– Что это было?

– Что? – сонно ответила Витка.

Над их головами словно пронесся ветер, звезды на миг погасли.

– Женёк, экстези сыпанули нам всем, – констатировала Витка. – Я мультики вижу.

– Типа того, – схватилась за голову Женя. – Допинг сыпанули. Главное, чтобы разные мультики. Я, например, дракона разглядела.

– Угу… серого.

– Нормально, – успокоилась Женька и снова прикрыла глаза. – Потому что я увидела зеленого…

Витка отсыпалась плохо, тошнила и под утро жаловалась на холод. Женька позволила себе заснуть, пока Виталина невольно охраняла их сон. К рассвету все уже спали, а к пробуждению жаловались на похмельный синдром. Все, кроме Машки. Та неожиданно бодро поднялась и помассировала затылок. От нее по меньшей мере следовало бы ожидать утреннего раскаяния и жалобы на головную боль, но не в этот раз.

– Так, у меня по ходу мозг вытек, – жизнерадостно сообщила она и показала красную от крови руку. – Женёк, что происходит? У меня весь топик в крови. Это как бы настораживает. Не скажу, что сильно, но помимо воли напрашиваются вопросы.

Витка и Женька в недоумении рассматривали Сеструху. Выглядела она здоровой для человека, у которого под головой оказался окровавленный камень, а короткий белый топик залит странной субстанцией, больше походившей на засохшую томатную пасту.

– Кровавую Мэри в баре разливали? – заинтересовалась Вита.

– Я никогда не пью подобную гадость!

– Не зарекайся, – хмыкнула Женька. – В том состоянии ты пьешь всё, даже самогон с пивом, и не поморщишься.

Самогон с пивом действительно трудно ожидать от светской львицы Марии Самохвал, любимым коктейлем которой была Маргарита, от того Машка для близких и знакомых Марго, она и сама способствовала тому, ибо считала это имя более благородным. С детства – первая красавица класса, с детства лучшие шмотки и дорогая косметика. Виталина, как обрамление изысканного бриллианта, или по правилам хорошего тона «страшненькая» подруга рядом с Принцессой. Причем Принцесса росла в элитном коттеджном поселке, а Витка на шестисоточной даче. И обе встретились в подмосковной раменской школе.

Женька в их жизни появилась позже, в студенческие годы. Примерно при тех же обстоятельствах, только клуб был московский, а провожаемый «бывший» где-то из первого десятка.

– А камень почему в крови? – рассматривала она место своей ночевки.

Девушки с непритворным ужасом рассмотрели камень. Она проспала на нем всю ночь и даже не почувствовала боли. Выглядело так, будто она об него убилась, и мозг успел вытечь, впитаться в песок и подсохнуть. Угловатый булыжник был окрашен в засохшие сгустки крови, не просто пара капель, а литра два ушло только на то, чтобы окрасить все его грани.

– Боже мой, это же место преступления, – догадалась Витка. – Здесь кого-то убили до нас. Я покойников до смерти боюсь.

– В смысле? Аскорбинка, выбирай выражения. По-твоему, я спала на мозгах покойника? – возмутилась жертва недоразумения.

– Если только это не твои мозги, – глубокомысленно заметила Женька.

У Марго затылок окрашен в красное, волосы пропитаны ржавой массой.

– Интересное дело. А в голове у меня что осталось, если я боли не чувствую?

Так и есть, Маргоша рвала шаблоны одним своим видом. После выпитого в баре она должна еще пару суток приходить в себя, требовать аспирин и шампанского и тошнить на кафель пятизвездочного отеля. Но минуя эту стадию, она обрела форму выспавшейся на каникулах студентки, готовой прямо сейчас сдать экзамен по квантовой физике.

– Сознание ясное, глаза незамутненные, моторика в норме. Сколько видишь пальцев? Можно на ринг. Сеструха, если это твоя кровь, то кровопускание пошло на пользу. В свое время, кстати, очень даже передовой метод лечения, так называемое избавление от лишней крови.

– А у меня была лишняя?

– Говорю же, валить нужно, – заговорщически шипела Витка. – Нельзя оставаться на месте преступления. Иначе загремим в тайскую тюрьму. Здесь явно кого-то грохнули, а дело повесят на нас.

Марго размяла окровавленный затылок.

– Джанин, что-то мне не по себе. Витебск умеет нагнать жути и паники. Я в тюрьму не хочу. Тем более тайскую. В этом смысле я патриотка. Давай заметать следы что ли, камень в море сбросим.

Маргуня встала и по-спортивному размяла вчерашние промилле по телу. При детальном осмотре обнаружены новые потери. Сломано два шикарных ногтя, потеряны туфли, на топике засохли странные кровавые полосы. На белой майке Женьки тоже следы ночного происшествия. Каплями крови засохли бурые точки. Очень странно Машкин мозг вытекал. Вверх, на грудь, да еще забрызгал Женьку.

С первого подхода ясно, что даже Смородина этот вес не возьмет, и проще место преступления отмыть, чем изменить ландшафт. Носить воду нечем, даже если намочить тряпки. На Марго злополучный топик и коротенькая кожаная юбка, в простонародье пояс. На Витке джинсовые шорты и сланцы, даже сумочки нет. Женька категорически отказывалась жертвовать новыми кроссами ради благого дела, потому что они одни, а у нее еще утренняя пробежка.

– Что сложного? Давай катить к морю, – разозлилась Марго и толкнула камень ногой.

На удивление тот лихо сдвинулся, а Женька присвистнула и почесала несуществующую щетину. Маргуня – девушка хрупкая, изящная, ухоженная, а сейчас на босу ногу толкнула среднетяжелый вес, не надорвавшись. Вдвоём они дотолкали его до кромки воды и заботливо искупали.

– Валить нужно, – нетерпеливо торопила подруг Виталина и оглядывалась по сторонам.

– Как я пойду через весь город в кровавой майке? Витёк, дай свой лифчик, – Марго привычным движением стянула топик.

– Ага, мой нулевой против твоего силикона. Слону оладушком прикрыться, – завистливо огрызалась девушка.

– Женёк?

Женька принципиально не носила женское белье. Под ее спортивными майками не найдешь ничего, кроме еще одной спортивной майки. Но не в этот раз.

– Сеструха, придется пойти на крайние меры. Залезь в море, постирайся.

– В смысле, постираться?

Марго такими глаголами не апеллировала, ей проще новый топик купить, чем взять в руки мыло. На то есть специальная техника и специальные химические средства. С такими ногтями из нее прачка, как из ежа салфетка.

– Кровь не отстирывается, как и свекольный сок, – качала дачную тему Виталина.

– Заходишь в море и танцуешь аква-стриптиз, – адаптировала проблему Женька. – Через пару минут активного спорта, топик останется грязным, но уже не обязательно в крови. Заодно мозги прополощешь от улик.

Стороннему наблюдателю, если такой найдется часов в пять утра на городском пляже, показалось бы странным, что сначала три туристки доволокли до воды тяжелый булыжник, а потом толкнули к нему упирающуюся соучастницу. Подозрительно – не то слово, утопленница зло выругалась и занялась синхронным плаванием, а «парень» в джинсах и белой майке достал из кармана свисток, и начал руководить процессом.

– Жофрей, я за каким Дом Периньоном взяла тебя с собой в Таиланд? – ругалась по пути Марго, отжимая мокрые волосы и шикая на острые камушки на дорожках. – Туфли отдали на благотворительность, одежду в мусор, ногти туда же. Где профит, я тебя спрашиваю?

Марго просто ворчала, подруги давно привыкли к ее нытью и не обращали внимания. Без Женьки Смородиной она бы не поехала в Таиланд заливать горе в клубах. Ей привычней отбыть за кордон с очередным ухажером, а если без оного, то только с Женькой и отпускали. Причем те же ухажеры. Она настолько к этому привыкла, что, оставшись одна, иного решения не придумала, как потащить с собой Смородину и Савичеву. Последнюю за компанию, ибо она – голос совести и осторожности, а такой тоже требуется, хотя бы один на троих.

– Что мы должны были делать в Таиланде? Развлекаться, безудержно и весело, чтобы забыть моего бывшего. Пить, блудить и сорить деньгами.

– В тюрьме мы его очень быстро забудем, – шипела Витка и тащила за собой спотыкающуюся подругу.

– А мне Эдуард Семенович нравился, – ответила Женька. – Нормальный мужик был, правильный. Зачем его забывать, если ты сама его бросила?