— А остальные выдержат?

— Я не в свахи нанималась, а понять, кто опасен. Но… ничего такого не заметила. Может, конечно, за встречи, которые будут я пойму что-нибудь еще. Но искать того, кто пытался вас и меня отравить, нужно в другом месте. Я продолжу дело после вашей поездки в Санди и после того, как навещу Латифу.

— Латифа, точно, — выдохнул он. — С выбором жены остальные проблемы не решатся сами собой, а так хотелось бы, конечно.

— Спокойной жизни не будет у вас, никогда. Но она может стать стабильнее если наведете порядок в штабе.

— Да, я знаю. Еще письма из Рильи пришли.

— О чем?

— Им не нравятся наши работы на границе, беспокоятся, что мы под землей зайдем на их территорию.

— То, что вы находите ведь становится общим достоянием?

— Отчасти. Дикое Царство находилось на территории и Рильи, и Кароса. Тогда не было этих государств. Так что… они могут оспорить кому принадлежат артефакты и все остальное, что мы найдем.

— Боитесь обострения конфликта?

— Есть немного. Я хотел быть справедливым и мудрым правителем, но меня как будто вынуждают стать жёстче. Я боюсь однажды превратиться в отца.

— Вы не станете им. Вы — не такой, не тиран, у вас нет жажды крови.

— Мой трон начался с крови. Я убил собственного отца. — Он сел на диван.

— Он был готов к этому.

— Он хотел позже.

— Это была вынужденная жертва. И он бы поступил на вашем месте точно так же. Проклятие нужно было снять, снять именно с вас.

— Он мог остаться жить.

— Но Рейни бы не согласилась…

— Да, я оплатил будущее страны, жизни себя и сестер его кровью. Он тоже много чьей кровью оплачивал будущее страны, я боюсь потерять себя.

— Пока вы задаетесь этим вопросами, не потеряете.

Он подошла очень близко, присела около дивана на колени, чтоб заглянуть в его лицо, опущенное вниз. Положила руки на плечи.

— Посмотрите на меня, ваше величество.

Он промолчал, продолжая тяжело дышать. Я ничего умнее не придумала как отвесить ему легкую звонкую пощечину.

— На меня смотреть, я сказала!

Он поднял взгляд.

— Только вам решать каким вам быть. И хватит погружаться в свои собственные страхи! Вы не упадете в лужу крови, нет!

Я не позволю. Так я хотела сказать, но слова застряли в горле. Он посмотрел на меня, взял за руки и поднял с пола на диван.

— Не сиди на холодном, — буркнул он. — Я вообще пришел сюда не за этим.

— А за чем?

— Идем.

— Куда?

Он взял меня за руку подвел к балкону, снял с себя погоны с накидкой и наложил мне на плечи, чтоб я, видимо, не замерзла. Открыл дверь и вошел на балкон, утягивая меня за собой. Он подвел меня к перилам.

— Что вы делаете?

— Я хотел показать… смотри…

Он указал пальцем на часть территории сада Лары, которая была хорошо видна отсюда, особенно освещаемая фонарями. И…

— Вы…

— Укрыл дерево вишни, удобрил и… посадил к нему рядом еще один саженец. Сейчас там активный полив и поддержания температуры для врастания. Не переживай, теперь тому деревцу не будет одиноко.

— Это… — я не могла подобрать слов. — Замечательно. И очень мило с вашей стороны. Жаль я не увижу, когда они цвести будут.

— Уверен, что еще увидишь.

— Считаете, что нуждаетесь в периодических консультационных услугах по охране? — со смешком спросила я. — Но… я буду рада вашем приглашениям ко двору, если они будут.

Он улыбнулся и ничего не ответил, просто стоял сзади, так, что я ощущала его грудь спиной, слегка приобнял за плечо, поглаживая и согревая.

— Надеюсь они будут счастливы, — сказала я, глядя на деревья.

— Я тоже. С Днем Рождения, Николетт!

Я резко обернулась к нему и начала часто моргать.

— Вы знаете?

— Думаешь, что ты одна читаешь про всех досье? — спросил он слегка насмешливо, склонив голову на бок.

— Я не думала, что вы запомните эту дату.

— Запомнил. У Дикого Царства были странные традиции, в зависимости от того, когда человек родился присуждать ему животных.

— Я думала, у них и так были кошачьи.

— Да, но помимо них были символы, знаки. Считалось, что рождение в определенные даты награждает человека особенным характером. Знаешь, как называется твой?

— Нет.

— Скорпион.

— Какой кошмар! Он же ядовитый! — рассмеялась я.

— Ты тоже не безобидная. Это не весь подарок.

— Не весь? — переспросила я.

Он завел меня обратно вовнутрь, в тепло и развернулся ко мне. Достал коробочку, открыл ее.

— Я… не могу это принять.

— Почему?

Я смотрела на тоненькую цепочку из белого золота с кулоном Лары, — маленький сапфир переливался на свету, — и не находила слов.

— Я… это не может мне принадлежать.

— Почему? Это мое наследие и распоряжаюсь им как хочу.

— Он принадлежит короне.

— В данный момент представитель короны я, и я так решил. Он подойдет к твоим глазам. А еще к этому наряду и твоей прическе. Я ни на ком больше не вижу его. Он словно сделан для тебя. Не отказывайся. Я хочу его тебе подарить.

— Он дорогой.

— И?

И действительно, что с этого?

— Запишем его в премию?

— Нет. В подарок, — настойчиво произнес он. — Позволишь надеть на тебя? Но… — тут он стушевался. — Если не захочешь носить, я пойму. Дело твое. Я просто хочу отдать его тебе.

Я молча повернулась к нему спиной и перекинула волосы вперед на плечо, обнажая спину. Услышала, как расстегнулось крепление, его руки приблизились ко мне. Он надел кулон, и перенес волосы обратно, поправляя прическу. Его горячие руки прошлись по моей коже, а затем отпрянули. Я развернулась обратно к нему лицом.

— Тебе идет, — сипло выдавил он. — Но ты можешь снять его в любой момент, если хочешь.

Я вспомнила слова ни раз сказанные мне сегодня: «Наслаждайся вечером».

Зачем глупые вопросы… мысли о будущем. Если можно просто отпустить себя на мгновение и поддаться слабости.

— Не хочу, — сказала я и сама поцеловала его.

Он резко выдохнул, а затем вдохнул, словно пытался вобрать меня. Его руки прошлись по плечам, добрались до шеи. Зарылся пальцами в волосах, осыпал поцелуями щеки, лоб, шею. Добрался до выемки над ключицей. Кажется, я не сдержала судорожных вздох.

Его руки спустились на талию, и он придерживал меня осторожно, словно боялся, что я могу растаять. Волшебные ощущения! Его губы снова нашли мои, и поцелуй стал набирать более горячие обороты.

Я обвила его шею руками, почти повиснув на нем.

Желание, привязанность, доверие. Все для меня внутри слилось воедино. Хотелось и с ним стать единством. Как будто это была самая правильная вещь на свете. Как будто до его поцелуев я жила под прохладной или даже холодной водой, в которую меня когда-то окунули и оставили одну, смотреть на мир сквозь водную толщу и ледяную стену. А теперь я оказалась в теплых объятиях. Я чувствовала себя живее всех живых, как будто только сейчас стала дышать полной грудью и искренне смеяться.

Это произошло не сразу. Но с Шафраном ледяная стена всегда давала слабину, выводя меня на эмоции. И раздражение, и злость, и обида. Но это все перекрывалось взаимным доверием, рожденным тем, что мы открывались друг другу, не таясь за стенами силы. Я впустила еще одного человека в свою жизнь, с кем могла беззаботно смеяться и улыбаться. И даже ближе, чем с брата и подругу.

Он достал меня со дна. И я не знала, что будет на следующее утро, возможно, мне придется снова уйти в воду под коркой льда. Но сейчас… я хотела надышаться теплым воздухом с ароматом лакрицы, шафрана и сладкой карамели.

— Николетт, — выдохнул он прямо в мои губы.

Я что-то сумбурно промычала сквозь поцелуй.

— Позови меня по имени, — хрипло попросил он, глядя на меня из-под опущенных ресниц. — Пожалуйста, без титулов.

— Хорошо, Шафран. — Я прошептала это тихо-тихо, прямо на ухо ему, обдав его своим дыханием и почувствовала рукой, той что не замотанная в бинт, как кожа на его шее покрылась мурашками.