Разве что, чтобы увидеть дочь, мне надо сначала добраться до вокзала, сесть на электричку. И если я еду, значит, два дня буду жить у мамы и все выходные проведу не только с дочерью, но и с ней. В её квартире, её доме, который когда-то был и моим. Мы ладим, ничего такого. Просто я не стремлюсь домой как в тихую уютную гавань, где будут ждать горячие пирожки и любящие объятия.

Мама, скупая на эмоции, скептически оценит новость о моей новой работе, что она уже предварительно начала делать по телефону. Будет задавать мне вопросы, на которые, возможно, и не ждёт ответов. Спросит про зарплату, про мои дальнейшие планы. Я благодарна ей за Олесю. На какое-то время после разрыва с сожителем, отцом Олеси, я с нашей съёмной квартиры съехала, чтобы жить с матерью. Я тут прописана, Олеся тоже. Мы устроили её в детский садик. Потом я не была уверена в долгосрочности моей новой работы, и Олесю к себе не перевозила. Так и вышло, что я уволилась, хотя проработала больше года. Теперь судьба дала мне второй шанс. Ещё раз попробовать закрепиться в этом большом безразличном городе. Устроиться, перевезти Олесю. Найти для неё садик. А к маме продолжать ездить пару раз в месяц на выходные. Но не на каждые. У нас с Олесей должно быть своё личное время. Мы будем проводить его вместе.

Я вздохнула и приняла решение ехать сразу же на вокзал, и оттуда домой — к матери и дочери. У меня нет сменной одежды, но подойдёт и та, что на мне. К понедельнику я приведу её в порядок. Если я поеду назад утром в понедельник, в дороге от дома мамы до офиса “Просто Надень-ки” я проведу около четырёх часов. Если ехать в воскресенье вечером, можно будет переночевать в своей квартире, но это значит — всё равно не выспаться, ведь приеду я поздно, а вставать мне рано… Как бы я не решила, сейчас я точно еду к дочери. Только вот… Номер с того стильного белого кусочка картона я давно перебила в телефон, и саму визитку тоже сохранила. Я надеялась встретить Андрея случайно — в коридоре фирмы. Или на улице. Но такой встречи не произошло. А я понимала, что хочу его увидеть.

И вот, когда я уже сидела в электричке, которая увозила меня из города, у меня зазвонил телефон.

Это был Андрей! И да, я обрадовалась, словно маленькая девочка. За окном летел снежок, но видно его было, только если мы проносились мимо какого-нибудь источника света. За окном уже темно. Осенью темнеет очень рано.

Андрей сказал, что не стал дожидаться моего звонка и позвонил сам, решил узнать, как прошла моя первая рабочая неделя. Я, конечно, понимала, что вряд ли сейчас где-то поблизости сидят кто-нибудь из моих новых коллег, но я наверное не из тех людей, кто любит рассказывать о своих делах в общественном транспорте.

Я призналась, что сижу в электричке. Андрей удивился, спросил, что я в ней делаю? Куда еду? Я ответила, что на выходные к маме.

Это ведь правда и точно не является запретной информацией. Единственное, я сразу хотела добавить, что и к дочери тоже, но на полуслове осеклась.

Нужно ли ему знать, что у меня есть дочь?

А почему бы ему об этом и не знать?

Про свою дочь Арину Андрей рассказал. Общими фразами, но я и не ждала, что он сразу выложит мне всю свою жизнь. Я вообще ничего не ждала. Мы просто встретились после нашего утреннего столкновения в кафе, чтобы… пообщаться. После этого, как если бы все приличия были соблюдены, мы вполне могли разбежаться навсегда. И сейчас можем. Зачем он предложил позвонить — из вежливости? Зачем звонит сам?

Андрей что-то говорил про погоду, пробки на дорогах. Вот оно что — наверное застрял где-нибудь в пробке и скучает.

Почему я не сказала про дочь? Боюсь, что Андрея это сразу отпугнёт, и надо выбрать подходящий момент? Как будто ребенок сразу делает меня женщиной в активном поиске, но с прицепом. У многих людей в моём возрасте есть дети, и не обязательно есть муж. Муж — это вообще явление такое — непостоянное…

Я продолжала говорить ни о чём. О городе, в котором выросла. О том, что планирую делать на выходных. А выходные я хочу посвятить дочери. Я всё-таки решилась.

— Наверное будем с бабушкой покупать для моей дочки ботинки.

Вот и всё. Сказала. Без дополнительных предисловий, томных воздыханий и глупых: “А вы знаете, у меня есть дочь!” Ну и что, Андрей же не бросит сразу трубку?

— Снежана, у вас есть дочь?

— Да, зовут Олесей, ей четыре года.

Беседа продолжала стройно литься нагромождением тёплых слов. Мне нравится голос Андрея. Он успокаивает, словно убаюкивает.

— Я уже забыл, как это, когда твоей дочери четыре года, — смеётся Андрей в трубку.

— Маленькие детки, маленькие проблемки, большие детки — большие проблемы? — говорю я банальность.

— Но ведь не только проблемы! — тепло отвечает Андрей.

Ну да, что мы постоянно о проблемах да о проблемах? Есть же и хорошие моменты. Радости всё равно больше…

Мы говорили довольно долго, и когда Андрей первым начал завершать разговор, я даже расстроилась — будто выпала из маленького уютного мира, где были только мы вдвоём. Я попрощалась с Андреем, убрала телефон в сумку. А ведь в электричке холодно, и ещё холоднее снаружи. Маршрутки, должно быть, ещё ходят — успею на последнюю.

Как только прибыли, вышла из электрички, сразу, не заходя в холл пригородного вокзала, пошла на верхний пешеходник, посмотрела оттуда на рельсы и общую запущенность. Темнота скрадывала разруху, из-за света фонарей всё казалось немного призрачным и даже сказочным. Но вот мягкий снег, превращающийся на дороге в воду, грязь, а потом и в первый лёд, напоминал о том, что надо смотреть под ноги, что сейчас поздняя осень, холодно, и нечего стоять, прижимаясь к перилам.

Я пошла к остановке маршруток.

Села в свой микроавтобус, передала деньги за проезд. Здесь у нас тоже давно можно расплачиваться картами — и обычными, и транспортными, но я по старинке отсчитываю мелочь. Хотя… какая это мелочь? Опять проезд подорожал…

Я не слушаю в маршрутке музыку. Как-то всегда стеснялась, на манер нынешней молодёжи, затыкать наушниками уши. А если кто-то что-нибудь спросит у меня, а я не услышу? Придётся переспрашивать, смотреть в недовольное, ожидающее ответа лицо.

Да как-то всегда и не знала, что слушать в дороге? Музыка мне нравится очень под настроение. Плейлиста на все случаи жизни у меня нет. Аудиокниги, пока еду на работу и обратно, как-то приноровилась слушать, но слишком уж они погружают в свою реальность, а если у тебя пересадки и надо перебегать от станции к станции… Хотя, конечно, дело привычки. Но по себе я заметила, что потом и на работе не могу сосредоточиться — думаю о том, что там дальше должно произойти с героями? А вот на романтические комедии я подсела — смотрю иногда вечерами. Ещё лучше, если это сериал — тогда не надо каждый раз что-то выбирать на вечер — включаешь следующую серию и всё.

Под такие мысли я, выбравшись из маршрутки, по подмёрзшей улице и дошла до дома. Не стала звонить в домофон. Своим ключом открыла сначала дверь в подъезде, поднялась по лестнице, открыла и входную дверь в нашу небольшую двухкомнатную квартиру… И почти сразу услышала звонкое:

— Мама приехала!

И я поспешила расстегнуть своё зимнее пальто, потому что маленький теплый комочек, моя дочь Олеся, сразу же выбежала в коридор, к самому порогу и бросилась меня обнимать.

После того, как я смогла оторваться от тёплой детской макушки, в которую сразу уткнулась носом, я принялась раздеваться и выслушивать быстрый стрекот моей дочки о последних новостях в её жизни. Почему-то она пересказывала мне мультик. Я вспомнила, что купила дочери носочки в переходе и полезла в сумку.

— Смотри, что у меня есть! Далматинцы! — я протянула ей пачку.

— Ура! Маршал! — закричала дочка. Маршал — это щенок-пожарный из Щенячьего патруля. Он немного неуклюжий и кажется, он любимый герой моей дочери. Совсем недавно этим героем был Вспыш из Чудо-машинок. Пожалуй, здорово, что мы перешли к одушевлённому предмету обожания. Щенки-далматинцы, в отличие от говорящих гоночных машинок, ведь хотя бы существуют в реальности.