Без неожиданностей справиться с дедром не составило никакого труда. Стражники, облачённые в железную броню, легко пронзили его голову и заволокли внутрь. Я подняла белку, которая совсем разбушевалась от произошедшего, и внесла её в комнату с горой скверны. Ничего не было поломано или разбросано, если не считать розовые кристаллы, которые снова придётся убирать с пола.

Поставив белку на её стол, я подошла к большой клетке. Железные прутья были покрыты рыже-розовой ржавчиной везде, где до них докоснулась скверна. А учитывая, что дедр буйствовал по всей клетке, он испачкал своими лапами и пастью почти всё, даже самые верхние перекладины. Ржавчина проела в том числе и цепи. Так дедр и выбрался: повреждённые проушины, на которых висел замок, просто раскрошились от непрестанного натиска.

Главной шибкой было оставить все эти кристаллы здесь. Эта недодумка могла стоить жизни мне, Карин, стражникам, или кому-то из моих помощников.

— Ты в порядке? — спросила воительница. — У тебя платье порвано.

— Это я виновата, — пробормотала я, смотря на клетку и ржавчину.

— Кто же мог знать, что так случится? — мягко проговорила Карин, обхватив меня за плечи.

— Я знала, — ответила я. — Скверна проедала латные перчатки и железные инструменты. Конечно она проела и железную клетку!

— Ты просто устала, — произнесла девушка. — Ничего страшного не случилось. Всё хорошо.

— Но могло случиться!

— Принцесса, не вините себя, — сказал стражник.

Я поймала себя на мысли, что не помню его имени. Десятки раз видела, много раз принимала его приветствие, но имени не помню. Да и знаю ли я его? Я никак не могла сосредоточиться.

— Пойдём, вымоем руки, — проговорила Карин. — Всё уже позади. Ты больше не должна ничего делать.

— Но что, если я упустила что-то ещё?!

— Я прикажу твоим помощникам всё перепроверить, хорошо? Они не такие бесполезные, как ты думаешь.

— Сожгите… сожгите всё.

Я позволила Карин вывести себя на улицу и не сопротивлялась, когда она поменяла мои туфли с дворовых на чистые, и вымыла мои руки. Меня тошнило от запаха отвара, но я изо всех сил пыталась не замечать эту дурноту.

Увидев дым, валивший из окна, я забеспокоилась снова и вошла в коридор.

— Где белка? — спросила я.

— Не волнуйтесь, — указав на птичью клетку, стоявшую на полу, сказала рыжеволосая девочка. — Из комнаты вытащили всё, что могло сгореть.

И действительно, в коридоре скопилось целое нагромождение из столов, оружия, инструментов и бочек с отваром. Я прошла в свой кабинет, чтобы проверить, нет ли там дыма. В помещении было жарко, почти как в печи, и дымом пахло достаточно сильно, но запах шёл с улицы, проникал через окно, но не заполнял всю комнату и почти совсем не мешал дышать.

— И в пламени сгорит душа несносного… — пробормотал заражённый, увидев меня.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Нет имени у обречённых, приговорённых к вечности в огне.

— Ты не помнишь, или что? — раздражилась Карин, не отстававшая от меня ни на шаг.

— Вайенти, если вам угодно, госпожа.

Я села за свой стол, чтобы отвлечься в работе. Записала ещё раз про скверну и железо — одного раза явно было недостаточно, чтобы хорошо запомнить, значит, надо написать ещё раз. Карин опустилась на скамью, отодвинув книги Сэра Дардиона.

Какое-то время тишину нарушало только сопение заражённого, скрип моего пера и голоса помощников, проходивших мимо. Но тут кто-то остановился в дверном проёме.

— Что у вас здесь происходит!? — прогремел отец прямо с порога.

Карин вскочила и поклонилась королю, Вайенти прищурился, как бы пытаясь понять, с кем имеет дело, я устало подняла взгляд.

— Почему из вашей лаборатории валит дым?! — не дождавшись ответа, ещё громче вопросил король.

— Мы испаряем скверну, — твёрдо ответила я.

— Твоя мать больше всего боится пожара. Ты же знаешь об этом! Она упала в обморок при виде дыма! Немедленно потушите огонь!

— Да, мой король, — прозвучал голос кого-то из коридора, и один из стражников с ведром проскользнул в проёме двери в сторону комнаты дедров.

— Прости, отец, — сказала я, хотя сожаления не испытывала.

— Пожалуйста, пусть оно прекратит… — пробормотал Вайенти.

— А это кто? — повернувшись к клетке, спросил папа. — Вы что, заразили человека?

— Как ты можешь так говорить? — Меня охватило возмущение. — Спроси у Сэра Равалона. Это он привёл к нам этого мужчину! И узник уже был заражён, когда я его осматривала.

— Чья это кровь? — спросил отец, смотря на Карин.

Похоже, сегодня у него будет ещё много вопросов. Девушка бросила короткий взгляд на меня, затем ответила, что кровь принадлежит лабораторному дедру, которого умерщвили перед тем, как сжигать. Я была благодарна ей за то, что она не рассказала папе о том, что дедр вырвался. Слухи, возможно, до него всё равно дойдут, но не сегодня, не прямо сейчас. Стражники побоятся рассказывать, что такое произошло в их смену, а помощники ещё Сэром Дардионом были приучены отвечать только на прямые вопросы.

— Отцом для ангелов и сущего всего, быть может только Бог? — спросил Вайенти, и отец странно покосился на него, но промолчал.

Огонь потушили, и в окне вместо дыма показался пар. В коридоре слышалось шипение раскалённых камней и дров, доносившееся из соседней комнаты.

— Я не видел тебя на ужине уже несколько дней, — сказал папа. — Не соизволишь мне объяснить…

— Нет! Нет! Пусть оно прекратит! — закричал мужчина в клетке.

— Да что с ним такое?!

— Ты прекрасно знаешь, что с ним такое, — тесня отца к выходу, произнесла я. — Давай поговорим на улице.

Папа согласился, и я пошла за ним, с беспокойством взглянув на Карин. Говорить мне ничего не пришлось, девушка сразу всё поняла. И кивнув, направилась проверять, удалось ли за это время выпарить всю скверну, или король испортил всё своим визитом, и нам придётся разводить костёр повторно.

— Выглядишь ужасно, Лана. Ты сама не заразилась?

— Нет, — сказала я. — Думаю, я так выгляжу потому, что устаю.

— Я прикажу стражникам, чтобы выгоняли тебя…

— Но Вайенти… я не могу его оставить…

— Вайенти? Так зовут этого романтика?

— Что ты говоришь такое?

— Да ты только взгляни, как он смотрит на тебя!

— Он заражён, пап. Он покроется чёрной шерстью через неделю. И я не могу этого изменить. Единственное — я могу записать его слова. Пока он окончательно не потеряет рассудок. А сделает он это очень скоро. Может быть, смена стадий поможет нам найти лекарство. Не лишай нас такой надежды!

— От одного дня ничего не случится. У тебя целая толпа помощников! Пусть отрабатывают свой хлеб! Пусть запишут, что он говорит. Всю эту беспределицу…

Я поклонилась отцу, принимая его приказ.

— Жду тебя на ужине. И умойся — у тебя чернила на лице!

— Да, отец.

Обрадованная тем, что он не заметил надорванный лоскут, который зацепила белка, и царапину на моём бедре, я поспешила обратно в лабораторию. Карин вопросительно кивнула мне, наблюдая из коридора за уборкой в комнате дедров.

— У нас нет времени, — отозвалась я и вошла в свой кабинет, чтобы найти чистый листок пергамента. — Я должна оставить записку для… не важно, для тех, кто будет тут.

К ужину мама совсем отошла от своего обморока, если она, конечно же, не притворялась, и теперь мило щебетала о том, что физалисы в этом году особенно красивые, а ягоды уже скоро можно будет попробовать. Никто её, конечно же, не слушал. Я удивлялась тому, как мама так долго умеет разговаривать на одну и ту же тему. Может быть, она повторяла всё сказанное по несколько раз, чтобы до нас достучаться? А мы и не замечали. Скорее всего, так и есть.

Карин всё ещё не пришла, улаживая мои дела в лаборатории. Сама я умылась, поменяла платье и попросила Меридит расплести мои тугие косы и переплести причёску на что-то более свободное. Сидя в зале пиров за огромным столом рядом с родителями и Сэром Равалоном, я чувствовала себя лишней. Вайенти, наверное, лежит сейчас в клетке совсем один, и тихо, а может быть и душераздирающе крича, медленно сходит с ума. Я должна быть рядом с ним, а не здесь. Почему отец отказывается это понимать?