А дальше потекли нервные минуты ожидания и бесконечных анализов. О Марго ничего не говорили, лечащие врачи успокаивали контактеров и подробно расспрашивали о происшествии. Несчастных прогнали через все исследовательские установки, залезли в такие глубины организмов, что при таком подходе не найти ничего, это значит сдаться, а врачи люди упрямые.

На пятый день заточения Женьку в очередной раз допрашивали. Мужчина немолодой, пришел в деловом костюме с небрежно наброшенным халатом на плечах.

– Смородина Евгения Баюновна, – зачитал он карту. – Странное отчество.

– Кот Баюн, сказочное существо, – привычно огрызнулась Женька.

– Хм, – растерянно улыбнулся мужчина. – Мое имя Геннадий Алексеевич. Я задам вам, Евгения Баюновна, несколько вопросов относительно Марии Андреевны Самохвал. Постарайтесь максимально подробно отвечать на них.

– Угу, – нетерпеливо вздохнула девушка.

– Вы знаете, что произошло с Марией Андреевной?

– Заболела чем-то? – пожала та плечами.

– Чем? – насторожился посетитель.

– Врачи не говорят. Сказали: диагноз сложный. Это что-то из тропического?

– Это что-то из экзотического, – серьезно ответил он. – Полтора месяца назад вы были в Таиланде. Верно? Что произошло там?

– А что там могло произойти? – насторожилась Женька.

– Что-нибудь необычное. Экстраординарное. Вы всегда были рядом с Марией Андреевной?

– Ну, да.

– Нуда, или всегда? – жестко переспросил он.

– Ну, всегда, – нетерпеливо процедила она. – Это что, допрос?

Создавалось именно такое впечатление. Мужик солидный, серьезный, представитель соответствующих органов. Каких органов? Минздрав? Записей никаких не делал, осмотра не совершил, просто сидел напротив нее и пристально рассматривал собеседницу, просвечивая ее, как рентгеном.

– Евгения Баюновна, я немного поясню свою позицию, чтобы мы оба правильно друг друга понимали, – Геннадий Алексеевич, не торопясь, поправил халатик, чуть привстал со стула, разгладил брюки и снова сел, оттягивая сложный разговор. – Ваша подруга, Мария Андреевна, серьезно больна. Скажем так, неизлечимо больна. И болезнь эта произошла в результате несчастного случая, который с ней имел место быть. Мне важно услышать от вас, где и как это произошло. Понимаете, о чем я?

– Нет, – честно призналась Женька.

– Хорошо, – дружелюбно улыбнулся он. – Были ли в ее жизни события за последние два месяца, которые могли бы походить на несчастный случай? Было ли что-то связанное с кровью?

Девушка пожала плечами и задумалась. События в Таиланде успели затереться, все слилось в один бесконечный день с тасканием по магазинам и бурным вечеринкам по ночам.

– На пляже ночью, – вспомнила Смородина. – Кровь была не ее.

– А чья?

– Да, бог ее знает. О тот камень мог убиться кто угодно. Маргуня, то есть Мария Андреевна, утром была живой и невредимой.

– А ночью? – холодно спросил он.

– А ночью спала.

– Спала, – понимающе кивнул он. – Спала на камне, о который разбила череп. А утром проснулась, как ни в чем не бывало. Где взяли Кровь дракона? – неожиданно жестко спросил он.

– Какую кровь? – не расслышала Женька.

Посетитель снисходительно улыбнулся и еще раз поправил халат.

– Евгения Баюновна, мне кажется, мы прекрасно друг друга понимаем. Но играть передо мной не нужно, это не в ваших интересах. Поднять мертвую девушку можно только одним способом. И вы его прекрасно знаете. Вы дали ей Кровь дракона, и тем самым обратили мертвое тело в Химеру.

– Кого? – выпучила она глаза.

– Вам продали лекарство под видом чудодейственного средства? – догадался он. – Вас обманули, излечить с помощью Крови дракона можно только живого человека. Мертвого человека кровь поднимет, но уже не совсем человеком. Их называют химеры, мавки, ламии, гурии. Названий много, в каждом народе свое, это уже не столь принципиально. Этот человек, так называемый человек, – подчеркнул он, – как бы есть, но он не совсем человек. Кровь дракона запускает в организме больного процессы регенерации на такой уровень, что исцелит даже умирающего. В мертвом теле процессы схожи, но со временем затухают, и требуется новая доза препарата. Месяца два, не больше, и химере снова нужна кровь дракона. Это как наркотик, или еда. Но давайте говорить откровенно, тратить бесценный препарат на химеру бессмысленно. Этими дозами можно исцелить безнадежно больного ребенка, несколько детей. Исцелить раз и навсегда. А химере требуется бесконечное число доз. Это безумие.

– Что-то я не совсем… – нервно сглотнула она.

– У Марии Андреевны есть родственники? – участливо спросил он.

– Мама, – растерянно прошептала она. – Но она далеко. Мы, в некотором смысле, ее единственные родственники.

– Где взяли препарат? – столь же участливо спросил он, и она почти кожей почувствовала наигранность его сочувствия.

Женька пожала плечами, растерянно вороша память на предмет чудо-препарата и его происхождения.

– Может чего съели в ресторане? – лепетала она.

Геннадий Алексеевич громко и невесело рассмеялся.

– Она не могла есть! Она была мертвой! Ей влили препарат! И это сделали вы, – зло произнёс он. – А потом привезли химеру сюда, в Москву. Вы вообще, представляете себе, что это за существо? Чем живет? Чем питается? Каковы его цели, его потребности?

– Секундочку, – заинтересовалась она. – А Кровь дракона… это что-то из китайской народной медицины?

– Не смешно, – качнул он головой. – Евгения Баюновна, не смешно. Кровь дракона… это кровь той самой рептилии. Дракон, рептилия, рептилоид, ящер, динозавр, змей Горыныч. Без разницы, суть одна. Первенцы планеты Земля. Такие же хозяева планеты, как и мы, гомо сапиенс.

Женька безучастно таращилась в одну точку на стене. Изъян краски, на котором она остановила взгляд, чтобы немного погрузиться в себя.

Марго неизлечимо больна. Болезнь смертельная, началось все в Таиланде, в голове всплывали все странности с ее телом и поведением. И потерянный силикон, и горбинка на носу, и исчезнувшая татушка вместе со шрамом.

– Что вы с ней сделаете? – тихо спросила она.

– Ничего, – хладнокровно отмахнулся Геннадий Алексеевич. – Юридически она живой человек, Марии Андреевне оказывается всесторонняя помощь. Ее болезнь незаразна. Без дозы она умрет очень скоро. В некотором смысле.

Женька хлопнула ресницами и вышла из спортивного транса. Так ее учил тренер концентрироваться перед боем. Убрать лишние мысли, только цель, средства достижения цели давно впаяны в мышечную память, не стоит о том думать перед боем или игрой.

– В некотором смысле? – уточнила она.

– Без дозы препарата Химеры умирают не совсем так, как люди. Они медленно затухают, почти засыпают. Регенерация полностью останавливается, и они тихо увядают. Процесс может занять несколько недель. Все зависит от принятого накануне препарата. Качество крови, так сказать.

Женька нервно взбодрила отросший светлый ежик на голове.

– То есть, если я достану еще одну дозу…

– Евгения Баюновна! – сурово рявкнул он. – Вы слышали меня? Любая доза препарата, это надежда умирающего ребенка. Вы его на ожившую мумию собрались потратить? Вы вообще слушали меня?

– Мумию?!

Женька действовала на уровне мышечной памяти. Голова сохраняла холодную ясность, а мышцы делали свое дело. Геннадий Алексеевич сначала получил удар в челюсть, а уж потом ногой живот.

– Маргоша не мумия! – зависла она над поверженным противником. – Она человек, который очень любит жизнь. И если нужно для того отжать кровь у дракона, я его поймаю и склоню к донорству.

– А вот с этого места поподробнее, – утер он кровь с уголка губ. – В начале разговора вы делали вид, что суть разговора не улавливаете.

– В Таиланде много драконов. Там целые гнезда драконов. У меня знакомый таксист есть, я его порасспрашиваю. Такой ответ вам подходит?