Пребывание во Дворе Перехода пошатнуло привычную картину мира. Страх нищеты, жалкого существования, неизбежного отпечатка, что оставляет тяжелая работа, бессилия и прозябания в грязи, нужде, безысходности, взглянул ей прямо в глаза. Как дочь королевского советника, она знала все угрозы падения Королевств слишком хорошо. Она слышала разговоры, видела беспокойство на лицах, бывала в дипломатических поездках. Если Наль сопровождал ее, все было сплошным праздником. Они входили в залы пиров и переговоров рука об руку, делились впечатлениями обо всем, перебрасывались взглядами и шутками. Но часто она бывала в поездках одна. Конечно, рядом находились отец, тетка, кузены, старший брат, иногда мать, но без Наля не хватало чего-то важного.

Ей предстояло перейти к нему из Первого Дома во Второй.

Поделившись впервые с Бейтирин, Амаранта не знала, что ожидает услышать. «Второй Дом — не лучшее место в жизни, — заметила подруга, пожав плечами, — но ведь вы любите друг друга». А на новое признание внезапно просияла восторгом:

— Ты станешь… принцессой!.. А я?

— А ты — моей компаньонкой.

Приложив ладони к глазам, Амаранта подождала, пока успокоится дыхание, отняла руки, попыталась улыбнуться. Ей не нравились эти мысли. Почему она должна жалеть, если сделала правильный выбор? Союз без любви немыслим, нечестен и несчастен, так стоит ли винить себя за расставание с бывшим женихом?

Она не ожидала, что после разговора у лестницы он подойдет первым.

— Когда ты откладывала нашу свадьбу — то было из-за него?

— Зачем тебе…

— Я желаю знать, как долго жил во лжи.

— Оба мы не раз откладывали свадьбу, когда принц Алуин еще не достиг возраста…

— Тогда — да. Но последние восемь зим?

— Послушай…

— Это он, так?

— Нальдерон…

— Довольно, — отступая, с окаменевшим лицом сказал бывший жених, и зал словно окутало морозным туманом.

Но что понял он, когда понимание ускользало и от самой Амаранты? «Куда пропала твоя любовь?» — безмолвно вопрошали ее каменные статуи дворцовых залов, садовые дорожки, шелестящие над головой деревья, лесные тропы и поляны — свидетели ее с Налем истории. «Я не знаю — так же беззвучно отвечала она, — даже если бы пожелала дать отчет, я ничего не знаю.»

Почему беспокоит ее, станет ли он заговаривать с ней после свадьбы?

Впрочем, повод ли это для беспокойства?

Платья были очень красивыми. Достойными принцессы Исналора. Ее принц давно ожидает ее.

* * *

Настал день свадьбы. Наль поднялся задолго до рассвета. В ту ночь он не спал. Страшная, злая ирония предписывала воину его положения участвовать в праздничных церемониях королевской семьи. Он готовился к торжеству, предвкушая душевную пытку.

Тонкая утренняя дымка поднималась от земли. Наль замер, оглядывая сонный сад. Тихий оклик Бирка вывел его из задумчивого оцепенения не с первого раза. Вода для купания была готова. Когда он поднялся из ванны, Бирк накинул ему на плечи большую льняную ткань: покинувшее поврежденное тело вместе с кровью тепло не спешило возвращаться. Шли мгновения; наконец Наль заставил себя шагнуть через борт на каменный пол. Любое неосторожное движение грозило расхождением ран. Он не мог показать слабость в этот день.

Расчесывая волосы — тяжелый каскад расплавленного золота — Наль заметил, что они потускнели. Все говорили об этом, однако осознание пришло именно теперь. Горькая усмешка тронула край безжизненно-бледных искусанных губ. За три седмицы от прежнего смеющегося, полного молодой жизненной силы эльнора осталась слабая тень. Отведя глаза от своего отражения в большом овальном зеркале, он снял с полки расписанную фарфоровую баночку и начал натирать шею и торс ароматическим маслом из еловой хвои. Задев рану, охнул, невольно и сдавленно.

— Все в порядке, господин? — немедленно подал голос Бирк, заглядывая в купальню.

— Я не звал тебя, — глухо одернул Наль.

Он вновь задержался взглядом на отражении в массивной темной раме из вырезанных в дереве переплетенных ветвей, оценивая данность с усталым равнодушием. Следы острых длинных клыков огибали бок, начинаясь пятью-шестью ногтями ниже подмышечной впадины и тянулись дальше нижнего ребра. Теперь, когда основной отек спал и воспаление утихало, они зияли пурпурно-черными бороздами на фоне бледно-желтой гематомы. Безнаказанным не оставалось ни одно движение корпуса, ни быстрая ходьба.

Линдорм наградил его сполна.

Ароматическими маслами эльнарай обычно натирали тело после утренних омовений. Мужчины предпочитали более холодные ароматы — чернику, бруснику, морошку, клюкву, малину, яблоко. Женщины выбирали землянику, всевозможные цветы и травы. Хвоя считалась подходящей для всех, а в лесу ее насыщенный запах хорошо защищал от комаров и в какой-то мере сбивал с толку враждебных сущностей. Покончив с маслом, Наль вернулся в покои. Бирк был уже наготове. Наученный магистром Лейтаром, он бинтовал раны надежно и бережно.

— Сильнее затягивай, — стиснув зубы, велел Наль.

— Мой господин…

— Я сказал — сильнее. Или в последнее время ты повредил слух?

После случая с Эйруином на тренировке, Наль не разговаривал с ним два дня. Упрямо выходил в сад один, дрожа от осенней свежести, и отрабатывал знакомые приемы, пока головокружение и дурнота не заставляли остановиться. Дядя попросил прощения первым. В тот же вечер, когда он в очередной раз приставил лезвие меча к горлу Наля, теперь предварительно повалив на землю, юноша отбил клинок и медленно, кусая губы, поднялся с видом мрачного удовлетворения. Чем точнее диагноз, тем действеннее будет лечение.

Сегодня он не может показать свою слабость. Чего бы это ни стоило.

* * *

Торжественный кортеж принца Алуина подъехал к особняку Нернфрезов, когда день был еще юн и яркое солнце вставало из-за верхушек елей Сумрачного Леса. Добрые дела хорошо начинать в Час Надежды. С седьмым низким мелодичным ударом астрономических часов на главной площади ворота особняка открылись. Амаранта в последний раз прошла через них как леди Нернфрез: сверкнувшие на ее ресницах мельчайшие адаманты были для Алуина дороже любых настоящих адамантов, что светят ярче звезд. Он взял невесту к себе в седло, оба подхватили поводья. Так пойдут отныне и по жизненному пути, единодушно, смотря в одну сторону. Гордый соловый конь развернулся, задавая направление кортежу. Вслед за свитой принца выехали из ворот особняка остальные Нернфрезы — все двадцать два члена рода, способные явиться на пир.

Путь от дома Амаранты до королевского замка был недолог, однако кортеж привлекал по пути множество взглядов, заставляя прохожих остановиться. Звенели колокольчики на сбруях, блистали великолепием одежды. Некоторые горожане провожали всадников до самых ворот. На ступенях замка в окружении Двора уже ждали король и королева, а также кронпринц с супругой Линайей и принц Регинн. Спешившись, Алуин и Амаранта низко поклонились Ингеральду и Солайе. Алуин нашел дрожащую руку невесты и крепко сжал.

Небесный зал находился в самой защищенной части Лаэльнэторна, в башне Северного Ветра. Архивольты над входом пропускали под крестовый потолок, выкрашенный лазурной краской и усыпанный звездами. Синева постепенно переходила на стенах в воздушно-зеленую дымку, сквозь которую угадывались силуэты деревьев. Вдоль стен стояло несколько скамей, чьи спинки по краям тянулись вверх деревянными фиалами. Под окном-розеткой главную стену зала занимал гобелен. На фоне неба был вышит в полный рост Создатель в Своем земном облике. От головы Его исходило сияние. Он стоял на воздухе, держа за углы длинную ткань, как покрывало, на котором виднелись леса, горы, реки, равнины и моря. Создатель держит в руках Своих концы земли, а значит, нельзя терять надежду.

Первым вошел и остановился в центре зала Ингеральд. Молча, не оборачиваясь, преклонил колена. Остальные последовали его примеру. Алуин и Амаранта — за ним и королевой. Справа принцы и Линайя, слева Радбальд и Клодесинда. Ингеральд поднял глаза, принося в вытянутых руках свою растерянность. «Ты знаешь, зачем я здесь. Но как могу просить за недостойный брак моего сына? И как могу не просить?..»