— Гляди. Тут написано, что сыскное агентство — то самое, которое готово порешать всякие частные неприятности и «имеет большой опыт розыскной работы в разных областях Белерианда», — это агентство работает как товарищеское партнерство. Видишь, прямо тут написано? Что зарегистрировано по форме, вот номер, то да се…

— Турин.

— Нет, погоди! Я же говорю, я понимаю все. Ты мне просто честно скажи: если не выходит, если ты не можешь так, я пойму. Я не буду навязываться.

С улицы продолжало что-то стучать. Белег оглянулся через плечо — мельтешение в струях дождя продолжалось на том же месте возле окон первого этажа. Турин стоял, выжидая какой-то ответ.

— Хорошо. Я понял. Извини, что с запозданием.

Он вздохнул, развернулся и пошел к двери.

— Что ты понял? — не оборачиваясь, отозвался Белег. — Оставишь меня совсем одного?

— У тебя этот… Змей твой, — через плечо буркнул Турин и, помолчав, все же уточнил: — Саэрос.

— Саэрос сам почти один. И почему змей?

— Не знаю… Похож. Гадина.

— Вернись, пожалуйста.

Турин вздохнул и, пихнув с дороги попавшийся табурет, вернулся к окну, сгреб Белега в охапку. Белег не дернулся.

— …не будем закрывать глаза на очевидное, но все же: я пока есть! Помирать не собираюсь. Пока не разобрались со всем этим дерьмом — уж точно. Дальше как пойдет. Всегда говорили, наследственность у нас хорошая…

— Турин.

— Да ладно тебе… А… А что там такое происходит? — Турин наконец отпустил его, поднялся и распахнул окно.

Звук снаружи теперь стал ясно различим, а сквозь дождь стало видно: у витрины пустующей на первом этаже лавки быстро мелькает что-то белое и доносится грузный металлический стук.

— О, — приглядевшись, произнес Турин и присвистнул. — Наверное, сходить надо, а?

Белег тоже поднялся, посмотрел наружу, поправил воротник.

— Надо. Пойдем.

Когда они спустились, пересекли двор и через подворотню вышли на Кирпичный проезд, господин Гвириэль, все так же скособочившись, стоял перед витриной и усердно тер ее, размазывая по стеклу потоки воды. Наполненное до краев оцинкованное ведро он каким-то чудом умудрялся удерживать на локте и то и дело опускал в него тряпку, задевая при этом стальную трубу ограждения — раздавался стук.

— Безобразие! — громко возмутился, едва завидев приближающихся жильцов. — Мойщики дерут такие деньги, а окна совершенно грязные! Вы только взгляните! Вот идите, встаньте на мое место, здесь хорошо видно. И что делать — приходится самому! Иначе представьте только: извозчик привезет Мальвис с детьми, они выйдут и что первым делом увидят? Грязное окно!

— Надо попросить, чтобы извозчик заехал внутрь, — предложил Белег.

…Когда-то давно господин Гвириэль начинал владельцем небольшого постоялого двора. На его счастье, двор облюбовали разъезжающие дельцы, а потому недостатка в клиентах не было. Предприятие по-настоящему процветало, потом расширилось, по новой моде превратилось в хорошую гостиницу, гостиница получила широкую известность. Дошло до того, что капитал господина Гвириэля сделался очень заметным, позволил приобрести в Менегроте целый доходный дом, и все семейство по настоянию жены должно было в него перебраться.

«Нет, у нас там все прекрасно, но, сами понимаете, провинция. Другое дело столица! Удобства, развлечения! Вот и Мальвис здесь очень нравится. Мы, знаете ли, приезжали во время нашего свадебного путешествия, − Белег был посвящен в подробности семейной истории уже в день знакомства. — К тому же Дирмо − это наш старшенький − пора задуматься об учебе, а Бусинке, это дочка, вообще-то ее зовут Милли, это сокращенно от Миллиэн… вот, посмотрите фотокарточки… Бусинке здесь будет веселее. И потом Мальвис, − тут господин Гвириэль приподнялся на мыски и доверительно понизил голос, − в общем… я уже договорился с одним уважаемым врачом и даже начал подыскивать няню. Кстати, господин Куталион, вы не посоветуете…»

Пока же семья заканчивала какие-то свои дела на прежнем месте, сам господин Гвириэль приехал первым и со всем личным усердием взялся налаживать быт. Так его и налаживал. Что ни день присматривал мебель, или новые обои, или новые кованые решетки для цветника; консультировался в газетах о даче объявлений, давал Идмо строгие указания по части порядка и поддерживал дисциплину среди жильцов.

«Ну-ну, удачи, − только и сказал предыдущий жилец квартиры №6, майор таможенной службы, когда зашел забрать последние вещи и обнаружил новых квартирантов. — Добро пожаловать в дом скорби и постоянных поломок».

— Заехать на извозчике во двор… А ведь вы правы! Это решение! Но временное: утром же она захочет все осмотреть!.. Вот. Что скажете? Мне кажется, стало лучше? — отодвинувшись от витрины, спросил господин Гвириэль.

Он, конечно, вымок до нитки и, согнувшийся под грузом ведра, выглядел еще тщедушнее и меньше ростом. Белег стоял рядом, прикрывая его зонтом.

— Совсем другое дело.

— Другое, — охотно согласился господин Гвириэль. — Когда сам-то…

— Теперь все хорошо, — подтвердил Турин, забирая у него ведро и опорожняя на проезжую часть. — Можно идти.

— Пойдемте, — Белег взял домовладельца за локоть и потянул к подворотне.

— Все равно завтра же пойду к этим мойщикам и выставлю претензию! — господин Гвириэль послушно отдал Турину тряпку и посеменил за Белегом. — Я этого так не оставлю! Я же не миллионер платить такие деньги за просто так! Мальвис точно не одобрит!..

— Конечно. Завтра с утра и сходите, — согласился с ним Турин.

— Завтра и схожу! Обязательно…

Они прежним путем вернулись во двор, довели господина Гвириэля до его парадной и поднялись на крыльцо. Навстречу распахнулась дверь и вышла — выбежала — ниссэн Авриль, испуганная, в мокром дождевике. Следом показался мрачный Идмо.

— Создатель! — всплеснула руками кухарка. — Упустили! Вот упустили же! Только недавно — давайте, заходите уже, заходите! сейчас посушимся! — недавно только выглянула, свет горит, он ходит. А сейчас думаю: нет, надо подняться. И что? — все нараспашку!

— Ничего страшного не случилось, — успокоил ее Белег.

— Не сахарный, — буркнул Идмо.

Они впятером поднялись на третий этаж, ниссэн Авриль вбежала в квартиру и сразу что-то там стала двигать, открывать шкафы. Турин подтолкнул притихшего господина Гвириэля внутрь, следом вошел Белег. Идмо, пропустив их, остался на площадке трясти плащи и зонты.

— Как это ничего страшного? — будто очнулся вдруг, возмутился и уперся в дверях господин Гвириэль. — Я плачу двенадцать бретилинов в неделю! И это только за первый этаж!..

— Завтра предъявите неустойку, — подбодрил его Турин, пристраивая в углу пустое ведро.

Внутри действительно был небольшой беспорядок: комнаты раскрыты, вытащены на столы какие-то вещи, детская одежда, чемоданы, шляпные коробки; откуда-то слишком громко играл патефон, в распахнутых дверях столовой виднелся по всем правилам сервированный на четверых стол.

— Давайте-давайте, вытирайтесь! — появилась ниссэн Авриль, закидала всех троих ворохом полотенец и салфеток, толкнула господина Гвириэля на постель, наклонилась, принялась стаскивать с него обувь. — Сиди уже… Уймись!

— Я подумал, вдруг они приедут завтра! — донеслось заглушенное пояснение. — Решил проверить, как все выглядит. Чтобы все как положено… А тут окно! Я побежал, конечно!

— Теряя тапки… — пробормотал Турин и замолчал под осуждающим взглядом кухарки.

— А что! а что если они все же приехали? — встрепенулся вдруг господин Гвириэль, вывернулся из-под полотенца. Он теперь был похож на мокрого воробья и так же по-птичьи вертел головой. — Что если приехали и теперь не могут найти адрес? В такую погоду! Еще ведь это ужасное название! Кирпичный проезд, меня самого в первый раз извозчик привез совсем в другое место! Я сколько говорил, сколько писал, что его надо изменить! К тому же Мальвис не очень хорошо запоминает дорогу. Она даже может потеряться по дороге! Я потому и хочу добиться переименования нашей улицы… Чтоб она не потерялась…