит, Белег добавил:
— Нас интересует результат расследования — убийства.
— «Нас» — это вас с господином капитаном? Или Дориат в целом? — быстро уточнил Амрод.
— Разве это имеет значение?
— Возможно… Или нет. Допустим. И если — когда — по ходу дела отыщется Сильмарилл…
— Он попадет к кому-то. Возможно, для этого потребуется только информация. И то, как ей распорядятся.
Белег обернулся, посмотрел на прислонившегося возле двери Куруфина — тот бесстрастно слушал, сложив на груди руки. Белег вынул из внутреннего кармана конверт и через спинку дивана протянул его.
Последний визит в бывшее родное ведомство был коротким: Ордиль отреагировал молчанием и понятным жестом младшим офицерам — вывести за дверь; за дверью Белег немного подождал и правильно сделал — вышел Халькон, выслушал молча и молча ушел, но потом вернулся — с этим вот конвертом.
— Что там? — живо поинтересовался Карантир. Амрод тем же упругим движением отлепился от дивана, подошел, забрал конверт, вместе с Куруфином заглянул внутрь.
Конверт, переданный Хальконом, был тонкий: внутри поместилась только одна фотокарточка с пропечатанной датой «07.05.490», но без подписи. Снимок был не очень четкий, снятый исподтишка: на нем задумчивый голдо, в котором знающий заметил бы очень отдаленное сходство с Финном, понуро сидел за столиком уличного кафе, а за спиной у него била в небо струя огромного фонтана и виднелась громада высоченной белой башни.
Причин попросить себе копию этого снимка было две: действительно продемонстрировать доступ к информации, но главное — попытаться отвести ожидаемую чужую убежденность — убежденность в том, что этому кому-то совсем нечего терять. С теми, кто убедил себя в подобном, договариваться было почти невозможно. Хуже только было иметь дело с теми, у кого и правда осталось последнее.
Куруфин смотрел на снимок долго, но бесстрастно, не изменившись в лице. Белег, впрочем, наблюдал не за ним: в застекленной дверце книжного шкафа хорошо отражался дремлющий в своем кресле Келегорм. Сейчас он, привлеченный воцарившимся молчанием, всего на пару секунд перестал сопеть и из-под ресниц бросил на брата быстрый тревожный взгляд.
— Хорошо, — дождавшись, когда снимок пройдет по рукам и доберется и до него, произнес Маэдрос, — с информацией понятно. Что еще?
***16.09.490 г.
04 часа 30 минут
— До границы едем тем же порядком — на нашем транспорте, а ваш, — Амрод кивнул на стоящего поодаль «Глаурунга», — подгонят следом.
— Пф-ф, зачем вообще было его сюда гнать? — недовольно поинтересовался Турин, вытягивая шею в стремлении разглядеть бронемобиль получше: тот на вид казался целым, более того, сиял свежей полировкой, но подозрений в молодом человеке такая забота явно не уменьшила.
— Протестировать, конечно, — обезоруживающе улыбнулся Амрод, — посмотреть, как ваша техника одолевает наши ландшафты. Хотя не такая уж и ваша… Любопытное получилось изделие, выглядит хуже, чем идет. Вы не беспокойтесь, с ним все в порядке и даже лучше, чем было.
— Внешность обманчива, — плохо скрыв удовольствие, принял похвалу Турин.
— Согласен, господин капитан. Вам подходит.
Они стояли на площади у парадного крыльца того же самого здания — бывшей гостиницы «Оссирианд», — куда накануне Амрод и привез их, и Белег наполовину осознанно, наполовину безотчетно скользил взглядом по сторонам: по самой площади, по окнам, по спешащим фигурам, по лицам, как скользил и накануне, когда только приехали и вышли из автомобиля, когда шли через здание к флигелю, когда поднимались через парк к охотничьему замку. Вчерашний разговор продлился до глубокого вечера, а потом до глубокой ночи Белег с Турином сидели на бортике высохшего фонтанного бассейна в центре парка и тихо переговаривались, позволяя часовым, маячащему в отдалении капитану Оровальдо и еще каким-то фигурам в форме тянуть шеи и пытаться прислушиваться в свое удовольствие.
Потом им удалось даже поспать пару часов; можно было и подольше, никто не торопил, кроме собственного желания как можно скорее вернуться в Менегрот: важных новостей оттуда за ночь не пришло, но и тянуть с отъездом было никак нельзя, да и незачем.
— А вот и наша лошадка, — на площадь, заполненную эльфами, людьми, лошадьми, повозками, автомобилями, мотоколясками, велосипедами (проехала даже внушительная, сталью обшитая платформа с лафетными колесами — на ней под брезентом недвусмысленно тянуло длинный нос что-то основательное, хорошего калибра), — на площадь откуда-то из-за гостиницы, наверное из бывшего гостиничного же гаража, выкатился уже знакомый Namba; за рулем сидел то ли нандо, то ли синда, то ли полукровка в инженерной фуражке и в пыльной рабочей куртке. — Если готовы, можем отправляться.
Но сразу они не отправились. Потому что тут из здания выглянул молодой голдо с лейтенантскими погонами и с листком в руках, пробрался через встречный поток, поводил взглядом и, не сразу найдя Амрода — на площади вообще было не по времени оживленно, как будто обычная штабная, военная, городская жизнь нисколько не считались с распорядком дня и со временем суток — совершеннейший нонсенс для Менегрота, — махнул ему и сбежал по ступенькам. Амроду понадобилось несколько секунд, чтобы взглянуть на бумагу, извиниться все с той же беспечной улыбкой и вместе с лейтенантом скрыться за высокими резными дверьми.
