Литмир - Электронная Библиотека

Как и тогда, Михаил опять поражался тому напору и буквально бьющей из девушки энергии. А ведь, казалось бы, только что была обычной уставшей после смены на заводе женщиной, и вот на тебе… Словно подменили в один миг!

— Зачем? — откровенно растерялся от такого предложения Михаил. — Я ж…

— Никаких «я ж»! — решительно помотала головой девушка. — Знаешь… Я не пойму, почему так происходит, но мне интересно с тобой общаться. Вон сейчас мне тоже интересно, что же ты такого придумал! Оно не секретно же?

— Нет, — отрицательно помотал головой парень.

Путь до дома Кати оказался не так уж и далек… Ну точнее как сказать? Сначала ехали на метро, потом несколько остановок на трамвае — и вот уж перед ними «сталинка»-десятиэтажка. Вполне себе такая обычная, классическая, причем уже остаточно новая… Подняться на лифте на шестой этаж — и вот уж перед ними двери квартиры. Больше в квартире сейчас никого не было — все остальные еще не вернулись с работы. В доме, как понял, раздевшись, Михаил не жарко… Хотя и не сказать чтобы холодно. Градусов семнадцать-восемнадцать, где-то на грани… Раздеться, умыться и можно садиться чай попить. Хотя нынче это уже нифига и не чай — не выращивают тот больше в СССР, а запасы закончились.

За чаем-то Михаил и рассказал о своих придумках технического плана, которые и предлагал министерству. И девушка явно заинтересовалась его рассказом, сразу видно — инженер! Большинство других женщин, наверное, поняли бы в его рассказе «примерно нифига». Особенно если вспомнить о том, к чему стремилось большинство при реставрации капитализма… Но, как когда-то сказала вторая жена Михаила, «есть бабы, а есть инженеры». Подразумевая, впрочем, именно «настоящих» женщин-инженером, с техническим складом ума. Кто интересуется техникой, хорошо в ней разбирается — те редко интересуются теми же шмотками, ибо подходят к одежде с позиции «технаря», исходя из функциональности, а не превращая ее приобретение в самоцель, не стремясь выделиться…

— Значит, все так просто, но… Почему до этого не додумались раньше? — когда Михаил закончил рассказ, с явным интересом произнесла девушка.

— Не знаю, — пожал плечами Михаил. — Думаю, просто не задумывались о таком…

Для многих, наверное, оно было бы странно — говорить с красивыми, а в этом Кате точно не откажешь, девушками о каких-то железках. Но уж что есть- то есть! Причем, тема настолько заинтересовала ее, что они не заметили, как прообсуждали различные технические подробности аж до возвращения с работы ее брата с отцом — мать-то как раз еще до их прихода ушла на работу во вторую смену.

— Привет, пап! — когда тот зашел в комнату, где они сидели, обложившись зарисованными Михаилом эскизами с чертежами зерноочистной установки. — Это — Миша, помнишь я тебя про него говорила?

— Помню, помню, — с интересом взглянув на Михаила, с легкой усмешкой произнес мужчина. — Я Виктор Сергеич, отец этой вот… балбески, что тебя сюда притащила. Какими судьбами в Москве-то?

Брата звали Александром — и он был инженером-электриком на ГПЗ. И Михаилу вновь пришлось пересказывать все, что он до того рассказал Кате… С во многом аналогичной реакцией — сначала недоверье, потом удивление. А потом Виктор Сергеич присоединился к ним — его тоже заинтересовала тема, чай тоже инженер, пусть нынче и в начальниках ходит! «Одна голова хорошо, две — мутант, а три — Змей Горыныч», — непонятно с чего вспомнилась Михаилу фраза из анекдота про Чернобыль… Так что за обсуждением «идей» Михаила и тем, как все это можно реализовать на практике они просидели до поздней ночи. Как оказалось, Москвы практически не коснулись «уплотнения», она сама была в «зоне эвакуации», сельских жителей откуда отправляли на юг, и северная граница тех районов проходила по Пензе. В Москву же эвакуировали лишь несколько заводов с востока страны, забив их работниками студенческие и рабочие общежития да гостиницы… За то вон за Уралом да на Севере сейчас свободного жилья девать некуда! Только оно больше никому не нужно. Целые города и села опустели!

— Сколько сейчас вообще населения в Москве? — все же поинтересовался как-то Михаил.

— До Катастрофы было чуть больше пяти миллионов, — автоматически ответила Катя. — Сейчас еще тысяч вести приехали, но я не знаю точной цифры…

Ну да… Двести тысяч на фоне девяти миллионов — не так уж много. А вот когда примерно столько же приезжает в семисоттысячный Саратов, а к ним прибавляется и население удаленных деревень области, кого привозят в города области на зиму, работать в теплицах, то уже каждый третий получается «пришлым». И поскольку свободных мест в общагах и гостиницах не так уж и много, а многие люди живут в маленьких домиках или однокомнатных квартирках, то проблема с жильем сразу становится очень острой. И те, кого заселили в освободившиеся в рамках «родственного переселения» дома и квартиры, в гостиницы или комнаты общаг — те еще счастливчики. Немало людей живет в оказавшихся достаточно крепкими и надежными сараях, которые по-быстрому утеплили с помощью стекловаты и пластин шифера, сделали при необходимости полы с потолками да поставили печку… Кстати, из Московской области многих вчерашних колхозников, кроме занятых в теплицах, тоже ведь на юг эвакуировали!

Уже поздней ночью, закончив с обсуждением идей Михаила, Виктор Сергеич после некоторого раздумья отправил Михаила спать в комнату старшего брата Кати, где он и как смог пристроиться. Только предварительно позвонил по названному ему телефону кому-то из министерства и сообщил, где он находится — на этот счет его уже успели проинструктировать. Заодно, сказав о том, по какому номеру с ним можно связаться. Уже поздно ночью вернулась со смены и мать Кати, но он в это время уже дрых без задних ног. А утром — завтрак, куда позвали и его, карточки-то сегодня днем обналичит и отдаст, и вот уже Катя и ее отец с братом уходят на работу, а Михаилу остается ждать звонка из министерства. Ну а пока можно было еще посидеть и подумать…

— Зачем ты приехал? — мать Кати, имени которой ему так и не довелось узнать, появилась в комнате как-то незаметно.

— Как зачем? — не понял Михаил. — Вызвали в министерство сельского хозяйства…

— Да я не про это, — как-то устало поморщилась женщина. — Зачем сюда приехал?

— Ну Катя обиделась бы, если б узнала, что я был в Москве, а с ней не встретился.

— Обиделась бы, — фыркнула мать девушки. — Катя уж взрослая девушка, ей уж замуж пора! А она в тебя влюбилась и ни на кого другого и смотреть не хочет… Вон ты приехал — так она чуть ли не светится от радости! Я уж давно ее такой не видела… Даже не с Катастрофы, еще раньше.

— Она мне не говорила ничего…

— И не скажет, — ответила женщина. — У тебя же жена, а она не полезет в чужую семью…

— И что вы предлагаете? Съехать в гостиницу?

— Не поможет, — грустно усмехнулась женщина. — Если она знает, что ты в Москве, то найдет тебя и там. Да и я не хочу поссориться с дочерью…

— А что тогда?

— Да если б я знала… — только и ответила она.

А вскоре после ухода катиной матери из комнаты прозвучал и долгожданный звонок, а через некоторое время за Михаилом приехала все та же черная «Волга» с уже знакомым водителем…

Глава 12

Не сказать чтобы война началась внезапно… За происходящим в Польше в СССР внимательно наблюдали уже давно. Но что еще можно было сделать? Кормить поляков, отнимая еду у своих людей? А ведь без этого никак! Даже введи Советский Союз свою армию, наведи порядок — это не поможет победить голод. А еще это — раздергать силы, которые могут понадобиться внутри страны. Даже если просто на стройках…

И что оставалось? Да только безучастно смотреть на происходящее! Пока поляки резали друг друга. Пока польские генералы, захватив мобилизационные запасы, делят власть друг с другом. Смотреть перестали лишь после того, как уцелевшие в развернувшийся бойне объявили о создании новой «Речи Посполитой» и заявили о том, что раз у них нечего жрать — надо отобрать еду у русских! И их доблестная армия именно это и должна совершить! Ну и прочий подобный пропагандистский бред… На который, впрочем, большинству было наплевать. Их интересовало лишь одно: ЖРАТЬ! У русских у самих с едой плохо? Да плевать! «Просоветских» поляков в Польше к этому времени уже почти не осталось — кто-то успел бежать в соседние страны, но большинство погибло или быстренько скинуло с себя овечьи шкуры. И польский национализм расцвел всеми цветами…

49
{"b":"870455","o":1}