— Предъявите документы. В квартире есть кто-то еще? — приказал офицер.

— А что случилось? — негромко спросил Халардон. Одной рукой он придерживал дверь, другой держался за косяк — перекрывал то ли вход в квартиру, то ли выход из нее.

— Он еще спрашивает! Он еще имеет наглость спрашивать! — донесся снизу, с лестницы, голос господина Гвириэля. — У нас среди бела дня короля убили, а он вопросы задает! Издевается! Хватайте его, господин офицер, даже не сомневайтесь! Говорю же, доподлинно уверен, что он шпион! Я сорока минутами ранее лично видел, как он в сопровождении неустановленного лица входил через ворота, предварительно отперев их! Хотя ключа ни у кого, кроме меня и дворника, быть не должно! А… Кстати… а господин Куталион, вы сами…

— Вам, должно быть, приснилось, господин Гвириэль, — не повышая голоса, ответил Халардон и замолчал — встретил взгляд Белега.

— Проверка документов, — с нажимом повторил лейтенант, слегка морщась от шума. — Пройдите в квартиру и приготовьтесь к обыску.

Внизу щелкнула и скрипнула еще одна дверь, испуганный голос ниссэн Ливиэль стал спрашивать, что случилось.

— Может, мне еще… — начал Халардон, но замолчал, все так же глядя на Белега.

— Господин полковник Куталион! Господин капитан Турамбар! — снова заголосил господин Гвириэль.

Оказалось, он уже шустро взлетел вверх по пролету и, наверное, полез бы прямо между револьверных стволов, если бы еще один розыскной — третий, что остался внизу, — не догнал бы его и не сдернул за рукав на пару ступенек вниз.

— Я не решился вас беспокоить! Но сам не мог уснуть, стал очевидцем и счел необходимым заявить о своих подозрениях. Я не могу спокойно спать, когда под моей крышей живет преступник! Мальвис!..

— Отойдите, не мешайте розыскным мероприятиям, — второй офицер пытался спихнуть домовладельца еще ниже, но тот вертелся на месте и подныривал ему под локоть.

— Мы так и поняли, — согласился Турин, придержал его за плечо, а полицейский наконец поймал, крепко ухватил за рукав.

— Да что же это такое происходит! Что за шум среди ночи? — преодолев страх, поднялась на несколько ступенек ниссэн Ливиэль и теперь выглядывала между перил. Ее муж, пока невидимый, гремел чем-то из квартиры и настойчиво звал: «Ливи, Ливи, не ходи туда! Подожди!»

В возникшей заминке — двое на площадке, словно в ожидании разрешения, косятся на Белега и мнутся на месте, господин Гвириэль упорно рвется в квартиру №5, его держат Турин и третий полицейский, а парикмахерская чета возмущается снизу — Белег видел, как Халардон быстро обернулся к кому-то в глубине прихожей, замахал руками, зашептал: «Стой! Даже не думай, спрячь скорее! Дай бумаги!..»

— Так что с документами? — спросил Белег, за спиной снимая «Карсид» со взвода и убирая за ремень. Полицейские, услышав, словно приободрились, а револьверы тоже сунули в кобуры.

— Вот, — Халардон протянул розыскному появившуюся из ниоткуда пачку бумаг.

— Дайте, офицер, я сам взгляну.

Документы были самые обыкновенные: удостоверение личности на имя Халардона Арминиона Хариона, 138 г. Светил{?}[Здесь и далее отсчет от Светил соответствует годам Первой Эпохи.], адм. р-н Рамдал. Метрика: мать синдэ, отец голдо. Гербовая бумага, подпись рамдалского офицера, настоящий штамп поверх фотографии. На фотографии все то же угрюмое костистое лицо — коротко остриженные черные волосы, светлые глаза и впалые щеки. К удостоверению прилагались разрешение на переселение в Дориат, регистрация по адресу и лицензия на работу хирургом. Белег потер ее между пальцев и посмотрел на просвет.

— Да что вы, издеваетесь? Что вы там высмотреть хотите?! — раздался в тишине возмущенный голос, и из квартиры номер пять, из-под руки так и стоящего на пороге Халардона на площадку вынырнула женщина — невысокая и бойкая халадинка лет тридцати с небольшим. Темные ее волосы были небрежно заплетены в косу; на плечах поверх тонкой сорочки висела старенькая шаль. Белег присмотрелся, остановил взгляд на животе, и женщина инстинктивно прикрыла его руками.

— Босиком куда!.. — с неожиданным будто бы испугом воскликнул Халардон и, шагнув следом, подхватил женщину под мышки — легко, как ребенка, оторвал от плиточного пола.

Полицейские озадаченно замерли. Господин Гвириэль осел на вовремя подставленные руки, вытаращился и разинул рот. Снизу раздались какие-то ахи-охи и голос мастера Сормаса спрашивал: «Что? Что там? Что такое?!»; на лестнице появилась выставленная вперед щетка швабры, затем сам парикмахер.

— Здравствуйте, сестра Ниниан. Не беспокойтесь. Я лишь хочу убедиться, что все в порядке, а у вас и у господина Гвириэля не будет повода для бессонницы, — ответил Белег, складывая бумаги и отдавая их Турину. Тот перестал с интересом рассматривать женщину (Халардон, подчинившись тычкам и шипению, поставил ее на порог, но отпускать не стал − плотнее запахнул на ней шаль, теперь уже демонстративно обнял) и зашелестел.

— Господа, повода для беспокойства нет.

— Если только вы уверены… — попытался лейтенант.

— Уверен.

Полицейские помялись еще, переглянулись с сомнением и, коротко козырнув, простились, стали спускаться.

— Но… — попытался господин Гвириэль, — а как же… а…

— Спокойной ночи, господин Гвириэль, — попрощался и с ним Белег, — ступайте в постель.

— Спокойной ноченьки, − едко повторила сестра Ниниан, обращаясь разом и к домовладельцу, и к таращащимся снизу соседям.

Понадобилось еще три с половиной минуты, чтобы лестница опустела. Потрясенный господин Гвириэль убрел, бормоча вслух и спрашивая себя, сможет ли Мальвис жить в доме с такой сомнительной теперь репутацией и какой пример это даст детям. Мастер Сормас пришел в себя и за руку утащил жену в квартиру — снизу до последнего слышался ее торопливый шепот.

— Вроде бы все нормально, — резюмировал Турин, — настоящие.

— Настоящие, — согласился Белег, забрал у него бумаги и принялся задумчиво похлопывать ими по ладони. Пара напротив напряженно за этим похлопыванием наблюдала.

— Я слышал, вы хороший врач, доктор Халардон, — наконец произнес Белег.

— Великолепный, — с вызовом поправила сестра Ниниан.

— Значит, Рамдалское училище сильно сдало после вашего выпуска. В последние годы там учат только фельдшеров.

— У меня талант, — угрюмо, но с таким же затаенным вызовом ответил Халардон.

— У всех у вас талант, — заметил Белег, но, видя, что сосед совсем уж напрягся, вздохнул и протянул документы обратно. — Рекомендую употребить его на официальное повышение квалификации. Лицензию не придется показывать. Спокойной ночи.

Сестра Ниниан метнулась через площадку и почти выхватила у него бумаги; сердито отпихнула Халардона и скрылась в темноте прихожей. Сам он задержался, но так и не придумал ничего лучше короткого «Спасибо». Из-за закрывшейся двери, перебивая друг друга, на повышенных тонах зазвучали приглушенные голоса.

— Ты знал? — спросил Турин, когда они тоже вернулись в квартиру. Белег остановился у окна и задумчиво крутил барабан «Карсида» − слушал его короткие сухие щелчки.

— Знал что?

— Ну не про сестричку — тут слепому понятно. Про то, что наш заполошный угодил пальцем в небо.

Белег вздохнул и поправил штору: трое полицейских, переговариваясь о чем-то, скрылись за углом Кирпичного проезда. Улица опустела.

— Турин, ты же знаешь: спокойнее спится, когда известно, кто за стенкой.

На дне большого чемодана под бельем и старой формой у Белега лежали отмычки. У «Халардона» — пожелтевшее групповое фото пятнадцатой медицинской роты Барад-Эйтель. Но, с другой стороны, в неспокойные времена неразумно было разбрасываться действительно хорошими врачами.

========== Глава VIII. Городские сумасшедшие ==========

10 часов 20 минут

Представительство Третьего Дома находилось на Посольской площади. Собственно, после его постройки название и появилось — раньше площадь без затей называли Круглой. Это Тингол на радостях подарил внукам брата хороший участок, а те не постеснялись выстроить на границе с Верхним городом знатный особняк.