– Да какой у меня вид, штаны только порвались…

– Да я полчаса за вами наблюдаю, как вы в непотребном виде вокруг берёзы ходите. Вы чего хотите с берёзкой сделать?

– Да ничего не хотел. Хотел залезть на неё, и всё.

– Зачем? – выпучил глаза здоровяк.

– Просто так.

– А, просто так залезть на берёзку… Егор, поди сюда.

Подошёл второй полицейский.

– Егор, сколько у нас там штраф? За лазание по деревьям в общественном месте в непотребном виде.

– Пять тысяч…

– Вот, – довольно улыбнулся здоровяк, – всего пять тысяч.

– Да вы что, товарищи полицейские! За что пять тысяч?

– Будешь спорить?

– Нет, не буду, – понимает Никита, что попадать в полицию ему сейчас ну никак нельзя. Найдут кольцо… А вдруг оно ворованное… Припаяют по полной. – Только у меня нет с собой пяти тысяч.

– А мы подождём тебя, вон на той скамейке, – показывает полицейский на скамью, где недавно отдыхал Никита и откуда всё это началось.

Никита сидел перед матерью, не зная, как ей объяснить, почему у него вместо брюк две штанины, почему он из магазина вернулся без денег и без покупок и что ему надо срочно заплатить штраф полицейским, которые ждут его на лавочке. Вот попал так попал.

– Ну, давай брюки-то, сынок, – протягивает мать руку. – Зашью, а завтра тебе подарю.

Никита снял две половинки и протянул их матери, боясь взглянуть ей в глаза. И вдруг у него внутри всё съёжилось. Он вдруг вспомнил, что в кармане брюк лежит перстень. Ну как же так! Как он мог такое забыть!

– А где молочко-то, сынок? Курочка где?

– Так не дошёл я до магазина, мама.

– Не дошёл до магазина? Ну да ладно, бывает. Положи денежки на комодик.

– Так нет денежек, мама.

– Нет денежек? Ну и ладно, нету и нету, – не может мать отвести от двух половинок свой взгляд. – А как же вот так можно умудриться брюки-то порвать, а, сынок?

– Так три раза рвал, мама.

– Три раза? За такое короткое время?

– Ну да. Третий раз полицейский порвал.

– Полицейский? Подошёл и порвал?

– Ну да. Подошёл, дернул за штаны и дорвал. Вон он на скамейке сидит. Можешь в окно посмотреть.

– А чего он там сидит, сынок?

– Так меня ждёт, мама.

– А, понимаю. Он тебя отправил, чтобы ты в других брюках к нему пришёл? Он что, любитель рвать брюки?

– Нет, мама, он ждёт, когда я ему штраф принесу… Пять тысяч. Штраф он мне выписал.

– За что, сынок?

– Так он попугайчиков на моих трусах с петушками перепутал, мама.

– Ты что, стоял перед полицейскими в трусах?

– Ну да. Когда полицейский дёрнул за мои брюки…

– Знаешь, сынок, – прервала его мать, – вот ты сидел всю зиму за своим компьютером, и такая я, оказывается, была счастливая. Тихая, спокойная жизнь у меня была. Сегодня ты впервые после зимы вышел на улицу… Тебя не было всего час.

– Пятьдесят минут, мама.

– Пятьдесят минут. Ну ладно, ругать я тебя не стану. У тебя завтра день рождения. Зачем нам с тобой портить друг другу настроение. Тем более и у меня небольшая неприятность случилась.

– Что за неприятность, мама?

– Да не бери в голову. Мелочи всё это. Я ведь, кроме брюк, перстень ещё тебе купила. Думала, положу в карман рубашки. Твоей любимой рубашки, а ты найдешь случайно… Обрадуешься.

– И что? – чувствует Никита, как начинают шевелиться волосы на его голове.

– Что-что? Ты ушёл, а я решила рубашку прогладить. Колечко на подоконник положила. В общем… В общем, ворона перстенёк утащила. Я заметила поздно уже, когда ворона взлетала.

– Этого не может быть, – сглотнул ком в горле Никита, – так не бывает.

– Да не расстраивайся, сынок. Я тебе ещё одно куплю.

– Как это, ещё одно? – не может понять сын.

– Как-как. Пойду сегодня и куплю.

– Так оно что… Оно недорогое, что ли?

– Сто тридцать рублей. Откуда у нас деньги на дорогое-то, сынок? С пенсии настоящий перстень разве купишь? А так, красивый перстенёк был.

– Как вон тот, что в кармане брюк? – сник Никита.

– Ой, сынок, – достает мать из кармана перстень, – это как это? Да как такое возможно?

– Как-как, вот так, – вытирает слезу Никита.

По щеке Никиты текла самая горькая слеза из всех слёз, которые только были в его жизни. Вот такая она судьба-злодейка. Вот так жизнь крутит людьми. Вот такие сюрпризы устраивает.

– Только это не тот перстень, сынок.

– Не тот? – замер Никита.

– Не тот, сынок. На моём камешка не было, да и полегче мой-то был. А так похож, тоже красивый.

Почти до вечера сидели мать с сыном за разговорами. Никита рассказал ей о своем приключении, а мать – о нелёгкой судьбе своей, с малых лет. И плакали, и смеялись они.

– А чего мы гадаем? – вдруг говорит мать. – Под нами же Егор живет. Он всю жизнь в ювелирном работал.

– Это дед Егор, что ли, с третьего этажа?

– Ну да, он и есть.

Долго крутил дед Егор перстень. И так посмотрит, и эдак.

– Это где ж вы такое богатство приобрели? – спрашивает. – Неужто наследство?

– Наследство, Егор, наследство, – смотрит мать на сына. – Ты лучше нам скажи, сколько это наследство сейчас стоит?

– Сколько стоит, не скажу, но очень дорого, очень. Любой коллекционер у вас этот перстень с руками оторвёт… Если денег, конечно, у него хватит.

– Неужто правда, Егор? – переглянулись мать с сыном.

– Правда.

– Так, может, есть у вас среди знакомых такой коллекционер? – начинает потеть Никита.

– Может, и есть, – глянул сквозь очки старик, – если не помер, конечно. Давно я с ним не связывался.

Дед Егор набрал номер по стационарному телефону.

– Семён Семёныч? Жив, значит? Не дождёмся… Молодец. А я, понимаешь, хочу тебя удивить. Помнишь, мы с тобой о перстеньке говорили лет тридцать назад у Михалыча. Да-да, я о нём. Ну так вот… Хочешь его увидеть? Почему не может быть? А ты приезжай и увидишь. Да-да, прямо сейчас и приезжай. Не забыл ещё, где я живу? Вот и ладно… Только приезжай, если денег у тебя хватит… Продавец так говорит. Хватит? Ну тогда ждём.

Дед Егор стал вдруг задумчивым.

– Эх, лет тридцать назад бы мне этот перстенёк. Совсем другая жизнь была бы у меня. А теперь, жизнь прожита… Вроде ничего теперь мне и не нужно. Да… Надеюсь, вы понимаете, что всё это конфиденциально… Если решите продавать… Продали и забыли. Живите и радуйтесь.

– Конечно, дед Егор, – кивает Никита.

– Счастливый ты, Никита, вся жизнь у тебя впереди, да с такими деньжищами… Да и мать хоть поживёт по-человечески.

Мать Никиты вернулась из магазина.

– Никита, я дома… Ну чего ты молчишь? Возьми сумки, Никита. Я тортик купила… Ведь сегодня у нас встреча с покупателем. Ты чего такой бледный?

– Нет колечка, мама.

– Как это нет колечка? – падает торт на пол.

– Я только на минуту отлучился… кофе сварить.

– И что?

– Ворона, мама.

– Какая ещё ворона? Ты что, доставал из шкатулки колечко? Зачем, Никита?

– Посмотреть, мама. Больно уж оно красивое.

– А может, это та же ворона?

– Та же, мама, та же, – радостно кивает Никита. – Она к берёзке полетела, где у неё гнездо.

– Так что же ты стоишь, Никита?

– Там полицейские, мама.

– И что?

– Те самые, мама, которым мы штраф не заплатили.

– Так надо заплатить… Пойдём, сынок.

– Это ещё не всё, мама.

– Ну что ещё? – открывает мать дверь.

– Там мальчишки, мама. Те самые, что мне колечко достали.

– Вот и попросим их ещё раз посмотреть гнездо…

– Они на дереве сидели, когда ворона прилетела, мама. Мама, что с тобой, тебе плохо?

Никита подхватывает мать и ведёт к дивану.

– Сейчас я водички тебе…

– Сынок, а что это там?

– Где, мама?

– Там, под столом…

– Колечко, мама, – бросился сын к пропаже. – Так, значит, ворона не успела его утащить… Смахнула только со стола…

– Сынок, вот продадим колечко, купим тебе новый компьютер… и ради Бога. Сиди, занимайся своими делами… Верни мне спокойную жизнь, как прежде… Пожалуйста.