— Значит, ваше мнение такое, — резюмировал Орофер, когда выслушали, обсудили и поспорили, — что гномов использовали втемную…

— Эти двоих — наверняка.

— Хорошо, с этим вроде согласны, — Орофер взглянул по сторонам. — Как и с необходимостью дальше разбирать их связи. Полиция с этим продолжит, а господин Барахирион использует свои знакомства…

— Использую, — коротко подтвердил Берен.

Немногословный и невозмутимый, он почти никак на происходящее не реагировал, даже смотрел куда-то в стол поверх сложенных рук — поверх сжатого кулака и лежащей рядом зарубцевавшейся культи (прикрыть ее протезом, или какой-нибудь накладкой, или просто приспущенным рукавом рубашки он никогда не считал необходимым); смотрел и молча слушал.

— Разведка приоритетом работает по линии голодрим и по линии бывших пленных. Кстати! господа! а вы-то сами в число последних не попадаете?

— По условиям нахождения согласно постановлению — нет.

— А жаль, — с искренним сожалением заметил Саэрос, — это довело бы градус абсурда до предельного.

— Полагаю, «абсурд» — слово не очень подходящее. Но допустим.

По какой-то необъяснимой причине Саэрос входил в небольшое число тех, к чьему мнению Орофер всегда внимательно прислушивался, спорил редко и — в случае с Саэросом особенно — не замечал ни тона, ни сомнительных выражений.

— …а пока вы предлагаете всем нам изнутри присмо… обратить внимание на сотрудников и посетителей дворца. Я верно уловил изгиб вашей мысли?

— Верно.

— И то, что мы всех поголовно опросили, вас не…

— Опрашивали, — вклинился Турин, — с упором на то, кто что видел. А кто где был?

— Это разные вещи?

— Это разные вещи, — за Турина подтвердил Берен и добавил: — Я возьму материалы и просмотрю их. Отмечу тех, с кем нужно переговорить повторно.

— Нет, я не спорю: у нас всегда хватало и идиотов, и бездарей, но чтобы отъявленные убийцы? Я думал, единственного выпихнули в отставку… Если что, Белег, я не про тебя!

Белег взглянул на Саэроса и тот, хмыкнув, показал открытые ладони: все-все.

— Ладно, без шуток: я понял. У нас потенциальный повод пособачиться еще и внутри себя — это, признаю, красиво. Попрошу только господина проверяющего пометить на полях: меня в городе не было, да и о многоумную голову нашего короля я бы только руку сломал.

— Быть может, — заговорил тут Эльмо — задумчиво, словно прислушиваясь к чему-то далекому; медленно, кончиками пальцев перебирал, ощупывал вышивку на широких рукавах своей мантии, — отталкиваться нужно от попытки понять цель или причину произошедшего?.. Белег, мне кажется, или ты хочешь спросить что-то еще?

Белег задумался.

— Да. Хочу. Берен, что за история с вашей поездкой?

— Нет никакой истории, — Берен чуть пожал плечами. — Тингол решил, нам надо совершить… Как это было сформулировано: «торжественный объезд земель королевства».

— Создатель, что, как в прошлый раз? — поразившись, предположил Саэрос.

— Нет. Не как в прошлый раз, господин мой. ТолГален, Земли Таур-им-Дуинат, Гавани Сириона, Нарготронд, Дориат. Может, еще что-то — никаких подробностей, только сама идея.

— А зачем? — уточнил Турин. — Символические показушки?

Берен снова пожал плечами, ничего отвечать уже не стал.

— Возможно, хотел, чтобы все увидели Диора, — предположил за него Эльмо.

— С тобой не обсуждал?

— Со мной… Разве что упоминал. Вскользь. Что надо познакомить мальчика со всеми и, может быть, оставить его в Менегроте.

Берен сначала опять никак не отреагировал, потом на вопросительные взгляды все же уточнил:

— Говорю: никаких подробностей, только идея и примерный маршрут. И то, что к нам должен был приехать Маблунг.

— Уговаривать вас, что ли?

— Вообще-то непонятно, — заметил Орофер, не дождавшись иного ответа, кроме нового пожатия плечами, — для этого лучше было бы ехать кому-то из посольских. Или уж Галадону, если дяде хотелось размаха…

— Или же он под предлогом хотел передать что-то особо личное — с Маблунгом…

— Например? — Орофер не понял, посмотрел на замолчавшего отца, потом на остальных, а остановил взгляд на Турине — тот, в свою очередь, вопросительно кивнул Белегу. — Господин Куталион?

— Не исключено.

— Не исключено — что? И потом: мы как будто задачи распределили, а вот чем займетесь вы? — Орофер подождал и, видя, что с ответом явно не спешат, продолжил: — Я ошибусь, предположив, что какой-нибудь безрассудной авантюрой, о которой не захотите рассказать?

Белег задумался, примеривая формулировку.

— Я бы назвал это иначе. Но можно выразиться и так.

— Прекрасно! А если завтра сообщат, что вы с господином Турамбаром тоже скоропостижно застрелились?..

— Тогда, — Белег помолчал, проигнорировал так и сверлящего взглядом Турина, посмотрел на закатившего глаза Саэроса, — тогда вводите военное положение. Готовьтесь. Пока не знаю к чему.

***02 часа 12 минуты

На этот раз на шум мотора выбегать никто не стал. Шевельнулись шторы на окнах, замелькали в просвете лица, взглядами проводили — и только.

Белег и Турин поднялись по лестнице, задержавшись у почтового ящика: почти бесполезный все дни их проживания в доме, сейчас он оказался доверху забит конвертами, карточками и просто записками — несколько даже выпали и белели в полумраке на плиточном полу. Содержимое выгребли, забрали с собой.

В квартире было свежо — от души надуло из форточки. Белег прикрыл ее, полил герань и походил вокруг стола — нечаянная корреспонденция рассыпалась на нем снежным ворохом. Он наугад открыл пару конвертов, заглянул в пару карточек: писали горожане, писали, что хотят обратиться, просили о срочной встрече, умоляли взяться за неслыханное, за страшное дело. Остальное наспех перебрал не вчитываясь: везде было то же самое; он собрался смахнуть все в ящик, но увидел там резиновое кольцо — эспандер. «Гарантия на 10 тысяч сжатий, или мы вернем Вам деньги!» гласил вкладыш, а доктор Курмин периодически напоминал, что ждет от Белега развалившийся от перегрузок снаряд. Но снаряд благополучно пережил уже и двенадцать тысяч и уверенно держал курс на тринадцатую — даже не треснул. Белег взял его в руку и принялся считать.

На ста пятидесяти отвлек шум на лестнице. Не шум даже — породив одно лишь движение воздуха, открылась в неурочное время дверь парадной, и кто-то там, в тишине, вошел. Белег убрал эспандер в карман, вынул из кобуры «Карсид» и подошел к двери: погасил свет, отодвинул заслонку глазка, прислушался.

Поднимались трое или четверо. Таились.

За спиной выключилась вода, Турин чем-то загремел в ванной, забормотал и зашлепал по кафелю босыми ногами.

Двое в темном — минимум один остался ниже на площадке — поднялись по пролету и остановились, рассматривая номера квартир. За спиной приоткрылась дверь, и Белег, не оборачиваясь, упреждающе вскинул руку. Снаружи донесся едва уловимый шепот и скорее не слухом, чутьем угадываемый тихий щелчок — взвели курок.

— Что там? — выдохнул над ухом Турин, и в ту же секунду раздался оглушительный барабанный стук, а громкий командный голос потребовал:

— Немедленно откройте!

Стук повторился.

— Откройте! Полиция!

В просвете глазка показалась вторая фигура, и Белег присмотрелся, убрал «Карсид» за спину, оттянул собачку замка.

На звук сразу обернулись, вскинули два револьвера.

— Спокойно, — Белег на ощупь щелкнул выключателем — лампочка в прихожей вспыхнула, выхватив из полумрака на лестнице двух полицейских — околоточного и розыскного лейтенанта. Вперед полез Турин — мокрый, в исподнем, с намотанным на кулак ремнем.

— Что такое, господа? Заблудились?

— Поступил вызов, — прищурился офицер, разглядел, узнал. — От домовладельца.

За дверью другой квартиры тем временем кто-то уже переминался, мигая слабым светом из глазка. Наконец залязгал замок.

Босой и взъерошенный Халардон стоял на пороге квартиры в одних брюках и накось застегнутой рубашке и мрачно смотрел на вооруженных полицейских.