– Вылитая Аннушка Грехова.

Что означало: внучка один в один она.

Вскоре у малышки обнаружилась язва на левой руке, ниже плеча поперёк предплечья. Врачи разводили руками, не понимали, что это за рана и почему она не затягивается. Выписывали какие-то мази, растворы, но они не помогали, рана становилась глубже, шире и длинней. Девочка была беспокойной, часто плакала, мешала спать другим детям и взрослым.

Однажды летом, когда печь не была топлена, Надя никак не могла успокоить дочку, подумала: может, Наташе не хватает её грудного молока и оттого она капризничает. Решила согреть коровье молоко для дочки, принесла из погреба холодное молоко, на шесток у устья в печь поставила на бок два кирпича на расстоянии сантиметров десяти между ними. Положила горсточку мелких щепочек. Поставила кастрюльку с молоком на кирпичи, открыла вьюшку русской печи и подожгла бересту. Был жаркий летний день, а днём, как правило, тяги нет, дым не пошёл в трубу, а быстро стал заполнять избу. Надя растерялась, схватила ковш и залила слабый огонёк. В это время в избу зашёл свёкор, не поняв что произошло, схватил сноху и, как котёнка, швырнул к противоположный стене:

– Щё сжечь решила? Совсем из ума выжила, костёр дома разжигаешь? Послал Бог невестку!

Надя робко попыталась оправдаться:

– Я хотела молоко согреть для дочки.

– Много ей надо, щё ли? Вынесла в кружке стакан молока на солнце, и согрелось бы. Да щё она у тебя всё время орёт? Щё ты за мать, дитя успокоить не можешь!

Вечером Надя, плача, рассказала мужу о случившемся. Николай молча выслушал и решил:

– Ладно, – сказал он. – Хватит мешаться здесь, едем обратно, поживём в твоей избёнке, не дадут другого жилья, подкопим ещё немного денег и начнём строить свою избу.

Жизнь в селах улучшилась. Пожилым колхозникам стали назначать хоть маленькую, но пенсию. Пенсия исчислялась от пяти до семи рублей в месяц. Колхозы переименовали в совхозы, людям за работу стали давать не только натур-продукт, но и деньги. В деревнях и сёлах вместо торговых лавок и чайных появились магазины. В магазины почти регулярно привозили хлеб, это сильно облегчило быт женщин, избавив их от обязанности чуть ли не каждое утро топить печь и выпекать хлеб. В магазинах, по меркам тех времён, было много разных продуктов и товаров. На фермах появились доильные аппараты, каждой доярке выделяли по два аппарата. Провели обучение доярок в течение одного дня и каждой выдали лист с печатью колхоза, который гласил, что они теперь не доярки, а операторы машинного доения. Доярки доили уже не по пятнадцать, а по двадцать пять или по тридцать коров. Дойки проходили значительно быстрее, но на плечи доярок навесили дополнительную работу. В первую очередь дояркам нужно было почистить под коровами, сдвигая навоз в жёлоб, по дну которого проходил транспортёр. Транспортёр включал скотник, и навоз с помощью транспортёра выводился на улицу, где поднимался на необходимую высоту и подал прямо в телегу трактора Беларусь. Тракторист, пока позволял снежный покров, сразу же отвозил навоз на поля, а когда невозможно было проехать, отвозил навоз подальше от базовок и сваливал в кучи. Весной, ещё по мёрзлой земле, навоз тракторами развозили по полям.

Политработники потребовали от совхозов засеять часть полей не зерном и рожью, а кукурузой. Уральского лета не хватило, початки кукурузы не вызрели, но зелёная масса кукурузы была хорошей. Всю кукурузу вместе с незрелыми початками скосили и измельчили комбайнами. Свезли в ямы, выкопанные лопатой трактора ДТ-54. Гусеницами того же трактора зелёную массу утрамбовали. Получился силос, который коровы ели охотно и прибавляли молока. Все последующие годы в совхозах обязательно выращивали кукурузу и подсолнух на силос.

Скотник подвозил силос к коровнику и сваливал на землю у ворот. Доярки, каждая для коров своей группы, растаскивали по кормушкам силос корзинами. Затем поверх силоса рассыпали тонким слоем комбикорм. Поилки были автоматические. От общей трубы, проходящей поверх кормушек над головами коров, вниз меж каждой парой коров шла труба, на конце которой была чаша с язычком над дном чаши. Когда корова хотела пить, она тыкала свою морду в чашу, на дне которой всегда оставалось немного воды. Нажатием на язычок открывался кран, и вода поступала в поильную чашу. Корова, напившись, убирала свою морду из поилки, и вода переставала течь. После дойки доярки разносили для своих коров сено, которое также было сгружено у тамбура в базовку. Комбикорм выдавался строго дозированными порциями, вернее, мешками. А вот силос и сено были в общей куче. Доярки чуть ли ни бегом бегали туда-сюда, не обращая внимания на усталость и на тяжесть ноши. Прозеваешь – другие всё вытаскают. Чем меньше кормов достанется твоим коровам, тем меньше ты надоишь молока. После дойки доярки уже сами не возили сдавать молоко, но вели записи: кто и сколько молока надоил, у каждой были свои фляги под молоко. Фляги метили масляной краской, писали номер базовки и инициалы доярки. Для измерения молока было специальное ведро со строго вертикальными бортами. Внутри находилась измерительная линейка с воздушной капсулой внизу. Линейка проходила сквозь плоскую ручку, которая была одновременно и уровнем, который показывал на делениях линейки, сколько литров внутри молока. Доярка надаивала полный пятнадцатилитровый доильный бачок от доильного аппарата, несла его к флягам и выливала молоко в мерное ведро, записывала количество молока и только потом выливала молоко во флягу. После дойки ещё раз чистили под коровами и мели пролёт. Промывали доильные аппараты, пропуская через них чистую воду: просто стаканы для сосков спускали в ведро с тёплой водой и включали аппарат. После снимали крышку и, не отсоединяя от шланга, что соединяет крышку аппарата и доильные стаканы, вешали на специальное приспособление. Вдоль стены, на расстоянии сантиметров тридцати от неё, были горизонтальные жерди в несколько рядов, это напоминало обыкновенную лестницу, только с очень длинными ступеньками. Доильный бачок ставили на эти же жерди, дном кверху.

Раз в неделю был санитарный день: доярки белили кормушки и чистили специальными скребками коров. Особое внимание уделялось чистоте «зеркала». Так называется задняя часть вымени от низа до подхвостницы. Во-первых, доярки перед дойкой коровы, мыли вымя, сидя сбоку настолько насколько могли дотянуться рукой, до «зеркала» они не дотягивались. Во-вторых, проверяющие, которые часто ходили по пролётам базовок, снизу под каждую корову не заглядывали. А «зеркала» коров были как на ладони, ибо все коровы стояли задом к пролёту. Доярки разбирали доильные аппараты до винтика, до резиночки, всё тщательно промывали и просушивали. Телятницы чистили клетки для телят, царапали их ножами и белили. Для профилактики кипятили соски, банки и вёдра для пойки маленьких телят. В этот день между утренней и обеденной дойкой у женщин времени сходить домой, не оставалось.

За молоком приезжала молочница со скотником. Молочница полные фляги считала целиком, перемеривала молоко в неполных флягах, считала отдельно объём молока каждой доярки, сверяла с записями и вела свой учёт. Сгружали с саней пустые фляги для следующей дойки, грузили полные, и везли молоко в специально приспособленное помещение, где фляги ставились в большие ёмкости, заполняли ёмкость водой до половины высоты фляг и со всех сторон обкладывали фляги льдом. Зимой на территории фермы морозили огромную глыбу льда: трубу, из которой непрерывно лилась вода, поднимали на высоту не менее десяти метров. Воду не перекрывали с первых морозов, примерно, с конца октября до начала апреля. Потом эту ледяную гору укрывали толстым слоем соломы метров в пять-шесть толщиной, и лёд не таял даже в сильную жару. Обычно льда хватало для охлаждения молока на весь летний период. Зимой молоко во флягах остужали естественным холодом, просто держа их на улице. Раньше, после охлаждения молока до нужной температуры, фляги грузили на тракторную тележку и везли на центральную усадьбу колхоза, а оттуда – в район, из района в область, так и передавали по этапу. Теперь, с появлением в колхозе молоковоза, молоко из фляг сливают в общий чан, из чана с помощью шланга молоковоза молоко закачивают в цистерну. Молоковоз объезжает все отделения совхоза, собирает всё молоко и сразу везёт его до молокозавода в Челябинске.