— Выдающийся?

— Очень выдающийся.

— Доброе утро, сэр, — приветствует Деклан, подходя к нам.

— Деклан, — отвечает он, пожимая протянутую руку Деклана, — Пожалуйста, зовите меня Ашер.

Я поворачиваю голову к отцу, и он сразу же замечает мою смену, извиняясь:

— Прости. Привычка после почти пятнадцати лет. — Затем он снова смотрит на Деклана и поправляет, чтобы успокоить меня, — зовите меня Стив.

— Я заказал завтрак, — говорит Деклан и ведет моего отца к обеденному столу, рассчитанному на восемь персон.

— Эта комната впечатляет, — отмечает он, когда мы занимаем свои места рядом друг с другом.

Я кладу маргаритки на стол перед собой, внезапно почувствовав нервозность. Мой папа сразу чувствует мое беспокойство, берет мою руку в свою и улыбается мне.

— Я тоже нервничаю.

— Правда?

— Да, — говорит он сквозь неловкий смех.

— Стив, не хочешь ли кофе?

— Звучит здорово, Деклан. Спасибо тебе.

Деклан наливает кружку кофе для моего отца, чашку чая с горячей водой для меня, а затем садится за стол напротив нас.

Я беру маслянистый круассан с блюда перед нами, а затем опускаю пакетик чая в свою чашку. Между нами повисает тяжелое молчание, и когда я поднимаю глаза, мой отец смотрит на меня поверх края своей кружки, что заставляет меня сделать паузу.

— Что?

С ухмылкой на лице он качает головой и отвечает:

— Когда я видел тебя в последний раз, ты потягивала воображаемый чай, а теперь вот ты здесь, совсем взрослая, пьешь настоящий.

Я улыбаюсь, вспоминая душераздирающие события того дня.

— И я помню, как ты слизывал воображаемую глазурь со своего воображаемого кекса. Ты даже не воспользовался салфеткой.

— Ты помнишь это?

Я киваю, чувствуя, как боль разгорается.

— Я помню каждую деталь того дня.

Мои глаза наполняются слезами, и я изо всех сил борюсь, чтобы они не упали.

— Мне так жаль, что это произошло у тебя на глазах. Меня убило осознание того, что это был твой последний образ меня.

— Ты сейчас здесь, — мне нужно держаться подальше от того, что в конечном итоге сломает меня, если я буду думать об этом слишком много, — И, как ни странно, — добавляю я с ухмылкой, — это напоминает мне о том последнем чаепитии. Я имею в виду, на мне нет блестящего платья принцессы, но у меня есть мои розовые маргаритки, чай, закуски и ты.

— Верно, — говорит он, — Но тогда я был твоим принцем. И, похоже, эта должность больше не доступна.

Я поворачиваюсь к Деклану, который комично поднимает свою кофейную чашку с подчеркнутой гордостью и достоинством, и я смеюсь.

— Он кажется подходящей заменой, верно? — шутит мой папа.

— Он идеально подходит на эту роль.

— Раз так, то допрос уместен, тебе не кажется? — говорит мой папа.

— Я готов принять вызов, Стив.

Я делаю глоток чая, полностью наслаждаясь тем фактом, что мы трое можем отнестись к сложившейся ситуации легкомысленно, и в то же время зная, что могу поделиться этой огромной частью своего прошлого с Декланом.

— Итак, я искал тебя в Интернете. Ты вполне состоявшийся человек для своих тридцати с небольшим.

— Я трудолюбивый работник.

— Что привело вас из Шотландии в Чикаго?

— Мой отец провел несколько разработок в Штатах до того, как я получил степень магистра. Меня всегда интересовал этот бизнес, поэтому я переехал сюда и некоторое время работал с ним, прежде чем заняться самостоятельно. Я нашел отличное место в Чикаго и решил пойти на это.

— Лотос, верно?

— Верно, — говорит Деклан.

— Это изысканный отель, — отмечаю я своему отцу.

— Но сейчас ты в Лондоне?

Деклан делает глоток кофе, прежде чем ответить.

— Да. Сборка начнется только через год или около того. Я только что купил недвижимость и в настоящее время работаю с архитекторами над масштабом и концепцией того, что я хочу получить от здания.

— Тебе нравится то, что ты делаешь?

— Нравится. Я практичный человек, и моя работа позволяет реализовать эту способность. Также это прекрасное чувство — видеть процесс от начала до конца.

— Я могу только представить, какую гордость ты должен испытывать, видя, как твои идеи воплощаются в жизнь, —— говорит он, прежде чем спросить, — Скажите мне, как вы двое встретились?

— Я встретила его на торжественном открытии, — говорю я ему.

Кажущийся удовлетворенным после того, как допросил Деклана, он поворачивается ко мне.

— А как насчет тебя? Чем ты занимаешься? Ты училась в колледже?

Я уже солгала и позволила ему поверить, что у меня было хорошее детство и я жила в любящей приемной семье, что он наивно принял за правду, но мне нужно, чтобы он в это поверил. Я отказываюсь наказывать его своей реальностью, поскольку он не виноват в своем отсутствии в моей жизни. Нас обоих украли друг у друга и солгали, но я продолжаю лгать и говорю ему полуправду.

— Мои приемные родители умерли до того, как я стала достаточно взрослой, чтобы поступить в колледж. Я прожила со своим братом большую часть своей жизни из—за финансового положения, в котором мы оба оказались. Я действительно посещала несколько занятий здесь и там, но в конечном счете так и не получила шанса серьезно заняться чем—то, что привело бы к карьере.

— Ну, ты, должно быть, сделала что—то правильно, раз оказалась среди людей, присутствовавших на открытии отеля. Не похоже на то, что кто—то с улицы мог бы просто попасть туда, место кажется довольно эксклюзивным и частным, — говорит мой папа.

— У меня было несколько друзей в этом кругу, — вру я — вроде того.

— Итак, как давно это было?

— Чуть больше четырех месяцев, — отвечает Деклан.

— Быстро.

— Может быть, для некоторых, — говорит ему Деклан. — Но посмотри на нее — я был бы дураком, если бы не схватил ее.

— В твоих устах это звучит почти как ситуация с заложниками, — поддразниваю я.

— Это любовь, дорогая, — говорит он, а затем добавляет, изображая злую усмешку:

— Она берет всех в заложники.

Мы продолжаем разговаривать с папой и делаем все возможное, чтобы не зацикливаться на всем, что у нас украли, и наслаждаться тем, что теперь мы есть друг у друга. Я предлагаю выйти и пойти прогуляться, и он сообщает мне, что даже после всех этих лет он все еще подвергается риску и в качестве гарантии имеет случайную слежку — услугу, предоставляемую системой защиты свидетелей для тех, кого правительство считает нужным.

— Даже после всех этих лет? — Я спрашиваю его.

— Люди из того круга, в котором я работал, не воспринимают то, что я сделал, легкомысленно. Жизни были потеряны после того, как я дал федералам то, что они хотели. Я повернулся к ним спиной, и теперь я отмечен вендеттой на всю жизнь. Пострадавшие будут искать свою месть до тех пор, пока один из нас не умрет.

Я не сомневаюсь в нем, потому что я одна из них. Я всегда буду нести факел мести за тех, кто причинил мне зло и обокрал меня. Несмотря на то, что мой отец прямо здесь, во плоти и костях, я все равно буду мстить тем, кто забрал его у меня в первую очередь.

Его телефон звонит, и когда он достает его из кармана, он смотрит на меня с извиняющимся выражением.

— Мне жаль. Я должен ответить на звонок.

В то же время Деклану тоже звонят, и он, извинившись, уходит в спальню. Мой отец уходит в другую комнату, когда принимает вызов, но это недостаточно далеко, чтобы я не слышала части его разговора.

— Я с клиентом... Я не буду... Я знаю... Я тоже тебя люблю.

— Это была твоя жена? — спрашиваю я с оттенком презрения, просачивающегося после того, как он вешает трубку.

Когда он смотрит на меня с другого конца комнаты, ему явно не по себе.

— Ммм... да.

Я стою и ничего не говорю. Прежнее легкое настроение теперь вызывает досаду, поскольку реальная жизнь вторгается в наше тайное сборище.

— Мне скоро придется уехать.

— Почему? — Моя грудь шипит от раздражения, когда ревность поднимает свою уродливую голову.