«Сумерки, сумерки вешние…» Дождёшься ль вечерней порой Опять и желанья, и лодки, Весла, и огня за рекой? Фет Сумерки, сумерки вешние, Хладные волны у ног, В сердце – надежды нездешние, Волны бегут на песок. Отзвуки, песня далёкая, Но различить – не могу. Плачет душа одинокая Там, на другом берегу. Тайна ль моя совершается, Ты ли зовёшь вдалеке? Лодка ныряет, качается, Что-то бежит по реке. В сердце – надежды нездешние, Кто-то навстречу – бегу… Отблески, сумерки вешние, Клики на том берегу. «Ты горишь над высокой горою…» Ты горишь над высокой горою, Недоступна в Своём терему. Я примчуся вечерней порою, В упоеньи мечту обниму. Ты, заслышав меня издалёка, Свой костёр разведёшь ввечеру, Стану, верный велениям Рока, Постигать огневую игру. И когда среди мрака снопами Искры станут кружиться в дыму, Я умчусь с огневыми кругами И настигну Тебя в терему. «Видно, дни золотые пришли…» Видно, дни золотые пришли. Все деревья стоят, как в сияньи. Ночью холодом веет с земли; Утром белая церковь вдали И близка и ясна очертаньем. Всё поют и поют вдалеке, Кто поёт – не пойму; а казалось, Будто к вечеру там, на реке — В камышах ли, в сухой осоке, — И знакомая песнь раздавалась. Только я не хочу узнавать. Да и песням знакомым не верю. Всё равно – мне певца не понять. От себя ли скрывать Роковую потерю? «Кругом далёкая равнина…» Кругом далёкая равнина, Да толпы обгорелых пней Внизу – родимая долина, И тучи стелятся над ней. Ничто не манит за собою, Как будто даль сама близка. Здесь между небом и землёю Живёт угрюмая тоска. Она и днём и ночью роет В полях песчаные бугры. Порою жалобно завоет И вновь умолкнет – до поры. И всё, что будет, всё, что было, Холодный и бездушный прах, Как эти камни над могилой Любви, затерянной в потях. «Я всё гадаю над тобою…»
Я всё гадаю над тобою, Но, истомлённый ворожбой, Смотрю в глаза твои порою И вижу пламень роковой. Или великое свершилось, И ты хранишь завет времён И, озарённая, укрылась От дуновения племён? Но я, покорствуя заране, Знай, сохраню святой завет. Не оставляй меня в тумане Твоих первоначальных лет. Лежит заклятье между нами, Но, в постоянстве недвижим, Скрываю родственное пламя Под бедным обликом своим. Нет конца лесным тропинкам Нет конца лесным тропинкам. Только встретить до звезды Чуть заметные следы… Внемлет слух лесным былинкам. Всюду ясная молва Об утраченных и близких… По верхушкам ёлок низких Перелётные слова… Не замечу ль по былинкам Потаённого следа… Вот она – зажглась звезда! Нет конца лесным тропинкам. «Мчит меня мёртвая сила…» Мчит меня мёртвая сила, Мчит по стальному пути. Небо уныньем затмило, В сердце – твой голос: «Прости». Да, и в разлуке чиста ты И непорочно свята. Вон огневого заката Ясная гаснет черта. Нет безнадёжного горя! Сердце – под гнётом труда, А на небесном просторе — Ты – золотая звезда. Посвящение Встали надежды пророка — Близки лазурные дни. Пусть лучезарность востока Скрыта в неясной тени. Но за туманами сладко Чуется близкий рассвет. Мне мировая разгадка Этот безбрежный поэт. Здесь – голубыми мечтами Светлый возвысился храм. Всё голубое – за Вами И лучезарное – к Вам. «Пройдёт зима – увидишь ты…» Пройдёт зима – увидишь ты Мои равнины и болота И скажешь: «Сколько красоты! Какая мёртвая дремота!» Но помни, юная, в тиши Моих равнин хранил я думы И тщетно ждал твоей души, Больной, мятежный и угрюмый. Я в этом сумраке гадал, Взирал в лицо я смерти хладной И бесконечно долго ждал, В туманы всматриваясь жадно. Но мимо проходила ты, — Среди болот хранил я думы, И этой мёртвой красоты В душе остался след угрюмый. |
