— Он та еще змея, — пробормотал Райн. — Он ничего мне об этом не рассказывал до самого конца. Я показал ему то, что он хотел увидеть. Вертел своим мужским достоинством. Кричал. Вел себя как большое и тупое воинское дерьмо. И тогда я согласился с ним, оказав ему достаточное сопротивление, чтобы это было правдоподобно.

Райн и его представления.

— Я заключил сделку, которую не могу разорвать, — продолжал он. — Я дал Септимусу многое. Но… независимо от того, найдем ли мы то, что ему нужно, он может даже не быть тем, кто сможет это использовать. В Доме Ночи есть и другие вещи, не менее могущественные. Но чтобы овладеть ими, мне понадобится твоя помощь.

Я усмехнулась, а он поднял ладони.

— Полегче, гадюка. Дай мне закончить, — сказал он, прежде чем я успела заговорить. — Помоги мне найти кровь бога. Помоги мне выполнить нелепое задание Септимуса. Но потом я хочу, чтобы ты помогла мне использовать кровь, чтобы предать Септимуса и вышвырнуть этих ублюдков Кроворожденных из этого королевства раз и навсегда. А после этого ты вольна делать все, что захочешь.

Я снова усмехнулась.

— Все, что я…

— Все, что захочешь.

Я не хотела выглядеть удивленной. Матерь явно прокляла мое лицо.

Он мягко рассмеялся.

— Ты никогда не верила мне, но я никогда не собирался держать тебя в плену. Я прошу тебя, а не заставляю помочь мне. И после этого я даю тебе слово, что между нами все кончено.

— Чего стоит твое слово?

— Почти ничего. Оно пережило лучшие времена. Немного потрепано. Но это все, что я могу предложить, к сожалению.

Я уставилась на меч моего отца. Он умер, а кровь впиталась в меч, который лежал в нескольких футах от отца на песке в Колизее.

Дом Ночи был королевством моего отца.

Это было мое королевство.

Райн лгал мне столько раз. И все же…

Я поняла, что обдумываю этом.

— А Септимус не заподозрит? — спросила я. — У него везде есть глаза.

— Ни у одного вампира здесь нет глаз. — Он жестом указал на тусклую, пыльную комнату, отчетливо напоминающую человеческую. — Однако ты права. Мы должны быть осторожны. Мы должны убедиться, что он видит только то, что ожидает увидеть. Я буду играть роль жестокого короля. Ты сыграешь роль жены-пленницы, которая его ненавидит.

— Это будет легко, — сказала я. — Я действительно ненавижу тебя.

Я проговаривала эти слова про себя бесчисленное количество раз — я ненавижу его, я ненавижу его, я ненавижу его — и все же, когда они проскальзывали у меня на языке, они имели прогорклый вкус, горький от всех правд и неправд. Потому что они не должны были быть ничем, кроме правды, когда я стояла перед тем, кто убил моего отца.

Всего на долю секунды лицо Райна застыло, как будто он приходил в себя после удара.

А потом он легко и непринужденно улыбнулся.

— О, я знаю, — сказал он. — Это к лучшему. Из тебя все равно плохая актриса.

Он протянул руку.

— Но, — добавил он мягко, серьезно, — ты чертовски хороший союзник.

Союзник.

Целую жизнь назад он предложил мне союз. Я знала, что и тогда было ошибкой принять его предложение.

Но сейчас я была бессильна, как и тогда. Человек в мире вампиров. Наследница без зубов. Дочь, не имеющая возможности отомстить за отца.

Райн предлагал мне власть. Большую власть, чем я когда-либо мечтала заполучить.

А власть — это валюта мести.

Я взяла руку Райна. Она была теплой и шершавой, и гораздо больше моей собственной. Он слегка переплел свои пальцы с моими. Даже его прикосновение теперь ощущалось иначе, словно вся магия, пульсировавшая под поверхностью нашей кожи, звала и отталкивала друг друга, словно узнавая своего естественного врага.

Райн был силен как никогда. Но и я тоже. И с той силой, о которой говорил Райн, — силой, принадлежащей мне по праву рождения, — меня было бы не остановить.

Он предлагал мне все, что нужно, чтобы уничтожить его.

— Договорились, — сказала я.

Глава

14

Райн

Я действительно ненавижу тебя.

Я знал, что Орайя ненавидит меня. Кто может винить ее за это? Но я не знал, почему меня так беспокоит это. Беспокоит настолько, что затмило мою победу.

Победу.

Я заставил ее согласиться на то, на что у нее, по сути, не было выбора. И я не был глупцом — я знал, что существует большая вероятность того, что все это время она будет ждать момента, чтобы убить меня. Я знал, что, возможно, именно это она говорила себе, когда брала меня за руку и соглашалась на сделку.

Это была авантюра для нас обоих.

Но в оружейной, она держала свой клинок прямо там, прямо у моего сердца, и не ударила.

Это было нечто.

И правда заключалась в том, что, если отбросить мои… сложные личные чувства к Орайе, она была мне нужна. Без нее у меня не было шансов выбраться из-под власти Септимуса. Возможно, какая-то маленькая, жалкая часть меня была благодарна за это, благодарна за любой предлог, чтобы снова сделать Орайю союзником, даже вынужденно.

Орайя ничего не сказала, пока мы летели обратно в мои покои. Мне было неловко от того, как сильно полет с ней напомнил мне о том, какими были наши отношения до того, как я всё уничтожил. Я чувствовал, как она была напугана все это время. Этот пульс, ее дыхание, жар на ее коже.

Весь уют, который мы создали, был уничтожен.

Как только я отпустил ее у своего окна, она отступила от меня. Мне было интересно, знает ли она, что у нее есть закономерность в том, как она это делает — три длинных, быстрых шага назад, как будто ей не терпелось оставить между нами как можно большее расстояние.

Я остался на карнизе, еще немного наслаждаясь бризом, дующим в мои крылья. Я позволил Орайе пройти весь путь через комнату, прежде чем шагнул внутрь. Она не хотела, чтобы я подходил ближе, и я это понимал.

— Нам нужно будет начать прямо сейчас, — сказал я. — Возможно, завтра. Как только я сообщу им всем, что ты согласилась.

— Им всем? — спросила она.

— Вейл, Кейрис, Кетура. Септимус и его головорезы.

Трудно было не заметить, как она напряглась при упоминании всех этих имен.

— Они не будут тебя беспокоить, — сказал я. — Я займусь твоей тренировкой.

Она вскинула брови.

— Тренировкой?

— Ты что, думала, что собираешься овладеть легендарной силой бога и свергнуть самый злобный дом вампиров, не придя в форму?

Ее брови снова опустились.

— Я в отличной форме. Хотя не знаю, как насчет тебя. Тот бой был слишком легким.

Сиськи Иксы, трудно было не рассмеяться, глядя на это выражение лица.

Я поднял ладони.

— Отлично. Я признаю это. Ты тоже держишь меня в напряжении. Я никогда не был так хорош как с тобой.

Эта фраза имела отвратительный привкус искренности, слетевший с моего языка.

Орайя тоже это поняла и неловко сдвинулась с места.

— Еще кое-что, — сказала она.

— Что?

— Ты перестанешь запирать меня в моей комнате.

Мои брови поползли вверх.

— Я?

— Да. Ты.

— И почему же?

— Потому что мы якобы снова союзники, а союзники не запирают друг друга каждую ночь.

— У меня есть несколько союзников, которых я бы очень хотел запереть, — заметил я.

— Ты можешь преподнести это как уступку, на которую тебе пришлось пойти, чтобы я добровольно согласилась сделать оговоренные вещи. Это разумно. И это правда.

Я вскинул брови.

— Правда?

— Да, правда.

Оставлять Орайю без охраны было плохой идеей по многим причинам. Вполне очевидных, конечно, потому что она была наследницей хиаджей, и действовала против меня меньше недели назад и имела все основания тайком собирать информацию и искать способы передать ее тем, кто пытался убить меня.

Но ни одна из этих причин не волновала меня так сильно, как некоторые: не защита моей короны от Орайи, а защита Орайи от моей короны.

— Этот замок — не безопасное место, принцесса, — сказал я. — Даже для меня. Особенно для меня. И это вдвойне касается тебя. Ты уверена, что действительно хочешь этого?