— О! — вырвалось у Милза. — Чего-чего, а средств у него хватит на многое… Но что означают эти цифры: один, десять, шестнадцать?
Оба задумались, чувствуя, что не зря вошли эти цифры в «фундамент решения».
— Это может иметь отношение к срокам войны, — высказал догадку Лайт. — Ни к чему другому эти цифры не подгоняются.
— Тогда они означают, — Милз запнулся, — года… Вряд ли. Десять, шестнадцать лет… Так далеко они не заглядывают.
— А если годы — один? — подсказал Лайт.
— А месяцев — десять и дней — шестнадцать, — подхватил Милз. — Похоже, что так и есть. Но почему точно высчитаны дни?
— Мин! — спросил Лайт. — Когда происходила за писанная тобой беседа?
— Один год пять месяцев и двадцать два дня назад.
Лайт заметно побледнел и сокрушенно покачал головой. Он снова обратился к Минерве:
— Дай справку: какие знаменательные даты совпадают с шестнадцатым днем?
Минуту спустя Минерва подала на экран длиннющий список всяких «круглых» дат. Поразила обоих одна из них: «120 лет Сэму Кокеру VI».
— Ты прав, Гарри, они почему-то хотят совместить начало войны с юбилеем Кокера. Почему?
— Почему, почему… Какое это имеет значение? Страшно, что осталось всего четыре месяца… Четыре месяца, а мы ничего не знаем и ничего не сделали.
— Четыре месяца — не так мало. Мы еще многое успеем…
Милз хотел успокоить Лайта, но видел по его лицу, что он ничего не слышит. И глаза его смотрели, ничего не видя. Он был поглощен какой-то мыслью.
— Самое интересное из того, что ты рассказал, это последнее предложение Торна, — неожиданно для Зюдера проговорил Милз. — Я имею в виду должность надзирателя.
— Ничего интересного не вижу. Обычное хамство — хотел одной фразой унизить и облагодетельствовать. Отлично знал, что я откажусь.
— Все не так просто, как тебе кажется, Арт. С этими мэшин-менами он действительно зашел в тупик. И не знает, как из него выбраться. Ты ведь слышал об эпидемии самоубийств среди мими?
— Не вижу связи.
— Придется вернуться к истокам. Когда еще только зарождался проект первого мэшин-мена, а предложил его сгоряча Гарри, нужно было сформулировать основную цель — программу его поведения. Представляешь себе, чем могла бы стать внешне неотличимая от человека, физически неуязвимая да еще наделенная отличным интеллектуальным аппаратом конструкция, если бы она не имела никакого представления об этических категориях?
— Почему же… Мы нередко встречаемся с подобными конструкциями, рожденными женщинами. Такие чудовища попадаются…
— Ну вот, добавь таким чудовищам еще преимущества мэшин-мена, и ты поймешь, чего мы боялись. Нужно было наполнить их существование смыслом, хотя бы невредным для людей. В основу конструктивного решения Гарри заложил систему адаптивных, прогнозирующих и контрольных блоков, нерасторжимо между собой связанных. Они направляли всю деятельность мэшин-мена к одной цели — приносить пользу. При чем пользу не одному человеку, а человечеству в целом как биологическому виду. Торн с задачей справился, сделал первого Дика.. А дальнейшее тебе известно.
— И ты полагаешь, что нынешние мими, которые продаются в магазинах, сохранили то, что задумал Гарри? — насмешливо спросил Зюдер.
— Основу сохранили, — утвердительно кивнул Милз. — Иначе их нельзя было бы продавать. Полностью избавиться от принципа Лайта технически невозможно. Именно поэтому мими, попадая к владельцам — психопатам и человеконенавистникам, убивают не людей, а себя. Торн сделал все, чтобы они стали более примитивными, ограниченными, но добиться от них такой же готовности совершить зло, какая присуща человеку, он не смог. Это не в его силах.
— В чем же тупик, о котором ты говорил?
Милз ответил не сразу. Он слишком давно не видел Зюдера, не разговаривал с ним, чтобы сразу доверить ему самое сокровенное. Но, вспомнив ту непритворную растерянность, с которой Арт рассказывал обо всем, что испытал за последние недели, он решился.
— Торн не просто разбогатевший хам, каким ты его представляешь. Он не только верно служит своей корпорации, но и связал с ней всю свою жизнь, свое будущее. Он теперь неотделим от компании Кокер — Боулз. А от этой компании во многом зависит — останется ли Земля населенной планетой.
На лице Зюдера отразилось такое изумление, что Милз не мог не усмехнуться.
— Ты только начал прозревать, Арт, и видишь еще немного. Те, с кем ты встречался на улицах и в ночлежках, еще не весь народ, и ПФР — не самое страшное из деяний кокеров. Поистине тяжкие преступления готовятся в глубокой тайне. У кокеров цель жизни — непрерывно умножать свои богатства. И если возник нет угроза их интересам, они не задумываясь пустят в ход все средства уничтожения.
— Но никто их интересов не ущемляет. Это они ущемляют таких, как я.
— Ошибаешься. Торговцев оружием загоняют в угол, из которого выхода нет.
Зюдер растерянно улыбнулся.
— Тебе не кажется, Бобби, что мы ушли в сторону?
— Этот экскурс необходим, чтобы ты понял, как важно тебе согласиться на предложение Торна.
— Что?! — Зюдер огляделся, словно искал выхода из комнаты. — Ты с ним заодно!
— Успокойся. Садись. Садись, я тебя прошу… Вернемся к мэшин-менам. Ты помнишь, что основной закон их существования — приносить пользу. А Кокеру и Боулзу обязательно нужно, чтобы они приносили пользу только им, а чинили зло миллиардам.
— Пока они никакого вреда никому не причинили, — заступился за мими Зюдер.
— Если не считать, что ты остался без любимой работы. Неужели это меньшее зло, чем если бы тебя стукнули по голове? А разве ты один пострадал?
— Чего же тогда стоит принцип, заложенный в них?
— Принцип остается в силе. Но чтобы отличить вред от пользы, добро от зла, даже человеку нужна полная информация о сути дела. Я уверен, что если бы ты рассказал мэшин-менам, которых Торн прислал в лабораторию, сколько горя они принесут, лишив работы тебя и других людей, они бы подключились к сети высокого напряжения.
— Не может быть!
— Можешь не сомневаться. Я слишком хорошо знаю конструкцию. Торн создает целые отряды мими и старается начинить их ложной информацией. Он хочет, чтобы все их представления стали извращенными — зло стало добром и наоборот. Такие эксперименты неоднократно производились с людьми, с целыми народами. И очень успешно. А с мэшин-менами не получается.
